– Да, я говорила с Эриком после вашей вчерашней репетиции, – подтвердила Стоун. – Как я поняла, вы с ним недавно расстались, но он хорошо помнит, что Сэди была вами недовольна. Почему?
– Простите, но я не помню. – На шее Винтерс, прямо под кулоном в форме сердца, появилось красное пятно, напоминающее ожог.
– Но ведь это было совсем недавно, – не сдавалась инспектор.
Саффи вздернула подбородок на пару дюймов.
– Я правда не помню. Возможно, я в чем-то проигнорировала ее, или что-то в этом роде. Она могла взбрыкнуть просто на ровном месте, офицер. – К девушке вернулась ее выдержка.
Ким поняла, что она не собирается раскрывать секрет недовольства Сэди.
– Мне кажется, что сестра иногда вас доставала, нет? – предположила детектив.
Кровь прилила к щекам Саффрон, цвет ее лица вновь изменился, и, хотя она продолжала отрицательно трясти головой, правда уродливыми красными пятнами проступила на ее щеках.
– Вы с ней вообще полные противоположности. Не может быть, чтобы вам никогда не хотелось, чтобы Сэди просто исчезла, – наступала Стоун.
– Я ничего с ней не делала, – в ужасе произнесла Винтерс.
– Я этого и не говорю, но вы не слишком сильно любили ее, правда?
– Она была моей сестрой. И я ее любила, хотя не всегда понимала.
– Так почему же тогда вы так стараетесь защитить ее? – спросила детектив, откидываясь на стуле.
– Что вы имеете в виду?
– Вы же вынесли все ее личные вещи из комнаты в общежитии.
– Я просто подумала… – Саффрон покраснела еще сильнее.
– Что вы подумали? Что можно безнаказанно манипулировать вещественными доказательствами? Вы думали, что можно спокойно убрать те вещи, которые казались вам уличающими сестру?
Ломая пальцы, Винтерс огляделась вокруг.
Неожиданно уверенная в себе, сдержанная девушка, с которой полицейские говорили накануне, исчезла. Какая-то часть Ким хотела успокоить ребенка и сказать ей, что все будет хорошо, но другая ее часть знала, что между ними еще остается слишком много тайн.
– Меня все время мучает одна мысль: неужели вам самой пришла в голову мысль подделать предсмертное письмо сестры, которое вовсе им не являлось? – задала новый вопрос инспектор.
Саффи покачала головой, но не подняла голову.
– Саффрон, а не могла Сэди быть связана с этим тайным обществом? Ей никогда не предлагали стать Червой или Буб…
– Не говорите глупостей. – Школьница подняла голову. – С какой стати ее должны были выбрать?
– А почему вы так в этом уверены? – не успокаивалась Ким. – Ведь вы, кажется, практически ничего не знаете о своей сестре.
– В этом я могу быть абсолютно уверена, – сказала Винтерс. – Я знаю каждого члена Червей и Бубен и могу вас заверить…
– Ладно, я вам верю. Но мне надо спросить вас еще кое о чем, Саффи… – Инспектор глубоко вдохнула. – Токсикологическая экспертиза показала наличие в крови Сэди флюоксетина и клоназепама
[60].
Никакой реакции, которая показала бы, что девушка удивлена.
– Почему вы забрали ее антидепрессанты? – спросила детектив с нажимом.
Казалось, что Винтерс уже была готова возразить ей, но передумала. Она просто покачала головой.
– Вы что, не хотели, чтобы о вас думали как о человеке, у которого сестра с проблемами? Неужели ваша репутация настолько для вас важна? – поинтересовалась инспектор.
– Нет, не важна.
– Тогда в чем же дело, Саффрон? Зачем вы это сделали?
– Мне велели.
– Кто?
– Родители, – прошептала девушка.
– Я не вижу никакой проблемы в том, что вашей сестре прописали… – Ким окончательно запуталась.
Она замолчала, когда Саффи впервые за последние пять минут посмотрела ей прямо в глаза.
Инспектор воспользовалась теми крошками, которые оставила ей девушка
[61].
– Таблетки Сэди никто не выписывал, так?
Саффрон не стала спорить, и Стоун наконец-то все поняла.
Винтерсы сами выбирали лекарства для своей тринадцатилетней дочери.
Глава 57
Доусон подъехал к самому грандиозному дому из всех, которые ему пришлось видеть до сих пор.
Он постучал в дверь дома Харрисона Форбса – это было последнее имя среди тех, которые ему надо было проверить. Оно появилось в списке учеников одиннадцать месяцев назад, а потом внезапно исчезло посреди весеннего семестра.
Сержант подождал какое-то время, прежде чем постучать еще раз. В ответ он услышал лишь эхо, разнесшееся по холлу.
Отойдя на несколько шагов, детектив огляделся. Перед домом не было припарковано никаких автомобилей, и его окружала тишина.
Доусон прошел к гаражу на три машины и потянул за ручку ворот. Закрыто.
Он вернулся к входу и постучал еще раз.
Сейчас Кевин уже не ждал, что кто-то ему откроет. В доме явно никого не было, но лучше было убедиться в этом еще раз, прежде чем начинать заглядывать в окна. Он не хотел никого пугать до полусмерти.
Встав на цыпочки, Доусон заглянул в левый нижний угол окна, выходившего в кухню. Сперва ему показалось, что там все аккуратно прибрано. Правда, когда он присмотрелся получше, то понял, что кухня пуста. Сержант перешел к следующему окну, выходившему в обширное помещение гостиной. Полностью освобожденной от какой-либо мебели.
Черт побери, ясно, что Форбсы куда-то переехали, а другого адреса у полицейского не было.
* * *
Сержант сел в машину и выехал с подъездной дороги. Очутившись на шоссе, он сделал следующий левый поворот, который привел его к ближайшему соседнему дому.
«Ничего себе, – подумал Доусон, – ближайший сосед в четверти мили от тебя… А вдруг понадобится щепотка соли?»
Горящие окна и три припаркованные машины сказали Кевину о том, что здесь он сможет с кем-нибудь поговорить.
Дверь открылась еще до того, как он припарковал машину. Ну естественно, в таком доме должна быть система наружного наблюдения.
Мужчина, открывший дверь, держал на коротком поводке бульмастифа, который истекал слюной, настороженно поглядывая в сторону сержанта.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – поинтересовался хозяин дома.
