Вскоре он убедил себя в том, что такое не просто возможно, а произошло на самом деле, и решил, что, если это так, он постарается, чтобы его арестовали в Арканзасе; тогда он окажется в одной тюрьме с Джей-Пи и убьет его, отомстив за то, что тот сделал с Хелен, после чего каким-либо образом вырвется на свободу. Лес чувствовал переполняющий грудь праведный гнев, нарастающий, напирающий, готовый выплеснуться наружу, и чем больше он размышлял об этом, тем сильнее заводился, тем трагичнее ему все казалось, и в конце концов он уже не мог определить, то ли его охватила безумная жажда убить, то ли это слезливая истерика. Лес мог сказать одно и только одно: ему было ужасно плохо.
– Дорогой?
Лес поднял взгляд. Хелен широко улыбалась, рядом стоял Джей-Пи с сигарой. Лес даже не заметил, как они проехали по мосту, настолько был взвинчен.
Он бросился к ним.
– Твоя девушка, – сказал Джей-Пи, – она лучшая из лучших!
Глава 29
Интернет-сайт MACHINEGUN.COM
[41]
Маклин, штат Вирджиния
Наши дни
Чего-чего, а уж автоматического оружия в мире в избытке.
Чудо конца девятнадцатого столетия, способное вести непрерывный огонь, с питанием от ленты или магазина, автоматика основана на принципе отдачи. Автоматическое оружие выпускалось в потрясающем разнообразии начиная по крайней мере с 1883 года, когда появился оригинал – пулемет Максима. Все промышленно развитые страны приложили к этому свою длань, следствием чего явилось бесчисленное множество различных вентиляционных отверстий, ствольных кожухов, систем охлаждения, конструкций соединения звеньев патронташа, изгибов магазина, выступов затвора, конфигураций приклада и цевья, прицельных приспособлений, дульных тормозов или пламегасителей (или сразу того и другого), двуногих сошек и трехногих станин, рукояток для переноски, не говоря про бесконечное разнообразие устройств обслуживания, коробок для боеприпасов, транспортировочных контейнеров – короче, многообразных осколков мира автоматического оружия. И, разумеется, каждая отдельная модель прошла через все стадии, от разработки и проектирования до создания опытных образцов и серийного производства, тем самым многократно увеличивая их исходное число. Счет этим проклятым машинам смерти шел на тысячи; особенно изощренным было все то, что выпускалось с 1914 по 1918 год, когда давление войны многократно ускорило темпы разработки и производства. Оружию времен Великой войны недоставало мобильности – это придет только во Второй мировой войне, – однако оно великолепно справлялось со своими задачами, и именно поэтому лучший из тех образцов, «Максим», нередко назывался «адским косильщиком» – ибо оставлял после себя ландшафты изуродованной плоти, скошенной на полях сражений. Но были десятки, а то и сотни аналогов – «Викерсы», «Браунинги» и так далее, – пытавшихся повторить воздействие «косильщика» на мир.
Боб бродил по посвященным автоматическому оружию интернет-страницам, сидя за компьютером в бизнес-центре своего мотеля в Маклине. На столе рядом с монитором, освещенный отсветами от экрана, лежал таинственный цилиндр, маленький кусок обработанного до совершенства металла, такой похожий на дула многих поколений пулеметов всего мира, но в то же время никогда не совпадающий с ними полностью.
«Максим»?
Нет.
«Браунинг»?
Не то.
МГ-42?
Nein
[42].
«Дегтярев»?
Nyet.
«Томпсон»?
Очень похож, черт возьми. Но не он.
«Тип 92»?
«Брен»?
«Бреда»?
«Шоша»?
Нет, нет и еще раз нет.
Бобу были хорошо знакомы эти дьявольские штучки. Всю свою жизнь в армии он носил их, обслуживал, выбирал для них позицию, стрелял из них. В пехоте это был ключевой момент. Апофеоз воинского искусства. Тот, у кого пулеметы всегда сытые и расставлены правильно, как правило, снова и снова одерживает победу.
Но даже все это время, проведенное за летающим взад и вперед затвором, вся хирургия копания во внутренностях оружия под огнем или в тропической жаре, когда приходится напрягать до предела мозг, чтобы запомнить положение каждого винтика, каждой пружинки и всех тех сотен крошечных деталей, благодаря которым пулемет делает «тра-та-та-та» вместо «щелк», все долгие мили, пройденные опоясанным патронташами к М-60, по горам и ущельям, когда эта тварь колотит по спине, болтаясь на самодельном ремне, вся культура автоматического оружия, все знания об автоматическом оружии не помогли Бобу найти место загадочного цилиндра в мире пулеметов.
Он едва не попал в цель, наткнувшись на французского крупнокалиберного зверя под названием «Гочкис модель 1922». У этой штуковины был такой вид, будто ее смастерили в кафе на Монмартре, после целого дня, проведенного со шлюхами и стаканчиками абсента, в результате чего получилась эта безумная головоломка из углов, защелок и винтов. В том варианте, который нашел Боб, даже имелось отверстие под большой палец в прикладе, в остальном похожем на скрипку, тщетно старающуюся выглядеть крутой. Но французишки с радостью приладили к дулу большую железную болванку, чтобы удержать поток пуль калибра 7,9 мм от блуждания по всем окрестностям. Бобу показалось, что он наконец наткнулся если не на золотую жилу, то хотя бы просто на жилу, пусть по фотографиям в Сети нельзя было определить, сколько в болванке отверстий, двенадцать или нет. Но, хоть приблизить изображение было невозможно, он мог приблизить глаза к экрану.
Увы – на расстоянии шесть дюймов французский пулемет раскрыл свой обман. Задняя часть приспособления, как раз там, где оно становилось круглым, чтобы соответствовать дулу, не имела того самого изящного изгиба, которым обладала трубка, лежащая на столе.
Боб снова и снова рассматривал ее, поражаясь искусству творца, мастерству обработки металла. Оружие состоит из обработанных кусков стали, соединенных вместе; всю свою жизнь Свэггер изучал эти куски и то, как они соединяются друг с другом; и человек, выточивший на токарном станке эту штуковину, был мастер своего дела, один из тех, кто всю жизнь доводит свой талант до совершенства. Этот цилиндр был достоин религиозного поклонения. Черт возьми, парень знал свое дело.
Боб взглянул на часы. В Вирджинии скоро рассвет. Он зашел в тупик и ничего не узнал. Когда же наступит прорыв, долгожданная «эврика»?
Подобно предмету, лежащему на столе, это оставалось загадкой.
Глава 30
«Комиски-парк», Чикаго
24 июля 1934 года
Ночью Чарльзу снились кошмары. Как обычно, война – бескрайний ландшафт грязи и колючей проволоки, лица убитых ребят, погибших ни за что, бледные мертвые тела под нескончаемым дождем, нежные черты юных лиц, если они не изувечены пулей или осколком, ад, куда проваливаются молодость и смех, бессмысленные оловянные побрякушки на пестрых ленточках, с которыми Свэггер вернулся домой. Он проснулся, мокрый от пота, ощущая голод первобытных позывов, о которых нельзя было даже думать, в сочетании с самопрезрением и чувством невыполненного долга – столько обязательств, бесконечная боль двух его сыновей, вселенная без надежды…
