– Так точно, сэр.
– Эд Холлис, я не слышал от тебя «так точно, сэр».
– Так точно, сэр, – судорожно глотнув воздух, подтвердил Холлис.
– Я буду двигаться следом за Джонни, скользить сквозь толпу. Хёрт, ты слева от меня. Холлис, ты ждешь, когда мы пройдем мимо. Также, ребята, никто из вас не смотрит на Джонни. Когда мы будем близко, вы его отчетливо увидите, но эти серьезные плохие ребята, имеющие большой опыт обращения с оружием, они чувствуют на себе взгляды – наверное, это какое-то змеиное чутье. Если вы пристально на него посмотрите, он это почувствует, уверяю вас. Понятно?
– Так точно, сэр.
– После того как мы пройдем, Холлис, только тогда ты покинешь свое место и подойдешь к нам. Ты должен быть слева от Хёрта. Мы втроем плечом к плечу, прямо позади Джонни. Ясно?
Дружные кивки.
– Следующее. Те два агента, выходящие из переулка: забудьте о них. У вас и так хватит забот, без того чтобы стараться подгадать, как они окажутся в нужное время в нужном месте. Они нам не нужны. Нам больше никто не нужен, потому что как только подойдем к Джонни вплотную, мы будем действовать. У вас у обоих ваши «тридцать восьмые» в кобуре на поясе?
– Так точно, сэр, – последовал ответ.
– Можете засунуть руку под пиджак и взяться за рукоятку. Так вы не нарушите приказ. Но если Джонни решит сыграть в плохую игру, вам придется быстро выхватить оружие и выстрелить, позаботившись о том, чтобы видеть мушку и Джонни, когда вы будете нажимать на спусковой крючок. Точку прицеливания вы найдете без труда, но только если глаза будут руководить рукой. Стрелять можно лишь тогда, когда пистолет в поле зрения и ствол направлен на Джонни, прямо в его белую сорочку, которая будет не больше чем в двух шагах перед вами; и только тогда вы открываете огонь. Это понятно?
И снова:
– Так точно, сэр.
– Когда нагоню Джонни, я сделаю шаг в сторону, чтобы оказаться под углом в сорок пять градусов к нему. Окликну его. «Джонни» – достаточно будет сказать только одно слово. И, поверьте, он поймет, что я обращаюсь к нему. Это ключевой момент. Джонни может выхватить пистолет, может поднять руки к небу. Выбор за ним. Если он поднимет руки, вы наваливаетесь на него сзади, заламываете руки за спину, бьете его под колени и надеваете на него наручники. Я буду держать его под прицелом. Дальше, если он решит идти до конца, и если окажется, что он расторопнее вас, или если у него припрятан пистолет в рукаве, или кобура под рубашкой, или он просто полезет в карман за пистолетом, Джонни будет иметь дело со мной. Может быть, он окажется быстрее, или я окажусь быстрее. В любом случае если он выстрелит, то в меня. Вам обоим ничто не помешает стрелять, но продолжайте приближаться к нему и, если он упадет, позаботьтесь о том, чтобы опустить пистолеты следом за ним и всаживать пули в него, а не в какого-нибудь Джо Смита в трех шагах впереди.
– Шериф, если мы зайдем к Джонни слева и он достанет свой ствол, то выстрелит в нас, а не в вас…
– Нет. Вот та игра, на которую я подписался, и я сыграю ее до конца. Первым к Джонни подойду я. Понятно?
Молодые агенты переглянулись, не зная, что сказать.
– Понятно? – повторил Чарльз.
– Так точно, сэр.
