– Я же сказала тебе держаться от меня подальше.
Голос миссис Винтерс ничего не выражал. Сейчас эта женщина лишилась вообще всех эмоций. Она была пуста и выжата как лимон, не чувствуя вообще ничего.
– У меня ничего не осталось. – С этими словами она обхватила Ким за плечи. – И в этом виновата только ты.
Стоун не хватило времени чтобы среагировать, когда Ханна вместе с ней шагнула с края здания.
Ким пыталась освободиться из захвата, пока они кувыркались в воздухе, сплетенные в каком-то извращенном объятии.
Серебряное платье миссис Винтерс развевалось вокруг них, а земля летела навстречу со скоростью курьерского поезда.
Глава 106
Удар был страшным, но что-то смягчило его. Из Ким вышибло дух, но она все еще была жива.
Под ней лежало тело Ханны Винтерс.
Неожиданно к Стоун вернулись внешние ощущения. Все сразу.
Она закричала от жуткой боли, охватившей все ее тело. Казалось, что каждая косточка и каждая мышца протестуют против этой боли. Инспектор попыталась отползти от Ханны, освободить ей грудь. Надо попробовать позвать на помощь, хотя понятно, что уже слишком поздно…
Когда Ким попыталась пошевелить левой ногой, ее пронзил ослепляющий приступ боли, от которой из глаз у нее посыпались искры.
Но она была обязана попробовать пошевелиться. Детектив уперлась руками в землю и попыталась использовать их как рычаги.
Каждое движение вызывало нечеловеческие муки и приступы тошноты.
Ким подняла глаза вверх, стараясь позвать на помощь, и в этот момент увидела их.
Трое ее коллег вбежали на колокольню.
Глава 107
– Боже, Доусон, не так быстро! – крикнул Брайант поверх головы Стейси сержанту, который возглавил их колонну, когда они один за другим стали взбираться по узкой винтовой каменной лестнице.
Брайант был уверен, что взбираться они будут несколько часов. Но когда он посмотрел вниз, то увидел, что они уже находятся на высоте восьмидесяти метров, а взглянув вверх, понял, что они почти у цели.
– Джеффри! – в очередной раз позвал Доусон.
Брайанту показалось, что в ответ он услышал нечто, похожее на хныканье.
– Он там, наверху, – сообщил Кевин.
В голосе Доусона его коллега услышал облегчение. Слава богу, парнишка, скорее всего, испугался темноты и сейчас пытается вернуться на лестницу. Втайне Брайант считал, что Кевин преувеличивает опасность, в которой находится мальчик. Для него все происходящее выглядело несколько притянутым за уши – он не мог представить себе, что ребенку угрожает смерть только за то, что тот отказался вступить в какой-то школьный клуб. Сержант не мог дождаться того момента, когда все они спустятся вниз и он наградит Доусона новым прозвищем «Королева драмы». Посмотрим, что будет, когда командир узнает, как Кевин заставил их преодолеть миллион ступенек лишь для того, чтобы посмотреть, как Джеффри будет звонить в колокол.
Ему очень хотелось сказать молодому коллеге, что тот ошибся.
Последние несколько ступенек Брайант преодолел с улыбкой на лице, которая скрывала боль в закисленных икроножных мышцах.
– Эй, Королева дра… – начал было он.
– Твою мать, – произнес Доусон, направив фонарь в центр башни.
«Твою мать», – повторил про себя Брайант, с трудом сглотнув. Кевин все-таки был прав.
Глава 108
Вместе с коллегами Стейси осветила фонарем центр помещения.
Три луча остановились на фигуре замершего на месте мальчика.
– Не двигайся, – велел Доусон, направляя луч фонаря вниз.
Доски настила разошлись, и ребенок стоял на узеньком деревянном брусе в самом центре помещения. Полицейские взбирались по крайней мере четыре минуты, и мимо них ничего не пролетало. Вуд не знала, сколько уже времени мальчик балансирует на этом единственном брусе, но понимала, что долго дерево не выдержит.
– Не шевелись, Джеффри, – еще раз повторил Кевин.
– Л-ладно, – заикаясь, произнес школьник, вцепившийся в язык колокола.
Стейси знала, что если брус, на котором стоял подросток, сломается, то повиснуть на языке Пиготт не сможет. Там, где она стояла, настил, проходивший вдоль окружности башни, казался крепким и надежным, но от Джеффри их отделяли добрых пять футов пустоты, образовавшейся после обрушения части покрытия.
– П-помогите, – прошептал мальчик.
Услышав его полный ужаса голос, констебль словно ощутила удар в живот.
– Старайся не шевелиться, – посоветовал Кевин спокойным голосом. – Обещаю, мы спустим тебя вниз.
Стейси восхитилась хладнокровием, звучавшим в голосе ее коллеги, в то время как сама она прекрасно видела, что дотянуться до Джеффри не было никакой возможности. Каждый шаг был угрозой для жизни как школьника, так и их собственной.
Брайант уже звонил пожарным. Но констебль понимала, что те не успеют, если только машина не прячется за ближайшим углом.
– Осмотритесь вокруг, – сказал Кевин. – Ищите все, что может нам помочь. – Он направил луч своего фонаря на стену.
Три луча больше не освещали подростка, но Доусон продолжал говорить с ним, стараясь поддержать.
– Все в порядке, Джеффри. Мы скоро тебя вытащим. Только не шевелись.
Брайант закончил говорить с пожарными.
– Я позвоню в школу и…
– Нет, – резко ответил Кевин. – Не хватало нам только толпы, взбирающейся по этим ступеням… Без аудитории мы точно обойдемся.
Брайант согласно кивнул и стал оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло им помочь.
Стараясь не двигаться, Стейси поочередно осветила лучом своего фонаря все четыре стены. В двух из них были прорезаны арки, сквозь которые в помещение поступал прохладный ночной воздух. На некоторых камнях, в луче ее фонаря, появились нацарапанные инициалы, но она так и не увидела ничего, что позволило бы дотянуться до мальчика. Хотя даже если б они что-то нашли, было слишком рискованно позволить Пиготту попытаться слезть с бруса.
– Веревка, – неожиданно произнес Кевин. – Джеффри, если я тебе ее брошу, как думаешь, ты ее сможешь поймать?
– Я п-попытаюсь, – прошептал парень.
Доусон раскачал толстую веревку и толкнул ее в сторону ребенка. К сожалению, силы его броска оказалось недостаточно для того, чтобы веревка достигла центра помещения – для этого ей не хватило добрых двух футов. Кевин схватил ее и попробовал еще раз. Но, несмотря на то что на этот раз он приложил все свои силы, веревка оказалась слишком легкой, чтобы набрать необходимую инерцию. Вновь не долетев до ребенка пару футов, она вернулась сержанту.
