Мечты и кошмары
От «все есть рассеяние» через «все есть электроны» к «один электрон есть все» порхал разум Уилера, подобный бабочке, собирающей трудовой нектар с одной плодотворной идеи за другой. Сделав ознакомительный глоток, она выпивала нектар целиком и двигалась туда, куда вел ее влекущий аромат новой неизведанной гипотезы. Его рассудок был слишком беспокойным, чтобы ждать экспериментальных подтверждений.
Фейнман хорошо знал склонности наставника и не особенно переживал по этому поводу. В конце концов, концепция кванта Макса Планка, теория относительности Эйнштейна, корпускулярно-волновой дуализм Бора и принцип неопределенности Гейзенберга выглядели странно поначалу – пока их не приняли все. Ричард знал, что у Уилера есть осторожная сторона, и что тот никогда не выходит за пределы законов физики. Джон обычно ограничивал самые авантюрные гипотезы заметками и дискуссиями в узком кругу, пока не находил способа защитить их проверенными расчетами и строгим логическим доказательством.
Оба они соглашались, что наука – серьезное дело, требующее осторожности в суждениях. Но когда прогресс в определенных областях заходит в тупик, кто-то должен взглянуть на вещи широко. Уилер любил эту связанную с фантазией сторону физики.
«Я никогда не был слишком занят для того, чтобы мечтать, – однажды сказал он. – Размышления о том, что может быть… о том, как выглядит мир весь целиком и как взаимодействуют его части – они обеспечивают мой мозг необходимой пищей, столь же важной, как и любые расчеты»32.
Так что вся его карьера была неким колебанием между полетом мечты и практическими обстоятельствами. Как в случае с часами, он всегда пытался наилучшим образом использовать время, находя правильный баланс между трезвой необходимостью и роскошью фантазирования.
Мрачные новости 7 декабря 1941 года надолго склонили баланс в сторону первой. Японские бомбардировщики предприняли неожиданную атаку на базу ВМФ США в Перл-Харбор, Гавайи, на следующий день Соединенные Штаты объявили войну Японии, а через несколько дней союзники последней, Италия и Германия, вступили в войну с США, ну а те не остались в долгу.
Америка внезапно оказалась замешана в мировом конфликте.
Уилер вспомнил предупреждения Бора, сделанные почти три года назад, по поводу ядерной программы Германии. Его родившиеся в Европе коллеги, такие как Эйнштейн, Ферми, Силард и Теллер тогда почувствовали очень большую тревогу, он же сам верил, что война останется за морем, поскольку Европа и так вечно погружена в политические свары и конфликты.
Но вступление США в войну изменило все.
Стремление победить как можно быстрее предполагало необходимость в проектировании нового оружия. Очевидно, что союзники должны были предпринять все возможные усилия, чтобы оказаться впереди стран Оси в области обуздания энергии атомного ядра.
Уилер вскоре узнал, что президент Теодор Рузвельт уже принял необходимые решения. 6 декабря, за день до Перл-Харбора, национальный комитет оборонных исследований начал проект по изучению атомной энергии, во главе которого встала группа, именуемая урановым комитетом или комитетом S-1.
Позднее проект получил кодовое название «Манхэттен», и за 1942–1943 годы вырос в колоссальное предприятие, целью которого стало исследование разных аспектов атомного оружия, производство делящихся материалов и конструирование бомб, если это окажется возможным. Уилер и Фейнман оба сыграли в нем важные роли.
Прошло два с небольшим года с момента начала их совместной работы в Принстоне, и стало ясно, что время теоретических дискуссий в стенах университета заканчивается. Призванные внести свой вклад в проект огромного военного значения, они будут вынуждены работать над разными проблемами в различных частях страны.
В альтернативной реальности, возможно, у них осталась бы роскошь изучать дальше «безумные идеи» в уютной обстановке Файн-холла и лаборатории Палмера, но, увы, судьба забросила наших героев в места, мало похожие на рай.
Глава третья
Все дороги не в рай
Вечно разветвляясь, время ведет к неисчислимым вариантам будущего
[4].
Хорхе Луис Борхес. «Сад расходящихся тропок»
Некоторые интереснейшие дискуссии по поводу разных аспектов истории начинаются с вопроса «что, если?». Что, если норманны так и не вторглись бы в Англию? Что, если бы южане выиграли гражданскую войну в США? Что, если бы Лев Троцкий победил и правил Советским Союзом в тридцатые годы прошлого века вместо Иосифа Сталина?
Комната, наполненная воображаемыми гостями, хорошо снабженными вином и сыром, может кипеть от возбуждения часами, и сценарии возникнут один чуднее другого.
Конечно, никто на самом деле не знает, что могло бы произойти в этих альтернативных историях. Следовательно, никто не может доказать или опровергнуть любую гипотезу, поэтому в подобных спорах трудно решить, кто выиграл, а кто проиграл. Это просто интеллектуальная гимнастика, не более.
В наше время центром многих дискуссий насчет альтернативной истории становится Вторая мировая. Многочисленные важные решения, принятые обеими сторонами, часто предлагают большое количество опций для построения вариантов. Например, Адольф Гитлер разорвал мирный договор со Сталиным и вторгся в СССР. Поступив так, он разбудил дремлющего гиганта… а если бы не это предательство, может быть, он сумел бы продержаться в схватке с другими гигантами?
Одним из самых противоречивых решений со стороны союзников считают ядерную атаку японских городов Хиросимы и Нагасаки. Тогда погибли сотни тысяч. Некоторые критики утверждают, что гибель такого количества беззащитных гражданских была жестоким, бессмысленным шагом.
Возможно, стоило выбрать военные цели, или устроить бескровную демонстрацию.
Другие с пеной у рта говорят, что эта акция предотвратила кровавое продолжение войны на Тихоокеанском театре, которое привело бы к жесткому вторжению наземных сил в Японию. Количество людей, погибших в этих двух городах, бледнеет в сравнении с тем, сколько рассталось бы с жизнью, если бы конфликт продолжился.
Манхэттенский проект начался, и вскоре он оставил далеко позади все усилия нацистской Германии в этой области, хотя в тот момент никто ничего не знал точно. Как стало ясно после окончания войны, Германия за все годы не добилась прогресса на пути к атомной бомбе.
Если бы США знали это, может быть, людские и прочие ресурсы оказались бы направлены в другие сферы?
Что, если?
На человеческом уровне решения, принятые в любой критический момент, определяют картину будущего. Никто не может знать, что бы произошло, сложись обстоятельства иным образом. Но вообразите расу чужаков, получившую способность предвидеть все возможные сценарии. Словно перещелкивая каналы на космическом телевидении, эти гипотетические существа смогут видеть миры с Гитлером и без Гитлера, с Франклином Рузвельтом и без него.