– Поскольку я буду наготове, я должен буду достать пистолет быстрее, чем Джонни, если только он не Джон Уэсли Хардин
[38], а Джона Уэсли Хардина, насколько мне известно, больше нет в живых. Так что в этой ситуации я выхватываю пистолет и стреляю. Я считаю, что в человека нужно выстрелить несколько раз. Для меня это святая вера. Если кого-то надо убить, в него нужно всадить много пуль. Я всажу в Джонни три или четыре. И на этом все закончится. А вы никому не говорите о нашем разговоре. Что касается вас, вы в точности следовали плану Сэма, Сэм все продумал. А если что-то пойдет наперекосяк, то по моей вине. Вы не станете винить Сэма, Мелвина и даже Клегга. Валите все на меня. Понятно?
– Так точно, сэр.
Чарльз взглянул на часы: шестнадцать минут одиннадцатого.
– Ладно, – сказал он, – за дело.
* * *
Все происходило наяву, вот только почему-то время замедлило свой бег и тащилось со скоростью пять миль в час. Увидев высокую женщину, в которой по резким чертам профиля он узнал миссис Сейдж, Чарльз скользнул взглядом по мужчине рядом с ней – и увидел Джона Диллинджера.
Лицо Джонни, казалось, оплавилось, или, точнее, завяло, ибо его характерные черты стали мягче, словно жизненные соки, подпитывавшие растение, иссякли, листья лишились сил и начали опадать на землю. Еще на нем добавились усики – не развязная щетка в духе Кларка Гейбла, а более утонченная, более щегольская тонкая полоска над верхней губой, словно прочерченная карандашом. Он весь сиял. Что бы ни говорить про этого человека, в нем определенно было «то самое», что никто не мог определить точно, однако именно благодаря этому он сразу же привлекал к себе внимание. Быть может, все дело было в чувстве удовлетворения самим собой, быть может, это была вера в свое место среди избранных, добытое собственным трудом, а может быть, это просто был чистый животный тестостерон, задиристое, похотливое мужское достоинство, излучаемое всеми порами. Даже сейчас с лица Джонни не сходила небрежная усмешка, и он с бесконечным изяществом взирал широко раскрытыми глазами на все большие и маленькие вещи вокруг. Плоская соломенная шляпа, лихо заломленная набок, действительно очень шла ему. Джонни держал Полли за руку, и они, идя по тротуару, пребывали в синкопическом единении, свойственном всем возлюбленным. Сорочка подчеркивала линии фигуры – Джонни был из тех мужчин, на ком любая одежда сидела хорошо, и обычный костюм, купленный в магазине готового платья, смотрелся шедевром работы лучшего лондонского портного.
В этот момент Чарльз достал свой «сорок пятый» из кобуры, не прикасаясь указательным пальцем к спусковому крючку, чувствуя тугую полоску кожи, которая стягивала рукоятку и прижимала рукояточный предохранитель, большим пальцем передвинул флажок предохранителя на рамке и ловко засунул пистолет за пояс, слева от пряжки ремня. После чего сместился вперед, левой рукой аккуратно сдвигая полы пиджака вправо, чтобы скрыть большую рукоятку «Кольта». Он ощущал позади присутствие Хёрта, слышал порывистое дыхание бывшего полицейского из Оклахомы, подражавшего гладкому продвижению самого Чарльза сквозь толпу. Чуть ускоряясь с каждым шагом, они старались проникать, а не протискиваться, ориентируясь на соломенную шляпу Джонни, которая находилась в двадцати пяти шагах впереди, затем в двадцати, затем в пятнадцати.
Чарльзу казалось, будто он скользит по склону; Свэггер смещался то влево, то вправо, чтобы обогнать впереди идущих, не толкнув, не задев их, поворачивал плечо боком, протекая, просачиваясь. Если он и запыхался, то совершенно это не чувствовал, полностью поглощенный тем, как Джонни становился все ближе, увеличиваясь в размерах. В какой-то момент Чарльз почувствовал, как справа появился Холлис, молодой агент обошел Хёрта, и теперь они все трое шли плечом к плечу. И как только они обойдут последнюю кучку счастливых зрителей, возвращающихся с сеанса, они окажутся на месте и настанет время действовать.
