Встреча в 15:00 оказалась короткой, но информативной, Уилсон и другие говорили о том, как разделять изотопы урана, используя электромагнитное устройство, именуемое изотрон. После встречи, оставшись в комнате с маленьким баром и большой пачкой бумаги, Фейнман немедленно погрузился в вычисления.
Он решил отдать приоритет этому проекту.
Вскоре, отчасти благодаря вычислениям Ричарда, группе Уилсона удалось произвести достаточное количество урана-235. Образцы поехали в Колумбийский университет и другие места для тестирования, а в Принстон двинулся нескудеющий поток визитеров, желающих оценить условия сепарации. Кто бы ни прибывал, Уилсон немедленно приглашал Фейнмана, чтобы тот растолковал технические детали процесса.
Бросок к степени
Весенний семестр 1942 года был исключительно насыщенным как для Уилера, так и для Фейнмана, вовлеченных в работу с материалами для ядерной бомбы. Ключевое различие состояло в том, что Джон мог похвастаться стабильным академическим положением, а у Ричарда его не имелось.
Глава факультета физики, Генри «Гарри» Смит, специалист по ядерной физике, входил в урановый комитет и оказывал Уилеру большую помощь в работе в военной области. Смит обеспечил Джону гибкое расписание, чтобы тот мог выполнять все обязанности, да еще и путешествовать между Чикаго и Принстоном.
Уилер беспокоился по поводу того, что его ученик не завершит диссертации, отвлекшись на военные исследования, и 26 марта он писал ему из Чикаго: «…и Вигнер, и Ладенбург думают, как и я, что ты сделал более чем достаточно для получения степени… я бы очень советовал тебе записать все, что у тебя есть, в остающиеся несколько недель до того, как ты окажешься в ситуации наподобие той, в которой пребываю я сам, где абсолютно нет времени для работы над действием на расстоянии»33.
А закончил он письмо замечанием личного характера: «Я надеюсь, Арлайн (sic) чувствует себя лучше».
К сожалению, она чувствовала себя совсем не хорошо, и тяжесть ситуации ложилась на Фейнмана. Ее состояние ухудшалось, и она даже начала кашлять кровью. Туберкулез у Арлайн зашел очень далеко, и врачи не могли сделать ничего, разве что поместить ее в санаторий.
Ричард все еще хотел жениться на возлюбленной – по крайней мере для того, чтобы заботиться о ней, дать ей эмоциональную поддержку в надежде, что ситуация выправится. Его родители однако думали, что сын совершает громадную ошибку. Отец, например, сильно надеялся, что отпрыск сделает карьеру, и боялся, что женитьба на женщине с тяжелым инфекционным заболеванием снизит шансы Фейнмана получить работу. Мать от переживаний едва не сошла с ума, ее терзали мысли, что все будет плохо.
По совету отца Ричард обратился к главе факультета физики.
Генри Смит сказал, что вряд ли у Фейнмана возникнут трудности с тем, чтобы найти место. И для полной уверенности направил молодого ученого к доктору Уилбуру Йорку, университетскому врачу.
Доктор был вполне откровенен, он изложил все перспективы того, кто решил жениться на женщине с туберкулезом. Его хладнокровное, рациональное поведение подействовало на Фейнмана успокаивающе, и он рискнул заметить, что брак обеспечит Арлайн эмоциональную поддержку и может помочь исцелению. Йорк уверил Ричарда, что, учитывая многочисленные предосторожности, предпринятые в санатории, у него мало шансов заразиться. Он вполне может занять место преподавателя.
С другой стороны, добавил врач, Фейнману придется принять все меры, чтобы его жена не забеременела. Фейнман решительно заявил, что подобное никогда не случится. Йорк напомнил, что при нынешнем состоянии медицины туберкулез не всегда излечим. Ричард отозвался, что знает, понимает риск, но все равно хочет вступить в брак с Арлайн.
Но первым делом, помня о совете Уилера, Фейнман удвоил усилия в работе над диссертацией. Поскольку наставник передал ему то, что он уже сделал – результаты по классической теории действия на расстоянии и некоторые размышления по ее квантовым приложениям, – он чувствовал себя обязанным собрать все вместе, чтобы получилась связная научная работа. Иначе, если он когда-нибудь захочет вернуться к теме, разрозненные заметки будут выглядеть откровенной чепухой, и никогда не удастся восстановить то, что достигнуто к настоящему моменту.
Чтобы доделать диссертацию, Фейнман попросил месячное освобождение от участия в проекте сепарации урана, и ему это время предоставили. Поскольку Ричард был истощен вычислениями, первые дни творческого отпуска он потратил, просто валяясь на траве и глядя в небо. Чтобы завершить расчеты по квантовой теории и закончить написание работы, ему потребовался как раз такой перерыв.
Уилер оказался снова в Принстоне, так что время было выбрано идеально. Фейнман передал одну копию диссертации наставнику, другую – Вигнеру, тоже входившему в диссертационный совет, и само собой, работу без проволочек одобрили. Ричард получил степень доктора философии.
Обязуюсь быть твоим мужем, в болезни и…
16 июня Фейнман нацепил традиционные шляпу и мантию и отправился на церемонию вручения степеней. Прибывшие на нее родители Ричарда откровенно сияли. Они привыкли гордиться достижениями сына со времен медали на математическом конкурсе, но доктор философии Принстона за три года – это серьезный повод для праздника.
Фейнман же знал, что из-за связанного с войной проекта ему придется остаться в университете большую часть лета и даже дольше. Кроме того, Ричард имел в кармане предложение о должности – доцент на полставки в университете Висконсина. Туда нужно было приехать в сентябре, если он неким образом сумеет завершить работу на армию (или проект по мановению волшебной палочки закроют).
Сначала он принял предложение, учитывая, что оно предполагало гибкий график. Потом в конечном итоге пришлось отказаться, и он больше никогда не вернулся к этому вопросу.
Но более всех других обязательств его заботило обещание, данное мисс Арлайн Гринбаум. После многих лет обручения настало время завязать узел, решить все навсегда. Семья Арлайн поддерживала их намерения, родители же Ричарда продолжали беспокоиться из-за ее здоровья.
Его мать считала, что сын вступает в брак лишь потому, что чувствует себя обязанным, и попыталась переубедить его. Поняв, что Фейнман серьезен, она изменила тактику и постаралась отговорить его от величайшей ошибки в жизни. «Жениться – не тарелку шпината съесть, – писала она. – Брак не должен быть ношей». Она упомянула, что ему придется постоянно эмоционально вкладываться, тратить время на уход за супругой, и оставшегося времени может не хватить на достижение карьерных и академических целей. И намекнула, что можно не разрывать помолвку, но и не торопиться с церемонией.
Фейнман ответил, что он уже все решил, что он любит Арлайн, хочет о ней заботиться и не видит противоречия между женитьбой и активной работой в физике. Фактически ее любовь и поддержка могут помочь ему сфокусироваться на исследованиях. В конечном итоге он убедил мать, что все будет в порядке.
