Учительница тоже кивнула – по ее лицу промелькнула тень, и ее веки мгновенно покраснели.
– Конечно, – ответила она, протирая доску.
– А вы можете рассказать нам, каким он был? – мягко спросила Стоун, давая Джоанне время прийти в себя.
– Очень приятный мальчик. Хорошо воспитанный. Любящий учиться. Правда, он не очень любил, когда его вызывали к доске. Он был умненьким и…
– А были у него враги, о которых вам было бы известно? – Ким чувствовала себя неловко, задавая подобный вопрос о четырнадцатилетнем подростке.
– Мне о таких не известно, – покачала головой Уэйд, поворачиваясь к собеседникам лицом. – Никогда не видела, чтобы он с кем-нибудь ссорился. А почему вы вообще об этом спрашиваете?
– Надо, – ответила инспектор, поняв, что история с убийством еще не дошла до преподавательницы.
– Мне удивительно, что с ним не оказалось его лекарства. Шон, как и все мы, хорошо знал, что значит его болезнь, и прекрасно с ней справлялся – ел только ту пищу, которую готовили специально для него, или ту, которую ему присылали родители…
– Джоанна, это был не несчастный случай, – произнесла детектив.
– Ч-что? – Учительница тяжело опустилась на стул.
– Все было сделано намеренно. Мы теперь знаем, что это был не несчастный случай.
– Вы уверены? – спросила Уэйд, и было видно, что она надеется услышать, что все это – нелепая ошибка.
Ким решила не посвящать ее в подробности того, как орехи попали в организм мальчика.
– Да, уверены, – произнесла она как приговор.
Джоанна покачала головой, словно не могла смириться с очевидными фактами.
– Сначала Сэди, потом Шон… Это не просто…
– А он был как-то связан с Сэди? – поинтересовалась Стоун.
– Мне об этом ничего не известно. – Учительница вновь покачала головой.
– А что вы знаете об этом тайном обществе, о картах?
После того как Энтони Коффи-Тодд признал, что его сын был Пикой, Ким приходилось думать о том, что здесь может существовать какая-то связь, хотя единственным, что связывало с картами Сэди, была ее сестра. Звонок Доусону подтвердил, что он как раз сейчас работает в этом направлении.
– Я знаю только, что Торп… простите, директор Торп ненавидит это общество и старается сделать все, что в его силах, чтобы выжить его из школы, но…
– А вы с ним не согласны? – с удивлением спросила Ким. – Вы что, одобряете такие общества?
– Ни минуты, – быстро ответила учительница. – Но эти его попытки запрета заставили общество уйти в подполье. Когда-то это было орденом, который с гордостью носили все члены, так что было сразу понятно, кто есть кто – среди детей, учителей и родителей. А теперь все вынуждены прятаться…
– А Шон был членом общества? – уточнила инспектор.
– Вот именно об этом я и говорю, – печально улыбнулась Джоанна. – Я бы об этом никогда не узнала.
– Он был общительным ребенком? – задала еще один вопрос Ким, вспомнив, какой замкнутой была Сэди.
– Он не принадлежал к группе самых популярных в классе. – Ее собеседница нахмурилась. – Скорее, он был одним из тех, кто относится к золотой середине. Не самый крутой, но и не самый непопулярный.
– То есть один из тех, кого обычно не замечают? – уточнил Брайант.
– Возможно, – согласилась Джоанна. – Над ним часто добродушно посмеивались за то, что он вечно опаздывал на урок, но Шон…
– Он опаздывал на ваш урок? – заинтересовалась Стоун.
– Иногда, – ответила учительница с теплой улыбкой. – Как я понимаю, он оставался в душевой до тех пор, пока большинство мальчиков не уходили.
– Он приходил к вам на урок после урока физкультуры… – Детектив нахмурилась.
– По утрам в понедельник и после обеда по средам.
– И вчера он тоже опоздал?
Джоанна кивнула.
– И что же вы сделали?
– Послала за ним Кристиана.
Ким почувствовала укол ужаса.
– Вы послали одного из учеников поторопить его?
Уэйд снова кивнула и тоже нахмурилась.
– Ну конечно. Черт возьми, я уже несколько раз обсуждала эту ситуацию с Торпом и Стилом, – сказала она в изнеможении, оттого что ей приходиться повторять все по новой.
– И что этот…
– Кристиан Феллоуз, – подсказала Джоанна.
– …этот Кристиан сказал, когда вернулся?
Какое-то время преподавательница размышляла, а потом склонила голову набок.
– А он вообще не вернулся. Я хочу сказать, не вернулся до того, как в коридоре начался весь этот шум, связанный с тем, что Шона нашли.
Ким почувствовала, как ужас накрыл ее волной.
– То есть мы не знаем, видел ли что-то Кристиан, когда отправился поторопить Шона?
– Я его об этом не спрашивала, – покачала головой Джоанна. – Ведь, насколько я знала, Шон просто случайно проглотил что-то с орехами.
Инспектор посмотрела на сержанта. На его лице тоже появилось выражение тревоги, когда до них наконец дошло то, что они только что узнали.
Кристиана и Шона не было в классе в одно и то же время. Так что существуют две возможности. Или Кристиан убил Шона, или он мог видеть того, кто это сделал.
И что бы из вышесказанного ни произошло, им было необходимо немедленно переговорить с этим мальчиком.
Глава 49
Теперь Кристиан Феллоуз понял, что за все свои тринадцать лет он еще ни разу не испытывал настоящего страха.
Ни когда он забрался на древний вяз в саду и понял, что не выносит высоты. Ни когда упал и сломал левую руку. И даже ни в тот раз пять лет назад, когда ему было восемь и когда родители пригласили его для «беседы» и рассказали, что им трудно быть вместе и теперь они станут жить в разных домах, но любить его будут по-прежнему. Теперь он понимал, что тогда это был не страх.
Потому что лишь сейчас он почувствовал настоящий страх, переполнявший его, как будто кровь разносила его по сосудам.
Кристиан остался в одиночестве.
С того момента, как вчера его послали за Шоном, он всячески старался избегать одиночества.
Феллоуз слышал, как Коффи-Тодд звал на помощь, и видел, как он извивался на полу с шарфом на глазах, пытаясь сделать вдох. Он знал, что его одноклассник умирает, но знал также и то, что в комнате вместе с ним есть кто-то еще.
Он не видел этого человека. И не знал, кто это был. Но сам человек не знал, что он этого не знает. Кристиану захотелось повесить себе на грудь и на спину два плаката с надписью: «Я ничего не знаю» – так, чтобы тот незнакомец понял, что он не представляет для него никакой опасности. И рассказать он никому ничего не мог, потому что вполне мог наткнуться именно на этого человека.
