Из семян, посеянных Уилером и Фейнманом в концепции опережающего сигнала, вырос новый подход к электродинамике, и примерно в то же время произошла революция в восприятии времени. Их схема освободила физику частиц из оков однонаправленной стрелы времени и позволила прошлому, настоящему и будущему говорить друг с другом.
Освобождение демона
Взрыв атомной бомбы происходит благодаря каскаду ядерных реакций, каждая из которых, в принципе, может быть обратима во времени. Если, как предполагает теория поглощения Уилера – Фейнмана, механизм излучения симметричен во времени, можно представить видеозапись, где показан каждый этап взаимодействия между частицами, и все прокручено в обратном порядке. Грибообразное облако уменьшается, уран и другие материалы восстанавливаются, заряд приобретает первоначальный вид.
Но с точки зрения времени реальность больших масштабов отличается от мира частиц. Во-первых, второй закон термодинамики работает всегда, и он гласит, что полезная энергия превращается в потраченную, а не наоборот. Громадный выброс тепла и массовые разрушения, произведенные взрывом, – отличный пример такой необратимости. Никто не может мечтать, чтобы время пошло назад, и последствия ядерного взрыва исчезли.
Через некоторое время после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945 году Япония сдалась, Вторая мировая закончилась победой союзников, которую так долго ждали. Принимал решение о применении нового оружия Гарри Трумэн, ставший президентом США после смерти Франклина Рузвельта.
Да, все почувствовали облегчение от того, что конфликт наконец завершился, но появились и вопросы – этично ли было превращать в пепел и заражать радиацией такое количество гражданских, даже ради того, чтобы очевидным образом избежать еще больших жертв. Многие из тех, кто некогда предупреждал Рузвельта об усилиях нацистов, как Эйнштейн или Лео Силард, либо непосредственно участвовал в Манхэттенском проекте, как Уилсон, ужаснулись тому, что США использовали бомбу против обычных граждан, в то время как предполагалось обратить ее против армии Германии. Из-за того, что немецкая ядерная программа так никогда и не вышла из колыбели, сам факт бомбардировки предстал в еще более мрачном свете.
Может быть, есть способ поместить демона обратно в бутылку и предотвратить новые столкновения в будущем? Но, увы, однажды разгаданные секреты изготовления атомного оружия нельзя просто забыть.
Бор, энергичный поборник открытости в науке, пылко спорил, что вся информация должна стать публичной. Вместе с Эйнштейном, Уилсоном, Силардом и другими он требовал международного контроля над ядерными арсеналами. Многие ученые, работавшие в Манхэттенском проекте, вошли в организации, созданные ради этой цели. Другие, и самым знаменитым среди них был Теллер, предупреждали о грядущей гонке вооружений с Советским Союзом и утверждали, что Запад должен держать ядерные технологии в секрете. Теллер настоял на создании «супербомбы», позже названной H-бомбой или водородной бомбой, много лет участвовал в разработке все более и более продвинутых образцов, и не зря получил прозвище «отца водородной бомбы».
В знаменитом фильме «Доктор Стрейнжлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу» сатирически показан именно Теллер и его милитаристские взгляды.
Спасая Джо
Уилер вовсе не был таким воинственным, как Теллер, но он, что удивительно, оказался среди тех, кто пусть и тихо, но поддержал продолжение ядерных исследований. Сам он работал в этой области до 1953 года и внес значительный вклад в появление водородной бомбы на свет.
Почему же Уилер, тихий, мирный ученик интернационалистов Бора и Эйнштейна, стал таким «милитаристом»? Причиной тому могла быть семейная трагедия, а именно смерть на поле боя младшего брата Джо, погибшего всего в тридцать лет. Он был талантливым историком и только что защитил диссертацию в университете Брауна. Отставив ожидавшую его академическую карьеру, он стал ефрейтором в армии США, попал в Италию, где обнаружил себя в гуще битвы с немцами. В 1944 году он отправил Уилеру открытку с краткой, но все объясняющей надписью «Поспеши!» Вспоминая прошлое, тот понял, что брат подозревал – Джон занимается разработкой оружия, способного положить конец бойне.
Пусть союзники держали Гитлера в оптическом прицеле, демонстрация силы могла ускорить его поражение.
Но, увы, вскоре после того, как Джо отправил открытку, он пропал, и тело нашли только в 1946-м. Когда Уилер и прочие члены семьи узнали печальную правду, горе их оказалось безмерным.
С этого времени, снова и снова вспоминая судьбу брата, Джон стал просто одержим альтернативной историей, в которой он ни на миг не прекращал исследований в области ядерного распада. В параллельной реальности в начале сороковых Уилер, вместо того, чтобы щелкать переключателями на приборах и работать с Фейнманом (наряду с преподаванием и другими обязанностями), начал думать о разработке ядерного оружия. Вложив весь авторитет исследователя и организатора в Манхэттенский проект, он добился бы того, что администрация Рузвельта начала его раньше и не пожалела ресурсов, так что к моменту вступления США в войну бомба находилась бы в разработке.
И если бы она оказалась готова к середине 1944-го, возможно, нацистская Германия сдалась бы на год раньше, сохранив тем самым миллионы жизней, включая как солдат, погибших на финальной стадии конфликта, так и значительную долю жертв Холокоста.
«Я убежден, что Соединенные Штаты с помощью союзников из Британии и Канады могли получить атомную бомбу быстрее… если бы лидеры в науке и политике озаботились этим делом раньше, – писал Уилер в мемуарах. – Невозможно уйти от заключения, что если бы ядерная программа стартовала годом ранее и завершилась тоже годом ранее, то мы бы сохранили пятнадцать миллионов жизней, и среди них моего брата Джо»45.
Миновали десятилетия после войны, а Уилер все так же упоминал в публичных выступлениях, что чувствует вину за то, что в свое время не давил на правительство, не побуждал его начать работу. Слезы появлялись в его глазах, когда он описывал, что бы произошло, если бы победа случилась раньше, и Джо остался в живых.
И снова эти два разбивающих сердце слова: «Что, если?»
Часы Судного дня
Красноречивый символ атомного века – «Часы Судного дня» – появился в 1947-м на обложке «Бюллетеня ученых-атомщиков», журнала, который начали выпускать бывшие участники «Манхэттена», считавшие, что военные усилия надо держать под контролем. Часы предупреждают о неизбежной угрозе ядерной катастрофы, их стрелки, изначально поставленные на семь минут до полуночи, двигаются вперед или назад, чтобы изобразить, приближается или удаляется катастрофа.
Полночь символизирует апокалипсис, полный конец цивилизации, а возможно даже и жизни на Земле, связанный с войной.
Страх перед катастрофой сопровождал первое испытание атомного оружия, получившее от Оппенгеймера название «Тринити». Оно имело место ранним утром 16 июля 1945 года в пустынном регионе, именуемом Хорнада дель Муэрто (Долина смерти), в двухстах милях южнее Лос-Аламоса.
