Я киваю, стараясь подавить рыдания. Мое ледяное сердце раскалывается на куски.
Она невероятно долго не поднимает глаз, дотрагивается до его ступни, на которой еще осталась золотая краска.
– Значит, Господь благословил нас обеих.
13
«…и согрелось тело ребенка»
[33]Никогда не стоит недооценивать возможности человека, который настроен решительно.
Эдна Адан Исмаил
Сегодня мой последний день работы медсестрой, и я иду по мосту, возвращаясь в больницу и наблюдая, как вода меняет цвет от зеленого к голубому, а затем к серому. Я запоминаю эти цвета. Мне сорок лет, и я уже не та худощавая девочка, которая прикладывала к уху морскую раковину. Но сестринское дело научило меня прислушиваться, и я наконец умею одновременно слышать все и ничего. У моей тени зазубренные края, но все же она танцует.
Я хочу растянуть время, просмаковать каждую секунду своей последней смены. Но как только я добираюсь до работы, так сразу же срабатывает сигнал экстренного вызова. Я бегу на помощь и обнаруживаю, что в зоне транспортировки пациентов у мужчины произошла внезапная остановка сердца. Верхом на его большом теле сидит сестра, которую я не узнаю́, – она давит на его грудную клетку так сильно, как только может, у него вот-вот сломаются ребра. Униформа у нее на груди насквозь пропиталась потом, а под мышками выступили два мокрых полумесяца. Моя коллега, Сюань, встает на колени рядом с пациентом, забрасывает за спину свой висящий на шее пропуск и открывает портативный дефибриллятор – красный электрошокер начинает трещать, как только она приподнимает крышку.
– Приложить электроды к груди пациента.
– Подключить электроды к разъемам рядом с мигающей кнопкой.
– Идет анализ.
– Разряд!
– Отойти!
Сюань говорит громко, перекрикивая шум аппаратуры. Она знает, что сотрудники игнорируют гудение оборудования. «Убрать руки от груди, идет анализ. Так, не прикасаться. Разряд. Уберите кислород. Всем отойти». Произнося все это, Сюань смотрит на пациента и машет рукой, используя не только голос, но и язык тела, чтобы обезопасить коллег от случайного электрического разряда. Недавно в одной из лондонских учебных больниц медсестра случайно ударила током свою напарницу. Теоретически, если кто-то дотронется до пациента или даже до пакета с жидкостью, к которому тот подсоединен, есть риск получить удар током, в результате чего может произойти остановка сердца.
В любой экстренной ситуации очень важно, чтобы и пациенты, и медработники могли довериться незнакомым людям. История английского слова trust, которое означает «доверие», имеет много общего с базовыми принципами сестринского дела. В современный язык оно пришло из среднеанглийского, в котором было слово truste со значением «защита», в свою очередь, восходящее к древнескандинавскому traust – «помощь»; родственным ему также считается голландское слово troost, означающее «комфорт, успокоение, утешение». Пациенты должны доверять медсестрам, а медсестры – врачам и друг другу. Но помимо этого медсестры должны доверять себе, отдавать себе отчет в том, на что они способны, а на что – нет. Медсестра обязана себя знать.
Теперь, имея многолетний опыт, я больше всего доверяю своим суждениям. Я верю, что уже видела происходящее (что бы ни происходило) раньше, и успела поразмыслить над тем, какой смысл оно несет. Я способна игнорировать своды правил (по словам Беннер, опытная медсестра, «сопоставляя ситуации и определяя порядок действий, более не полагается на принципы, правила или установки») и могу в первую очередь доверять собственной интуиции. Я доверяю себе – своему внутреннему голосу. Но моя работа требует большего. Мне приходится столь же всецело полагаться на абсолютных незнакомцев.
Часто случается, что члены бригады оказания экстренной помощи при остановке сердца прежде ни разу не видели друг друга и встречаются впервые для оказания помощи пациенту. Совет по реанимации рекомендует членам бригад экстренной помощи собираться перед началом смены, чтобы обсудить, кто какую роль будет выполнять, уточнить имеющийся у каждого сотрудника опыт и соответствующим образом распределить обязанности. Есть определенный набор задач, каждая из которых во время остановки сердца поручается отдельному медработнику: главные члены бригады должны стоять в ногах пациента и наблюдать за работой подчиненных, которые осуществляют наружный массаж сердца, дефибрилляцию, лекарственную терапию, делают записи. Но в большой больнице, где постоянно что-то меняется, где люди работают на полной ставке и вдобавок к этому обязаны отзываться на сигналы экстренного вызова, познакомиться заранее невозможно. Все сводится к доверию, но интуиция и опыт позволяют быстро сделать вывод об опытности коллег. Молодой врач, который держит руки в карманах, вовсе не высокомерен – ему страшно. Консультанту, которая хватает пациента за запястье, вместо того чтобы прощупывать центральный пульс через крупную артерию, и громко выкрикивает указания, доверять не стоит вовсе – такие врачи, как правило, очень быстро осознают, что им здесь не место, и удаляются. Анестезиолог, хоть он и возится у изголовья с воздуховодом, заслуживает доверия и почти всегда великолепно справляется с поставленной задачей. А вот врачу (иногда на его месте оказывается медсестра), который ведет себя спокойно, не кричит и стоит в ногах у пациента, со стороны наблюдая за происходящим, – тому человеку, который, несмотря на экстренность ситуации, представился, поздоровался и спросил, как всех зовут, доверять стоит прежде всего. Самые замечательные и опытные врачи, с которыми мне доводилось работать, определенно ведут себя наиболее спокойно, а ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, словно придают им еще больше спокойствия.
Я часто наблюдаю за тем, как консультант позволяет младшему врачу запороть много задач, но не вмешиваюсь, зная, что опыт позволит первому справиться с любыми возникшими проблемами, а второй ничему не научится, если пару раз не оплошает. Я бы доверила этому консультанту собственную жизнь и даже жизни своих детей. Мы, врачи и медсестры, позволяем ситуации стать угрожающе критической, давая младшим сотрудникам возможность потратить слишком много времени на оценку состояния вен или на то, чтобы достаточно плотно закрепить мешок Амбу, пока грудь пациента остается неподвижной, при этом в легкие, а значит, и в мозг пациента не поступает кислород, а мы спокойно направляем руки младшей медсестры или врача у лица пациента. Лишь доверие собственным инстинктам позволяет нам подходить к самому краю обрыва, зная, когда следует вмешаться, чтобы не позволить больному умереть или, по крайней мере, не позволить ему умереть так быстро, как он мог бы.
Зона транспортировки пациентов переполнена, но один из санитаров раздобыл где-то ширму и кое-как огородил ею собравшуюся вокруг пациента бригаду. Из другого отделения вышла медсестра – она вывозит ждущих своей очереди на транспортировку пациентов в инвалидных креслах. «Вам этого видеть не обязательно», – говорит она.
