Вежливый тон, которым был задан этот вопрос, плохо соответствовал голодному виду собаки.
На мужчине была белая сорочка и черные костюмные брюки. Скорее всего, он только что вернулся с работы.
– Прошу прощения за беспокойство, – начал Доусон, обращаясь скорее к собаке, а не к хозяину, – но я только что был у ваших соседей Форбсов…
– Вы что, хотите купить дом? – спросил мужчина, подозрительно оглядывая «Рено Меган» Кевина.
«Черт, как же я ненавижу этих людей, которые с таким снобизмом относятся ко всем окружающим!»
– Нет. Я – офицер полиции и должен переговорить с членами семьи. У вас есть адрес, по которому им пересылают письма?
Мужчина покачал головой, а псина опасно приблизилась к половым органам сержанта. Хозяин оттащил ее на место.
– Адрес они не оставили. А могу я узнать, в чем дело?
– Боюсь, что нет. Этот вопрос я могу обсуждать только с членами семьи.
– Тогда мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. Они не сказали, куда переезжают, так что мы время от времени просто приглядываем за их домом, вот и всё.
– Значит, у вас есть их телефон? – с надеждой спросил Доусон.
Его собеседник отрицательно покачал головой.
– Есть агент по недвижимости и адвокат, так что вся связь идет через них.
– Немного загадочно, нет? – решил слегка оживить разговор полицейский.
Но стоящий перед ним мужчина не поддержал его.
– Неудивительно после всего, что с ними произошло.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался детектив.
– Я не уполномочен это обсуждать. – С этими словами хозяин пса полностью закрылся.
Слишком поздно Кевин понял, что неправильно разыграл свою роль. Если б он хоть немного подумал, то использовал бы старый трюк, притворившись, что знает о случившемся, и, таким образом, смог бы выяснить хоть какие-то детали. Свою неудачу он объяснил тем, что день был долгим и он здорово устал.
Сержант засунул руку в карман, и собака тут же зарычала, натянув поводок.
– Спокойнее, мальчик, спокойнее. – Хозяин опять оттащил своего пса.
– Вот, – сказал Доусон, протягивая ему свою карточку. – Не могли бы вы сообщить обо мне по вашему каналу связи? Просто скажите, что я хотел бы с ними переговорить.
Мужчина взял карточку и повернулся, чтобы уйти.
– Передайте, что это касается Хиткреста.
Хозяин пса кивнул и исчез, пробормотав что-то себе под нос.
Сержант не был ни в чем уверен, но ему показалось, что он услышал: «Тогда на вашем месте я бы ни на что не надеялся».
Вернувшись в машину, Кевин почесал лоб. Надо звонить боссу и отправляться домой.
Но, достав мобильный, он сначала включил поисковик. С Харрисоном Форбсом что-то произошло, и детектив хотел знать, что именно.
Он ввел имя подростка и получил в ответ нулевой результат. Сотни сайтов, касающихся его отца, который занимался сдачей жилья в аренду в Лондоне, но ни слова о сыне. Ни страницы в «Фейсбуке». Ни в «Твиттере». Ни в «Инстаграме». Ни в «Снэпчата». Вообще ничего. И никаких упоминаний в средствах массовой информации, которые могли бы хоть как-то пролить свет на сказанное соседом.
И почему переезд произошел в обстановке такой секретности? Кого или чего они так боялись?
Глава 58
Ким, казалось, перепробовала все, чтобы избавиться от мысли, не дававшей ей покоя.
Скорее это была даже не мысль, а некий проблеск мыслишки, мучившей ее весь день. С самого момента ее разговора с Тедом, что, казалось, произошло целую жизнь назад.
Ким приготовила кофе, выгуляла Барни, поела и уселась на полу среди примерно ста разрозненных деталей «Нортон Коммандо». Она смотрела на них, как шеф-повар смотрит на заготовки, лежащие перед ним на столе. Каждая по отдельности они ничего собой не представляли, но, соединенные вместе, превращались в настоящее волшебство.
Однако даже этот вид не отвлек ее от навязчивой мысли.
Само по себе убийство ребенка ужасно, но когда это происходит в месте, где ученики по численности превосходят преподавателей в соотношении пятнадцать к одному, то у нее не остается выбора, кроме как подумать о невообразимом. Но все, как один, отказываются обсуждать с ней подобную возможность. Никто даже не желает попытаться вдуматься в эту мысль.
Мысль о том, что убийства мог совершить ребенок.
Значит ли это, что на этот раз она столкнулась со Злом в еще не выросшем человеке? Существует ли вообще ребенок – воплощение Зла и способен ли он на подобное?
Многие из тех примеров, которые привел ей Тед, касались детей из проблемных семей, переживших в процессе взросления определенные сложности. Но Хиткрест был местом для богатых, привилегированных и успешных.
Да, Стоун понимала, что обратной стороной этого могут быть неуемные амбиции, беспощадность и жажда власти; но что, черт побери, Сэди сделала не так? Она никому ничем не угрожала.
И в то же время взрослых, связанных с Хиткрестом, окружает какая-то атмосфера злокозненности. Многие из преподавателей сами учились здесь и в конце концов вернулись в родные пенаты. Большинство родителей тоже когда-то учились в Хиткресте. И ученики, и взрослые замешаны в делах с этими тайными обществами, которые кое-кто пытается прикрыть и которые становятся все очевиднее…
Ким вздохнула. Одна идейка продолжала крутиться в ее голове. И инспектор больше не могла не обращать на нее внимания. То, что мучило ее весь день, заставило теперь вскочить на ноги.
Пусть она не представляет, кто и за что убил Сэди и Шона, но ей необходимо получить более полное представление о Зле во всех его формах.
И для этого ей необходим некто, кто будет готов назвать вещи своими именами во время этого трудного разговора.
У Ким было лишь одно место, куда она могла обратиться.
Глава 59
Ким слезла с «Ниндзя»
[62] и сняла шлем.
Вход в тюрьму Дрейк-Холл мало изменился с момента ее последнего посещения. От серых металлических ворот шла высокая решетчатая стена, которая должна была обеспечивать пребывание заключенных внутри периметра. Но инспектор знала, что Зло способно просочиться в промежутки решетки.
Звонок, который она сделала перед выездом, восприняли с пониманием к ее необычной просьбе. Возможность посетить заключенную без предварительной договоренности, без разрешения и во внеурочное время полностью обнулила ее счет в отношениях с руководством тюрьмы, и ей оставалось лишь надеяться, что все это не зря.
