– Мне потребовалось почти три года, чтобы они стали такими. Для того чтобы волосы оставались такими ослепительно светлыми, я должен дважды в неделю ходить в лучший салон красоты Литтл-Рока делать оздоровительные процедуры. То же самое и Роули.
Роули молча кивнул. Его шевелюра, если такое только возможно, была еще более роскошной, еще более светлой, еще более в духе викингов, чем у его брата. Та еще копна волос. А вместе братья напоминали накачанных гормонами роста Зигфрида и Роя
[50].
– Понимаете, сэр, тут вы ошибаетесь, – вежливо возразил Бракстон. – Вы не учитываете то, что в негритянской среде, где нам приходится по большей части работать, а также в среде опустившихся белых, наследия Аппалачии
[51], разбросанного по дешевому муниципальному жилью и жилым фургонам по всему Среднему Югу, эти волосы не только определенный внешний вид – торговая марка, можно сказать, – но и средство общения, говорящее особым голосом, каким к этим людям до сих пор никто не обращался. Во-первых, это сразу же привлекает внимание. Понимаете, все эти люди очень рассеянные, и требуется приложить много усилий, чтобы привлечь их внимание.
Мистер Кейи угрюмо кивнул. Его ломбарды обслуживали примерно ту же самую демографическую прослойку, и он вынужден был согласиться с тем, что в заявлении Бракстона присутствует определенная доля мудрости, хотя при любых других обстоятельствах он в этом ни за что бы не признался.
– И вот какое послание несут наши волосы. Они говорят: «Мы выглядим так, потому что запросто можем нещадно метелить вас отсюда и до завтра». Они говорят: «Мы зарабатываем этим на жизнь. У нас за плечами большой опыт. Так что вы лучше не спорьте с нами, это избавит вас от ненужной боли». Они говорят: «Понимаете, мы не из тех белых, кто мучается и переживает по поводу всех тех ужасов, которые наши предки сотворили с вашими предками. Мы – другие белые. Мы – те, кто творил все те ужасы. И если вы не подчинитесь, мы сотворим их снова, вдвое страшнее, вдвое жестче». Только такой язык, простой и ясный, понимают наши клиенты-негры, и по большей части они делают то, что мы им говорим. Никого не лупят, никому не ломают руки, не выбивают зубы, ни у кого лица не распухают, словно грейпфруты, правильно, Роули? Негры прекрасно понимают, что с нами шутки плохи.
Роули умел разговаривать. Просто делал он это редко. Но сейчас решил произнести какую-то загадочную правду:
– Больной. Переход. Слава. Понедельник
[52].
Мистер Кейи сглотнул комок в горле. Это еще что за чертовщина? Иностранный язык? Белиберда? Бред сумасшедшего?
– Так, похоже, вы не понимаете, к чему я клоню, – сказал Бракстон. – Для того чтобы на протяжении нескольких недель следить за этим героем Свэггером, нам придется переодеться в штатское, так сказать. Ничего бросающегося в глаза, ничего стильного, искрящегося и дорогого. Никаких пышных причесок в духе вождей викингов. Нет, волосы коротко подстрижены, скучные темные костюмы из магазина готовой одежды. Никаких красных сапог от Луккезе с серебряными черепами. Вместо них – самые обычные ботинки.
– Мне принадлежит магазин мужской одежды, – поспешно произнес мистер Кейи. – Я смогу предложить вам по выгодной цене…
Но Бракстон его не слушал.
– Перехожу прямо к делу: нам придется зайти в парикмахерскую и сидеть неподвижно, пока нас не оболванят практически наголо, а волосы у нас светлые до самых корней. Все вложенные в них деньги, время и заботы пойдут прахом. Не останется ничего. А когда наше дело будет сделано и вы получите свои новенькие купюры тридцать четвертого года и будете подсчитывать то, сколько прибыли они вам принесут, мы на несколько месяцев окажемся на мели, ожидаючи, когда у нас отрастут волосы. Без волос заниматься настоящей работой мы не сможем. Без волос мы просто два старых, толстых, лысых белых типа, а в нашем мире никто не замечает старых, толстых, лысых белых типов. Так что для нас совершенно естественно попросить компенсацию за нашу жертву.
– Ребята, – сказал мистер Кейи, – я славлюсь своей деловой хваткой. У меня талант – я знаю цену деньгам, быстро считаю, прекрасно вижу плюсы и минусы в любой сделке и обладаю терпением дожидаться отдачи в дальней перспективе. Поэтому я провел собственное расследование. И мне известно, что ваше финансовое положение не ахти – кое-какие игорные долги, судебный иск со стороны родственников одного парня, которого вы ошибочно приняли за другого парня. Одним словом, вы не сможете отказаться от моего очень щедрого первоначального предложения. Так что, боюсь, вам придется согласиться.
Бракстон аж взвизгнул от восторга.
– Роули, он провел расследование! Он не дурак, этот мистер Кейи! Он сколотил свое состояние не потому, что делал глупости, нетушки! – Улыбнулся, и его зубы сверкнули подобно бриллиантам. – Ну вот, потому что мы такие большие, вы думаете: «Они тупые». Но, сэр, вот для вас неприятная новость: мы не тупые. Вы думаете, мы могли бы пользоваться навороченными компьютерными программами перехвата, которые отправляют нас в самые удивительные места, если б были тупыми? Нет, сэр. Мозгов у нас хватает, и, что самое главное, мы знаем то, что знаем. А уж если мы чего-то не знаем, то обращаемся за помощью. Вы следите за мной, мистер Кейи?
– Естественно, – сказал тот. – Но моя позиция непоколебима.
– И вот, поскольку мы – Грамли, мы обратились за помощью к другому Грамли. Грамли всегда помогают друг другу. Как масоны, но только без дурацких шляп. Кому нужны дурацкие шляпы, если на твоей стороне работает голос крови?
– Бракстон, я человек занятой. Не хочу показаться грубым, но переходите прямо к сути, если она у вас есть.
– А суть в том, что вы крупно вложились в недвижимость и программу развития нового Лас-Вегаса, каковым должен стать Рэйзорбэк-Сити в Фейетвилле. Вы сделали это, чтобы оказаться в первом ряду, когда игорный бизнес официально узаконят в некоторых районах нашего штата. Когда это произойдет, вы заработаете миллиарды, поскольку вам принадлежат лучшие земли в Рэйзорбэк-Сити. Вы сможете настроить свои собственные казино, сможете сдавать земли в аренду и получать огромные деньги. Деньги потекут рекой, и пределом будет небо. Вы при деньгах, при больших деньгах.
Твою мать, откуда они это узнали?
– А он удивлен, не так ли, Роули?
Тот молча кивнул.
– Да, если Грамли правильно настроился, он сможет разузнать все, что нужно. Раскопать самую сокровенную тайну. И выяснилось кое-что еще.
