– Вас не отправили бы на такое дело, если б вам уже не доводилось многократно участвовать в подобном. В такой игре опыт имеет очень большое значение, правильно? Много времени, проведенного с пистолетом в руке. Увидел, выстрелил, похоронил, так?
Его лицо сияло от агрессивного возбуждения.
– Можете рассказать мне всё, – сказал он. – Не для протокола – значит, не для протокола.
– До тех пор, пока не изменится ситуация, – возразил Чарльз.
– Нет, нет, я всегда держу свое слово. Спросите у кого угодно, все вам это подтвердят. Я же не из «Трибьюн», «Сан» или «Таймс»
[54]. У нас серьезная газета, и мы всё делаем по справедливости.
– Ну, я не из тех, кто любит говорить. Я просто сделал то, что требовали от меня обстоятельства, и больше ничего не могу сказать, для протокола или нет.
– Ладно. Но я слышал, что вы первым подбежали к Джонни, когда тот упал. И слышали, что он сказал.
– Слышал. Но, сказать по правде, особого смысла в его словах не было.
– Вы можете повторить мне, что он сказал?
– Что-то насчет того, как он одет.
– Наверное, Джонни считал себя щеголем. Вы можете воспроизвести слово в слово? Чтобы напечатать это в газете?
– Кажется, он сказал… черт возьми, как же он выразился? – что он «не одет для людей».
– Это была шутка?
– У него в лице зияла дыра размером с помидор, мозги были разбрызганы по асфальту. Не думаю, что он хотел сострить.
– Я это понимаю, вы это понимаете, но деревенщина это не поймет. Все скажут: «Ну да, конечно». А я вот вижу что-нибудь в таком духе: «Но я не одет для церкви». Или еще лучше: «Я даже без галстука!»
– Джонни был в галстуке. Но без пиджака.
– Ну, тогда: «Я не одет для этого».
– Пожалуй, он имел в виду что-то в таком духе. Но, может быть, это было что-то другое. Может быть, «Я не одет для выхода в свет». Или «Я не одет для общества».
– Значит, если я напишу, что последними словами Джонни было: «Я не одет для общества», – вы не назовете меня лжецом?
– Я вас никак не назову. Я о вас даже не вспомню.
– Это все, чего я хочу. Вы только что выписали мне премию. «Я не одет для общества» – отлично, деревенщина уверена в том, что все пишется в Голливуде, ей нужна хлесткая заключительная фраза. Вот, возьмите мою карточку, здесь есть мой телефон в «Экзаминер», и если я смогу что-либо сделать для истинного героя, дайте мне знать. Понимаете, я знаю людей, знаю ходы и выходы. Я оказываю услуги и добываю информацию. Мне всегда известно, какая правда скрывается за тем материалом, который я печатаю, и я знаю, что печатается по большей части чушь. Быть может, я и вам когда-нибудь смогу оказать услугу.
– Конечно, когда-нибудь и свиньи будут сниматься в кино в главных ролях.
– Это вы метко подметили, – улыбнулся Джессап.
Сунув карточку в карман, Чарльз проводил взглядом, как журналист удалился, радуясь своей маленькой фальшивой награде.
* * *
Ночью ему снова приснился кошмарный сон, особенно отвратительный. Война; солдаты толкаются и лезут навстречу шквальному огню; серые, угрюмые лица, несущие на себе печать страха – господи, когда это закончится? – а потом, уже после, убитые, их бледные тела на фоне земли, раскинутые в стороны белые конечности, следствие приложения баллистики к нежной живой плоти, зловоние дерьма, закупорившее Западный фронт с начала и до конца. Чарльз проснулся, недоуменно моргая, мокрый от пота, радуясь тому, что не закричал вслух. Все было в порядке. Но уже наступило утро, и нет смысла пытаться снова заснуть. Свэггер встал, принял душ, оделся, сунул «сорок пятый» в кобуру под мышкой и вышел. В закусочной пусто, Чарльз позавтракал яичницей с беконом, с кофе и соком. Это позволит продержаться до ужина.
Он пришел на работу около половины двенадцатого – и сразу же увидел ее. Записку от Элейн: «Срочно позвоните своему дяде Филу».
Глава 41
Маклин, штат Вирджиния
Наши дни
– Ну хорошо, – сказал Боб, – ты завладел моим вниманием.
