– А вы были членом одного из этих обществ? – поинтересовалась инспектор.
Глава школы отрицательно покачал головой.
«Но тебе всегда этого хотелось», – подумала Ким.
– Над Лорейн издевались? – задал следующий вопрос Брайант.
– Ее игнорировали и держали на расстоянии – так будет вернее, – печально ответил Брендан.
«Но не все», – решила Стоун. Девочка была беременна, так что кто-то все-таки обратил на нее внимание.
– Она стала пропускать ваши совместные занятия, так же, как стала попускать тренировки? – уточнила детектив.
– Время от времени. Но мы оба это делали. А иногда было совершенно очевидно, что Лорейн витает где-то в облаках. Бывало, оторвешь глаза от книги, а она смотрит куда-то вдаль.
– А вы не спрашивали, что с ней не так?
– Несколько раз, но она ничего мне не сказала.
Ким тяжело вздохнула. Лорейн Питерс выбросили в мир, который был ей абсолютно чужим. В нем не работали привычные ей правила. Здесь, в Хиткресте, то, как много она работала и каким многообещающим спортсменом была, не имело никакого значения – она никогда бы не стала здесь своей. Девочка была одинока, несчастна и испугана, а кто-то воспользовался всем этим, приголубил ее, возможно, манипулировал ею и разрушил ее будущее. И все это только для того, чтобы заняться с ней сексом…
Стоун не могла избавиться от ощущения, что, найдя отца ребенка, они найдут и убийцу.
– Директор Торп, вы были отцом ребенка Лорейн? – спросила инспектор, прищурившись.
– Нет, офицер, не был. – Брендан покачал головой без малейшего колебания.
– Но вы были в нее влюблены? – не отступала детектив.
– Это – да. И мне кажется, что я все еще люблю ее.
Глава 94
Доусон протолкался за кулисы, где царил хаос последних приготовлений к поминальной службе. Члены хора мальчиков, одетые в черное, громко болтали, а две девочки пытались репетировать на скрипках.
Хорошо одетый подросток с тромбоном в руках налетел на полицейского. Тот замер как вкопанный, увидев знакомую фигуру с сумкой наперевес, которая приближалась к нему.
– Стейс, какого черта ты здесь…
– Мне надо с тобой поговорить, – ответила констебль, отводя коллегу к стене.
– Для этого есть вот это, – с сарказмом произнес сержант, показав ей телефон.
– Вот именно, баран, особенно если он включен, – ответила девушка.
Доусон проверил свою трубку. Черт возьми – заряд кончился!
– А ты уверен, что это поминальная служба? – задала вопрос Стейси.
Сержант хорошо ее понял. Атмосферу всеобщего возбуждения можно было, казалось, потрогать руками – ожидающие своей очереди дети сновали повсюду. Они жаждали оказаться в свете рампы и произвести впечатление на учителей, одноклассников и родителей.
Кевин покачал головой. Кстати, и имена жертв никто не упоминал…
– В участок приезжала миссис Форбс, чтобы с тобой встретиться, – сказала Стейси.
Имя показалось сержанту знакомым.
– Харрисон Форбс, третий из бросивших учебу в середине учебного года, – напомнила ему Вуд.
– Вспомнил! – Сержант вытаращил глаза. – Она что, сама приехала в участок?
– Ну да, и не подписывала никаких документов о неразглашении… Она просто в ужасе, что они могут еще раз попытаться достать ее сына, – пояснила Стейси. – Очевидно, все не заканчивается на том, что ребенок отказывается…
– Подожди-подожди, Стейси. Что ты имела в виду, когда сказала «достать его еще раз»? – прервал коллегу Доусон. Пока что он встретился с семьями девочки, которая чуть не умерла от приступа астмы, и подростка на аппаратах жизнеобеспечения, попытавшегося «напиться» до смерти, – а теперь получается так, что инстинкт не обманул его и в том, что касается Харрисона Форбса. Эти тайные общества, которые, по идее, давно должны были прекратить свое существование, оставляют за собой слишком много жертв.
– Несчастный случай на хоккейном поле, положивший конец его карьере бегуна-стайера, – стала рассказывать констебль. – Теперь он на всю жизнь прикован к коляске. А потом, в тот день, когда семья забрала его из больницы, какой-то проезжавший белый фургон попытался вынести их автомобиль с дороги. Женщина в ужасе, оттого что Пики могут выяснить, где они теперь живут. Все это связано с их гребаным кодексом чести. Если ты отказываешься от вступления, то это пятно на всю жизнь, которое…
– Дерьмо, – произнес сержант, когда происшествия последней недели предстали перед ним в свете того, что сказала его коллега.
– Что? – не поняла Стейси.
– Джеффри, – сказал Кевин, взволнованно оглядываясь кругом. – Джеффри Пиготт отказался от карты.
Глава 95
– И что, ты думаешь, что Торп мог убить Лорейн в приступе ярости, вызванной ревностью? – уточнила Ким у Брайанта, когда они шли в сторону концертного зала.
– А ты – нет?
– Ты заметил у него какие-нибудь признаки ярости, когда он говорил? – Детектив покачала головой.
– Ну, честно говоря, у него было время, чтобы остыть.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но он слишком открыто говорил о своих чувствах, – возразила Стоун, проходя в дверь, ведущую за сцену.
– Реверсивная психология?
[92] – предположил сержант.
Ким пожала плечами. Такое было возможно, но сейчас она не слушала Брайанта.
– Ты слышал? – спросила инспектор своего коллегу, останавливаясь.
– Э-э-э… нет, потому что я говорил… – Сержант замолчал, когда объявление повторилось. – А вот теперь услышал.
Они стояли как раз перед входом в репетиционное помещение, когда кто-то позвал по радио Саффи Винтерс. Дважды.
Войдя в комнату, инспектор направилась к ближайшему взрослому. Им оказалась помощница Торпа Нэнси с наушниками на голове и планшетом в руках.
– Простите, это вы сейчас звали Саффи Винтерс? – спросила ее Стоун.
– Да. А вы ее видели?
Детектив покачала головой, почувствовав, как ее желудок перевернулся. Саффи была звездой шоу – ее номер являлся гвоздем программы. Она должна готовиться к выступлению.
– Ее что, вообще здесь не было? – Ким схватила женщину за руку.
