Ким кивнула в знак понимания. Академия Хиткрест дала путевку в жизнь множеству богатых и могущественных людей. Репутация заведения была образцовой. И инспектор была уверена, что все заинтересованы, чтобы она таковой и оставалась. Самоубийство в качестве причины смерти характеризовало школу не лучшим образом, и вряд ли информация о нем появится в рекламных материалах академии, но это все-таки лучше, чем другие возможные сценарии.
Влиятельные люди будут следить за каждым шагом Ким и без колебания разделаются с ней в случае малейшей ошибки. И, возвращаясь в Хиткрест по велению своего шестого чувства, она ставит на кон свою работу, карьеру, уважение сотрудников и доброе отношение своего руководителя.
Но ничто из этого списка не волновало ее, когда речь шла о смерти тринадцатилетней девочки.
– Я спрошу вас еще раз, Стоун. Вы уверены в том, что знаете, как и что делаете? – спросил ее босс.
Во взгляде инспектора появилась упрямая решимость.
– Да, сэр. Я уверена.
Глава 8
С кофе в руках Ким прошла в общий кабинет, чтобы начать утренний брифинг.
– Итак, ребята… – сказала она, бросив взгляд на пустую доску. – Давайте начинать.
Эти слова были встречены молчанием. Члены ее команды смотрели друг на друга, а не на нее.
– Что именно? – спросил наконец Брайант, высказав мысль всех остальных.
– А что, никто из вас не думает, что в этом что-то есть? – с удивлением уточнила Стоун.
– Несчастненькая богатенькая девочка не смогла сделать все по-своему, попыталась привлечь к себе внимание, забравшись на крышу, и потеряла равновесие… – предложил свой вариант Кевин Доусон, качая головой.
– Или ее бросил мальчик, и она была в смятении, – пожала плечами Стейси Вуд.
– Или нагрузки оказались для нее неподъемными, – добавил Брайант.
– Итак, у нас есть три теории, но ни один из вас не подумал о том, что имя Сэди должно быть на этой доске? – снова заговорила инспектор. – И это, естественно, не имеет никакого отношения к тому, что она училась в частной школе?
Все посмотрели друг на друга, и первым подал голос Доусон:
– Босс, у меня на руках два нападения с применением силы и серия попыток грабежа.
– А я сейчас работаю со списком вооруженных ограблений в Вулверхэмптоне с тем, чтобы понять… – Стейси подняла голову.
– Послушайте, речь сейчас идет не о том, какие вы отличные работники, – сказала Ким, поднимая руки. – Может быть, кто-нибудь покажет мне в списке своих служебных обязанностей пункт о том, что можно с прохладцей относиться к подозрительным обстоятельствам, если они окружают смерть состоятельного человека?
– Это никак не связано… – Кевин покраснел.
– Как раз связано, – возразила ему Стоун. – Ты уже заранее решил, что она несчастная богатенькая девочка, которой не хватало внимания или проблемы которой ты рассматриваешь как несущественные. А что, если бы подобное случилось в школе через дорогу от Холлитри или в конце улицы, на которой живешь ты, Стейси? Твое отношение к делу не изменилось бы? – поинтересовалась она.
– Просто в этом нет ничего подозрительного, – пояснил Доусон.
– Похоже на обычное самоубийство, – добавил Брайант.
«Да, все они правы», – признала Ким. И все-таки она не могла выбросить из головы несколько деталей. Деталей, которые инспектор обдумывала во время поздней прогулки с Барни и которые первыми пришли ей в голову, когда утром она открыла глаза.
Первой неестественной вещью, переворачивавшей ей все внутренности, был сам факт того, что тринадцатилетняя девочка решила убить себя. Ким знала, что такое случается, но вопрос «ПОЧЕМУ?» никуда от этого не исчезал. С этим нельзя просто согласиться и двигаться дальше.
С технической точки зрения детектив никак не могла объяснить выбор Сэди места для прыжка. Достаточно было один раз посмотреть вниз, и взгляд сразу же натыкался на эти кошмарные черные пики, смотрящие прямо на тебя. Девочке надо было сильно оттолкнуться, чтобы не попасть на них, вместо того чтобы отойти на пару шагов туда, где ей ничего не мешало.
А еще Стоун беспокоило отсутствие на крыше окурка – но не так сильно, как отсутствие на щеке девочки следов от гравия. Взятые по отдельности, все это были мелочи, но вместе они кое-что значили. Правда, в основном для инспектора, а не для ее команды.
– И что же, по вашему мнению, мы должны искать, командир? – спросил Брайант.
Ким пожала плечами. Она и сама не знала. И услышала вздох облегчения, когда ее ребята решили, что это признание означает ее поражение. Ни один из них не находил ничего подозрительного в данной ситуации.
Так что хорошо, что сейчас не идет речи о демократии, и Стоун – все еще их начальник.
– А теперь, Доусон, напиши имя «Сэди» на доске, – распорядилась она.
И в этот момент зазвонил ее телефон.
Глава 9
– Итак, для чего мы понадобились Китсу? – спросил Брайант, паркуя машину перед больницей «Рассел-Холл».
– Родители Сэди опознали тело и просят разрешения поскорее забрать его, что вполне объяснимо, – пояснила инспектор.
Ни один родитель не захочет, чтобы его дитя держали в холодильнике морга. Они хотели бы, чтобы тело было передано в похоронное бюро, где они смогут увидеть его и подготовиться к погребению.
– Значит, надо уладить формальности? – уточнил Брайант.
– М-м-м… – рассеянно ответила Ким.
Как только они с Китсом решат, что речь идет о самоубийстве без всяких подозрительных обстоятельств, тело можно будет выдать родителям.
Стоун уже почти вошла в здание, когда что-то привлекло ее внимание. На деревянной скамейке, стоявшей совсем рядом, на тротуаре, сидели в обнимку двое. Рука мужчины крепко сжимала плечо женщины, как будто не давала ей рассыпаться на кусочки.
Инстинктивно Ким поняла, кто это. Плечи, ссутулившиеся под тяжестью горя, и сгорбленные спины говорили о том, что перед ней родители Сэди. Детектив отошла от дверей и приблизилась к ним.
– Мистер и миссис Винтерс? – спросила она, остановившись перед ними.
Вздрогнув, оба подняли на нее глаза.
Ким представила себя и Брайанта, который теперь стоял возле нее. Мистер Винтерс попытался встать, но она покачала головой.
– Прошу вас, сидите. Уверена, то, что вы только что увидели, повергло вас в шок.
Вчера, в это же время, у них было две дочери, а теперь осталась всего одна. На первый взгляд все было просто – младшая решила свести счеты с жизнью. Но вопросы останутся навсегда. И чувство вины никуда не денется.
– У нее такое умиротворенное лицо, – проговорила мать Сэди, и слезы наполнили ее покрасневшие глаза. Она вернулась в объятия мужа и крепко прижалась к нему.