– Это уже что-то серьезное. Думаю, ты будешь доволен.
Они сидели в кабинете, время близилось к вечеру; Свэггер только что приехал после срочного звонка Ника.
– Я получил еще одно сообщение от самой Истории, – объяснил Ник.
Боб понял, что он имеет в виду старшего историка, способного найти все что угодно в великом множестве обтрепанных листов бумаги, которыми были заполнены шкафчики и картонные коробки, занимавшие целый этаж в подземелье здания имени Гувера, как это было с записью выступления Винчелла по радио.
– Он занимался другими поисками, но наткнулся вот на это – и сразу же сообразил, что оно может нам понадобиться.
Взяв документ, Боб внимательно его изучил. Необычное дело: это была не фотокопия, а оригинал, отпечатанный на четырех листах обыкновенной бумаги, помещенных в отдельные пластиковые конверты, чтобы защитить их от вредного воздействия окружающей среды и в первую очередь человеческих пальцев.
– Я пришел поздно, он уже уходил, – объяснил Ник. – Снимать копии не было времени. И он сказал, чтобы я просто взял оригинал, но в понедельник его нужно будет вернуть. И обращаться с ним аккуратно. В остальном все как обычно. Просто нельзя складывать из этих листов бумажный самолетик.
Это был какой-то доклад, плотная печать в один интервал; шрифт, обозначение, печати, архивный номер полностью совпадали с другими документами Бюро, которые приходилось видеть Бобу. Название гласило:
РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ПЕРЕСМОТРУ ПРАВИЛ РЕГУЛИРОВАНИЯ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ
Ниже: «Отдано на редактирование 18 июня 1934 года».
Быстро пролистав документ, Боб увидел, что на каждой странице справа внизу имелась пометка: «Отредактировано / ЭПД».
– Это отпечатала ЭПД, – сказал Ник. – Мы ее уже знаем. Это наша любимая девочка, Элейн Донован, главная трудяга в этой конторе. Она также печатала отчет о событиях в Саут-Бенде – точнее, оригинал, до замены страниц.
Боб углубился в чтение.
Вне всякого сомнения, это был голос человека, знающего, что такое перестрелка, знакомого с физикой, механикой, обслуживанием и подготовкой; очевидно, этот человек праздновал победу не в одной кровавой стычке. Для своего времени его предложения казались радикальными. Он не верил в концепцию статической стрельбы по неподвижным мишеням, при которой агенты стояли, застыв в положении стоя, и, удерживая оружие одной рукой, палили по плоским мишеням, расположенным на удалении двадцать пять ярдов. Вместо этого неизвестный предлагал «динамическое действие», при котором агенты выскакивали бы из укрытий, перемещались и стреляли по объемным мишеням, спрятанным за укрытиями, стреляли под необычным углом, иногда целясь сверху вниз, иногда снизу вверх, стреляли по движущимся целям, стреляли по приближающимся целям. Агентов поощряли стрелять держа пистолет обеими руками, вместо традиционной стойки, всегда использовать прицел, быстро перезаряжать оружие. Именно этого впоследствии требовали программы обучения бойцов спецназа. Неизвестный предлагал агентам носить на поясе «Кольт» калибра. 45 или «Смит-и-Вессон» калибра.38, на боевом взводе и поставленный на предохранитель, отрабатывать умение быстро выхватывать оружие и делать первый выстрел, после чего быстро отходить к укрытию, если такое имеется, чтобы защититься от ответного огня. Для групп, осуществляющих рейд и захват, неизвестный требовал специального обучения маневрированию, основанному на методах фронтовой военной разведки; использованию короткоствольного автоматического оружия, такого как пистолет-пулемет «Томпсон» без приклада, или полуавтоматических винтовок «Винчестер» калибра.351 или «Ремингтон» калибра.35, переоборудованных для ведения полностью автоматического огня. Он твердо верил в необходимость включения в оперативные группы снайперов и даже шел дальше, предлагая создать специальную снайперскую школу, считая, что прицельный выстрел с дальнего расстояния станет полезным инструментом в репертуаре правоохранительных органов. Неизвестный рекомендовал использовать для пистолетов и револьверов пули большого калибра, и это за год до того, как был создан и принят на вооружение патрон.357 «магнум».
