– Самопознание – вещь прекрасная, – сказала Торн измученным голосом, уносясь мыслями куда-то вдаль, и с трудом сглотнула. – Но оно мало помогает, когда твои родители смотрят на твою сестру с нескрываемым обожанием, а тебя рассматривают с подозрительной настороженностью. Ты можешь себе представить, как это может изменить ребенка? – спросила она с подковыркой.
Инспектор отрицательно покачала головой. Ее мать одинаково ненавидела и ее, и ее брата-близнеца. Правда, дьявола она видела только в Мики.
– Душечка Сара получала все, – продолжила Алекс, и на ее покрасневшие глаза навернулись слезы.
Ким в сомнении приподняла брови, но заключенная уже как будто говорила с кем-то другим.
– Как только Сара родилась, я поняла, что она будет любимицей. Я прочитала это в глазах родителей. Она была теплой, нежной, любящей – всем тем, чем не была я.
Торн смахнула слезы, но на глаза ей сразу же навернулись новые.
– И с того самого момента я превратилась в отверженную. У моих родителей была их идеальная дочурка, та, о которой они всегда мечтали, а неидеальная и изломанная была отброшена в сторону, и теперь ее все игнорировали, повесив на нее ярлык «чудна́я и странная». Может быть, если б они хоть чуть-чуть постарались… – Алекс, замолчав, уставилась в столешницу.
– И это могло что-то изменить? – задала вопрос Ким.
Александра подняла голову. В ее довольных глазах не было никаких следов эмоций.
– Да ничего. Но посмотри, как легко ты поверила в такую возможность. – Теперь социопат выглядела разочарованной, словно инспектор была невнимательной ученицей. – И это при всем том, что ты обо мне знаешь и что я тебе сделала… Твои жалкие эмоции вновь подвели тебя и повлияли на твою способность мыслить логически. А я такого недостатка лишена. Тебе хочется верить, что существует частичка меня, до которой можно достучаться. То есть даже ты, какой бы лишенной эмоций и закрытой ни была, имеешь слабость, которую можно использовать. Ты надеешься на лучшее.
– Вы просто уму непостижимы. – Стоун покачала головой.
Алекс улыбнулась, будто услышала комплимент.
– Еще в детстве я поняла, что если буду долго не мигая смотреть в одну точку, то из глаз у меня потекут слезы.
Ким почувствовала разочарование, оттого что была готова поверить в то, что в этой женщине еще остались крупицы человечности и раскаяния.
– Твоя проблема в том, что тебе хочется верить в ту часть меня, пусть даже совсем крохотную, которая может жаждать нормальной жизни. Но мне не нужны семейные узы. Я не хочу становиться частью семьи. У тебя она была – и посмотри, чем все это закончилось, – сказала Александра со значением в голосе. – Ты носишь в себе вину и боль, которые влияют на все решения…
– Алекс… – В голосе Ким послышалась угроза.
Торн состроила гримасу.
– Боже, неужели ты действительно была уверена, что наша беседа ничем меня не заинтересует?
Инспектор приподняла бровь.
– Ладно. Но теперь-то ты наконец поняла? Тебе надо прекратить думать, что спасти можно любого. Такой подход дает людям вроде меня еще больше возможностей манипулировать тобой.
– Так кого же мне надо искать? – спросила детектив.
– Одинокого ребенка, лишенного связей с родителями, семьей, сверстниками, учителями. Такие могут уходить в социальное затворничество по собственному выбору. Отсутствие связей и невосприимчивость к наказаниям.
Ким задумалась о тех людях, с кем ей приходилось встречаться за последние несколько дней.
– Но имей в виду, что если он научился жить в мире с самим собой, то некоторые из этих признаков могут быть незаметны.
Стоун открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент вибрация сообщила ей о том, что на ее мобильник пришло сообщение. Она достала телефон и прочитала его. Потом вновь убрала трубку и посмотрела в полные любопытства глаза Александры.
– Что-то важное? – спросила психиатр.
– Ты его не знаешь, – ответила Ким, отодвигаясь от стола. – А теперь я чувствую, что уже не могу тебя больше терпеть. Ты действительно так же безнадежна, как я о тебе и думала.
– Но теперь ты понимаешь, что я в этом не виновата.
Детектив подумала какое-то время, прежде чем ответить ей.
– Все равно это не освобождает тебя от наказания, Алекс. Ты здесь за то, что сделала. И, как ты мне объяснила, все твои решения являлись сознательными. Это был сознательный выбор, превратившийся в осознанные действия. Ты прекрасно понимаешь разницу между «хорошо» и «плохо» и все-таки поступаешь так, как поступаешь. Так что ты сама во всем виновата. – С этими словами Ким направилась на выход.
– Знаешь, а ты к нему еще не готова! – крикнула Торн ей вслед.
– К чему? – спросила детектив, обернувшись.
– К тому, кто послал тебе это сообщение. На твоем лице я заметила улыбку, которую ты даже не почувствовала. Не знаю, от кого это сообщение, но, повторяю, ты к нему совершенно не готова.
– Пошла ты… куда подальше, Алекс. – Ким даже не стала объяснять, что в сообщении ничего такого не было.
Это была просьба о срочной встрече в «Повозке и лошадях» для получения важной информации.
И прислала ее Джоанна Уэйд.
Глава 61
Свернув на Крэдли-Хит-Хай-стрит, Ким двинулась в сторону «Повозки и лошадей».
У Джоанны будет пять минут, а потом она отправится домой. Надо обдумать все услышанное от Алекс.
Неожиданно детектив услышала звук сирены. Но, посмотрев в зеркало заднего вида, она не увидела никаких огней. Проехав на разрешающий сигнал светофора, пересекла четырехсторонний перекресток и оказалась на Реддал-Хилл-роуд. Несмотря на темноту, инспектор рассмотрела группу людей на проезжей части и женщину, которая взмахами руки предлагала ей остановиться. Прямо перед пабом, в который она направлялась.
Ким с визгом затормозила и откинула подставку, чтобы поставить мотоцикл, после чего слезла с него и сняла шлем. Все это заняло у нее не больше секунды.
– Я офицер полиции. Что здесь произошло? – начала спрашивать она, проталкиваясь сквозь толпу.
– Несчастный случай, – ответил ей кто-то.
– Наезд. Виновник скрылся с места аварии, – пояснил другой голос.
– Пропустите! – крикнула Ким, услышав, что приближается сирена «Скорой помощи». Ужас, зародившийся у нее где-то глубоко внутри, сжал ей горло, когда она добралась до центра круга и увидела, что сбылись ее самые страшные подозрения.
Женщина, лежавшая на земле, была Джоанной Уэйд.
– Все отойдите в сторону! – крикнула инспектор. Наклонившись, она попыталась осмотреть лежавшую на спине Джоанну.
Левая нога женщины была согнута под неестественным углом, и Ким решила, что она сломана по крайней мере в двух местах. А еще у нее создалось впечатление, что левая рука Уэйд выбита из плечевого сустава и несколько пальцев на ней тоже сломаны.
