– Может быть, да, а может, и нет. Определенно, это нельзя считать убедительным доказательством.
– Значок.
– Дед мог купить его в ломбарде.
– Но он лежал в тайнике с тридцать четвертого года. А найти такой в тридцать четвертом было значительно сложнее… Далее, его подтвержденное отсутствие в Блю-Ай и округе Полк с июня по декабрь тридцать четвертого.
– Быть может, он устроил себе пьяный загул и ходил в Новом Орлеане по шлюхам.
– Такой примерный пресвитерианец, как Чарльз?
– Особенно такой примерный пресвитерианец, как Чарльз.
– То обстоятельство, что ты считаешь, будто за тобой следят, позволяет предположить… ну, интерес извне, скажем так, что, в свою очередь, указывает на какую-то тайну, которую мы еще не знаем.
– Да, возможно.
– То обстоятельство, что Чарльз начал сильно пить в конце тридцать четвертого, если верить миссис Тисдейл. Дальше все становится только хуже и хуже, и в конце концов он обращается за помощью к баптистам. Пить, чтобы забыть? Пить, чтобы ослабить чувство вины? Чтобы прогнать хандру? Как бы там ни было… пьянство.
– Это не доказательство.
– И, наконец, остальное содержимое железного ящика и карта. И эта странная штуковина. Я попросил Джейка прислать ее сюда.
Достав из кармана завернутый в тряпку предмет, Ник развернул его – цилиндр от какого-то механизма, гладкий, толстый, вороненый, с отверстиями, изготовленный с помощью точных металлообрабатывающих станков, все углы ровные, все пропорции симметричные, примерно двенадцать унций чистой загадки.
– Полагаю, это нужно поискать в справочниках про оружие. Ага. Или в справочниках про машины, или про самолеты, или…
Бобу не давала покоя безнадежная задача идентифицировать этот кусок металла странной формы во вселенском многообразии кусков металла странной формы.
– Насчет карты никаких подвижек, да? – спросил Ник.
– Никаких, а я осмотрел все дома в Блю-Ай постройки тридцать четвертого года и ранее, ища похожую конфигурацию того, что я принял за стену с окном. Конечно, можно взяться за дома, находящиеся в окрестностях города.
– Это уже будет крик отчаяния.
– А я в полном отчаянии. Ну же, ты ведь следователь. Расследуй хоть что-нибудь.
– Профессиональное чутье подсказывает, что мне нужно выпить.
– Замечательно. Жаль, что не могу к тебе присоединиться.
Встав, Ник подошел к бару и плеснул себе в стакан виски. Вечерело, середина недели, за окном склонившееся к горизонту солнце раскрасило облака. Ник скрылся, затем вернулся, насыпав в стакан большие кубики льда.
– Твое здоровье, – сказал он, отпивая глоток. Затем спросил: – Кока-кола, содовая, кофе, чай, молоденькие танцовщицы?
– Всё в порядке. Так, подожди…
Что-то зажужжало у Боба в груди – то ли сердце, сообщающее о том, что оно вот-вот отключится, то ли телефон, сигнализирующий о приходе текстового сообщения. Оказалось, второе: достав телефон, Свэггер увидел, что пришло сообщение от Джули.
«Просто проверяю, как у тебя дела, – написала она. – Не забудь, ты обещал Биллу Тиллотсону выступить с речью в следующий вторник».
Фу ты. Билл Тиллотсон – доктор Билл Тиллотсон, председатель Ассоциации ветеринаров штата Айдахо, в прошлом служивший в морской пехоте, он уже несколько лет приставал к Бобу, чтобы тот выступил с обращением на совместной встрече Ассоциации ветеринаров и Союза ветеранов морской пехоты. В конце концов Боб дал свое согласие, полагая, что это произойдет еще очень не скоро и можно не забивать себе голову. Но вот срок подошел, и обратного пути нет. Это означало, что нужно будет вернуться в Бойсе. Конечно, досадное неудобство, но, быть может, если он на время оторвется от копания в прошлом своего деда, это прочистит ему голову…
– Какие-нибудь неприятности? – спросил Ник.
– Нет. Просто на следующей неделе нужно будет на несколько дней смотаться домой, только и всего.
Только Боб убрал телефон в карман, как тот снова зажужжал.
– Подумать только, каким я стал популярным, – заметил Свэггер, открывая пришедшее сообщение.
На этот раз сообщение было от Джейка Винсента, с адреса его юридической фирмы в Литтл-Роке.
«Перезвони мне», – гласило оно.
Боб набрал номер. Джейк ответил сразу же.
– Отлично. Как дела?
– Зашли в тупик.
– Ну, у меня кое-что есть. Какая-то ерунда, и, возможно, это только еще больше все запутает, но весьма любопытно.
– Не тяни, выкладывай!
– Помнишь тысячедолларовую купюру, не бывшую в обращении, которую мы нашли в сейфе?
– Ну да. Мы как раз о ней говорили.
– Мы вернули ее в казначейство, и там наконец проследили ее путь.
– Пожалуйста, скажи, что ее забрали в банке в Саут-Бенде, семнадцатого июня тысяча девятьсот тридцать четвертого года.
– Хотелось бы, – сказал Джейк. – Но ты прав, купюра была похищена во время ограбления. Двадцать пятого июля тридцать четвертого года. В маленьком городке под названием Мавис, штат Арканзас, у самой границы с Техасом. Всего тогда было похищено шесть тысяч девятьсот пятьдесят пять долларов разными купюрами… и специально заказанная упаковка, пять тысяч пятью тысячедолларовыми купюрами, отпечатанными в Сан-Франциско, по заказу одного чокнутого землевладельца, который не доверял чекам и платил наличными.
У Боба мелькнула мысль, что, вероятно, Чарльза направили в этот городок провести расследование, найти связи с крупными ограблениями. Возможно, он выследил грабителей, разобрался с ними и забрал деньги с их холодных мертвых тел, а начальству доложил, что дело осталось нераскрытым. Остальные деньги Чарльз потратил, оставив одну только эту хрустящую тысячную, которую спрятал в земле. Однако это никак не вязалось с тем образом деда, который постепенно вырисовывался перед Бобом. И он не хотел в это верить.
– Подозреваемые были?
– О да, разумеется. Многочисленные свидетели их опознали. Это было в газетах.
– Малыш Нельсон? – с надеждой спросил Боб.
– Вот тут как раз и начинается полный дурдом. Нет, не Малыш Нельсон. Бонни и Клайд.
Глава 28
Мавис, штат Арканзас
24–25 июля 1934 года
– Мне доводилось видеть и побольше, – пробормотал Лес.
– Уж точно не Су-Сити или Саут-Бенд, – согласился Джей-Пи.
Они сидели в «Гудзоне», стоящем напротив отделения Первого национального банка в Мависе, на единственной тенистой улочке, которую мог предложить городок, среди немногочисленных магазинчиков, закусочных, а чуть дальше – скопления жилых домов, смутно виднеющихся в тени деревьев.
