* * *
Это было что-то из «Сказок тысячи и одной ночи»: дворец наслаждения, появившийся в 1927 году благодаря двум гениям по фамилии Маркс, затем в 1930 году проданный двум другим гениям по фамилии Балабан и Катц. «Марбро» имел даже минарет на улице, пронзающий небо. Это было огромное сооружение под куполом, стоящее на Мэдисон-сквер, украшенное ажурной лепниной, бледное в лучах угасающего солнца.
Чарльз проник внутрь заранее, за несколько минут, от пункта сбора в двух кварталах от кинотеатра. Сэм, мудро рассудив, что толпе агентов незачем появляться на месте одновременно, отправлял их по одному, через разные промежутки времени, чтобы со стороны никто не смог заподозрить неладное. Дороги были запружены плотным потоком машин, в воздухе висели плотные пары бензина, заведение гудело от наплыва несчастных, жаждущих вырваться из серых будней повседневной жизни и опустошающей жары и провести несколько часов в обществе танцующей малышки.
Чарльз не мог на это рассчитывать. Вместе со своим новым напарником Зарковичем он старался сделать вид, будто ему это безразлично, что требовало бесцельного хождения перед галантерейным магазином прямо напротив «Марбро» в испепеляющий зной, в ожидании появления Джонни. Диллинджер будет в обществе двух девиц: миссис Сейдж и еще одной, Полли, как там ее. Миссис Сейдж будет в красном платье. Джонни будет в соломенной шляпе, белой сорочке и светло-коричневых брюках, на ногах белые замшевые штиблеты. Это значит, что, если у него с собой пистолет, он будет маленький, какой можно спрятать в кармане брюк. Можно не опасаться появления «сорок пятого» с шестью запасными магазинами в карманах пиджака. Это также значит, что у него не будет стального бронежилета, поэтому, если дело дойдет до крайностей, пуля в торс отправит его на землю.
Вдоль всей улицы, также разыгрывая полное безразличие, расположились агенты Отдела и сотрудники полиции Восточного Чикаго – но не чикагская полиция, ибо ее исключили из плана, вследствие тревоги насчет возможных утечек; кроме того, слишком большое сборище оказалось бы неповоротливым. План был гибким и мог меняться в зависимости от прихотей действительности.
Первоначально Сэм собирался расположить две группы агентов в проходе по обе стороны от места Джонни, протиснуться к нему и тотчас же ввести в игру оружие, предъявив такое количество стволов, что у него сразу же пропадет глупое желание оказать сопротивление. Однако Чарльз высказался против.
– Сэр, – сказал он, – столько людей, столько оружия, столько народа, и все это в полной темноте, а на экране танцует четырехлетняя малышка ростом фут тридцать, к тому же оглушительная музыка – все очень быстро выбьется из рук, а перестрелка в таких обстоятельствах никому не нужна. Пострадает много народа, хаос повсюду, наблюдать и следить за целью крайне трудно.
– Справедливое замечание, Чарльз. Но я так думаю, что нужно схватить Джонни как можно быстрее, поскольку чем дольше он на свободе, тем больше вероятность того, что он почувствует неладное и смоется. Я весь день говорил по телефону с директором, и, поверьте, давление на нас колоссальное. Провал недопустим.
Клегг горячо настаивал на том, чтобы провести арест в зале, что само по себе было уже аргументом против. Первис колебался.
– Если дожидаться того, когда Джонни выйдет на улицу, – твердил Клегг, – он окажется в потоке людей, и нельзя предугадать, как они себя поведут. Толпа может все испортить. А если Джонни будет сидеть и мы сделаем все быстро, думаю, так будет надежнее. Никто даже не сообразит, в чем дело.
– Двигаться по проходам опасно, – возразил Чарльз. – Джонни – стреляный воробей. Он все увидит и выхватит свой ствол. И вот вам перестрелка среди трех тысяч зевак.
– Возможно, зал не будет полон. – Клегг презрительно фыркнул.
– Чарльз, что скажете? – спросил Сэм.
– Есть старая охотничья пословица, которая, пожалуй, применима здесь, – сказал Свэггер. – Охотники говорят: «Подойди так близко, как только сможешь, а затем еще чуточку ближе». Так что вот как я поступил бы. На выходе из кинотеатра будет еще достаточно светло. Джонни ничего не подозревает. Я направил бы небольшую группу сзади; они подходят вплотную, затем выхватывают оружие и приказывают Джонни сдаться. Руки вверх, или открываем огонь. На таком маленьком расстоянии мы больше никого не заденем, если только пуля не пройдет насквозь, однако при выстреле из пистолета у пули скорость небольшая, так что такое вряд ли случится. Поэтому на первом месте – дисциплина. Увидев Джонни, никто не должен выхватывать оружие и стрелять, не должен набрасываться на него и вообще делать какие-либо агрессивные движения. Он пуглив, словно кролик. Пусть группа задержания приблизится к нему так, что можно будет забраться ему в карман. Даже если Джонни расторопен, он все равно не сможет опередить уже вытащенный пистолет.
Сэма в первую очередь беспокоили не практические, а политические вопросы.
– Когда Джонни займет свое место и начнется сеанс, Мел заглянет в зал и посмотрит, где он разместился. Если Джонни сидит рядом с проходом и есть место для маневра, мы заходим в зал. Если нет, ждем на улице.
И вот теперь Чарльз и его напарник стояли и курили, стараясь не дать своим ногам заснуть. Извлеченные из карманов носовые платки вытирали скопившийся на лбах пот. Заркович непрерывно болтал, в основном рассуждая о том, как он поступит с денежной премией, какую большую машину себе купит – возможно, с новой автоматической коробкой передач, которым не нужно сцепление, где достаточно просто нажать кнопку или потянуть рычаг. И, возможно, не черного цвета. Теперь машины уже не все черные. Можно взять любого цвета, любого цвета радуги. Почему бы не красивую желтую машину?
Но в этот момент – было около 8.45 вечера – к ним подъехала черная машина, государственный «Форд». Рядом с водителем за опущенным стеклом сидел Клегг.
– Эта женщина, Сейдж, только что позвонила Коули. Они сюда не придут. Они идут в другое заведение, в «Биограф» на Линкольн. Садитесь, мы вас подбросим.
– Где этот «Биограф»? – спросил Чарльз.
– В паре миль отсюда. На Линкольн. Забирайтесь в машину.
Естественно, это означало, что все планы рассыпались в прах. Никто даже не видел этот «Биограф», не говоря уж о том, чтобы составить план и провести тщательный анализ. Это означало, что все придется решать на ходу.
– Мы оставим здесь несколько человек, на всякий случай, а тем временем постараемся переправить остальных к «Биографу», по одному – по двое. Не знаю, сколько у нас есть времени.
– Возможно, чем меньше людей будет, тем лучше, – предположил Чарльз.
– Я высажу вас за полквартала. Сэм в магазине мужской одежды «Брюэрс», в дальнем зале, вместе со своими людьми. Свяжитесь с ним, выясните, как он хочет разыграть эту партию.
– Где Первис?
– Уже на месте. Он видел Сейдж, поэтому является ключевым игроком. Первис узнает ее в толпе, а дальше мяч уже будет в поле.
Чарльз не стал говорить, что также видел ее и чувствовал исходящий от нее запах.
