– Хуррам… прежде чем ты уедешь, мне надо тебе кое-что сказать.
– Слушаю, отец.
– Сядь и выслушай меня. То, что я сейчас скажу, пойдет на пользу и нашей династии, и нашей державе.
Как быстро может измениться настроение человека, печально подумал Джахангир, заметив настороженное выражение, появившееся на лице молодого человека. Всего несколько минут назад они были просто отцом и сыном, наслаждающимися партией в шахматы жаркой ночью в Агре. Быть правителем – значит нести на себе тяжелую ношу… Это значит быть отмеченным среди других людей и подвергаться давлению, которое недоступно простому человеку… Но он ни за что не хотел бы изменить свою судьбу. С ранних лет, с того самого момента, когда он понял, кем является, Джахангир мечтал о троне. И он был уверен, что Хуррам мечтает о том же. Но подобные амбиции требовали высокой ответственности перед династией, и не важно было, насколько эта ответственность может быть разрушительной для правителя как для простого человека. Глубоко вдохнув, Джахангир начал…
Арджуманд лежала под шелковым балдахином, на диване со множеством подушек, в огражденном со всех сторон саду гарема в усадьбе Хуррама, которая была построена в излучине реки Джамна, рядом с крепостью Агры. Наступала пора горячих, обжигающих летних ветров. Здесь юная женщина была защищена от них, но она не завидовала жителям города, укрывавшимся от ветра в домах, построенных из глины, в которых вечно не хватало воздуха. Иногда ветра поднимали высоко в воздух искры костров, на которых готовилась пища, и тогда вспыхивали сухие, как солома, крыши. Служанки Арджуманд рассказали ей, что три дня назад два дома сгорели до основания, и в их пламени погибли женщины, которые слишком боялись нарушить пурду, чтобы выбежать из огня.
Но сейчас не время для мрачных мыслей – она для этого слишком счастлива. Рука Арджуманд лежала на ее плоском, гладком животе, в котором зародилась новая жизнь. Она была на восьмой неделе беременности. Ее любовь к Хурраму была такой же полной, как и его – она это точно знала – к ней. Сейчас молодая женщина уже не представляла себе жизни без него – без того волнения, которое начинала ощущать с наступлением вечера, когда знала, что скоро, освободившись от своих обязанностей, он придет к ней. И хотя в их первую ночь девушка стеснялась, сейчас ее физическая страсть ни в чем не уступала его собственной. Та вседозволенность, которую она ощущала в объятиях мужа, должна была бы заставить ее покраснеть, но вместо этого Арджуманд испытывала гордость, зная, что такое же наслаждение она доставляет и ему.
Внезапно за высокими деревянными воротами, которые отделяли гарем от остального дворца, раздался топот лошадиных копыт по наклонному пандусу. Может быть, это Хуррам вернулся так рано? Звук труб подтвердил ее догадку. И когда двери в дальнем конце сада распахнулись, Арджуманд побежала к нему по черным и белым плиткам, ощущая их приятное тепло своими босыми ногами. Он поймал ее в объятия, но, вместо того чтобы поцеловать, прижал к себе так крепко, что сразу стало понятно – что-то случилось.
– Хуррам, в чем дело? Что произошло? – спросила Арджуманд, когда муж отпустил ее.
– Мне надо кое-что тебе рассказать.
Его голос звучал напряженно, но лицо светилось любовью к ней. Что бы ни произошло, все не так плохо…
– Отец говорит, что я должен опять жениться.
– Нет… – Жена Хуррама инстинктивно поднесла руку к животу.
Увидев этот жест, сын падишаха опять обнял ее и еще крепче прижал к себе.
– Не надо так расстраиваться, Арджуманд. Прошу тебя…
– Кто она?
– Персидская принцесса, которую шах предложил в жены в качестве жеста доброй воли по отношению к державе Великих Моголов.
– Но почему ты, Хуррам? Почему не Парвиз? Он старше тебя.
– Именно этот вопрос я и задал отцу. Он ответил, что из всех его сыновей я больше всего подхожу на роль его наследника. Хусрав – предатель, Парвиз слишком сильно любит вино и опиум, а юный Шахрияр робок и боязлив. А еще он сказал, что если я действительно стану следующим падишахом моголов, то он хочет передать мне трон как можно более защищенным. А союз с семьей шаха в этом поможет.
– И что ты ему ответил?
– А что я мог ответить? Я – шахзаде крови и хочу стать наследником своего отца… Я не могу делать только то, что мне хочется. Я сказал ему, что у меня нет желания заводить новых жен – ты властительница моего сердца, – но что я ему повинуюсь.
– И когда же свадьба? – Арджуманд отодвинулась от мужа.
– Придворный астролог определит точную дату, но все произойдет через несколько месяцев; это позволит договориться о приданом, а принцесса получит возможность прибыть в Агру как полагается. Отец планирует послать специальный эскорт, чтобы встретить ее и ее двор на границе с Персией.
– А мне придется прятаться за джали
[22] и наблюдать, как ее тело красят хной, умащивают и поливают духами, готовя к супружескому ложу? – Арджуманд всю трясло, и ей было все равно, увидит муж ее слезы или нет.
– Нам с тобой и так повезло. Нечасто люди в нашем положении могут жениться по любви, и мой отец вполне мог нам это запретить. Я не могу забыть о своем долге перед страной и отцом. Но я могу обещать тебе, что ты смысл всей моей жизни. Ты – мумтаз
[23], для меня с тобой не сравнится ни одна женщина во Вселенной. Ты – женщина, которую я хочу видеть в качестве матери моих детей. Эта принцесса никогда ничего не будет для меня значить, клянусь тебе. Она даже жить будет не здесь, а в отдельном дворце…
Голос Хуррама слегка задрожал, и Арджуманд заметила, как он тыльной стороной руки вытер глаза. И этот жест подтвердил ей, что муж говорит правду. Но мир для Арджуманд перестал быть таким идеальным местом, как прежде…
Она никогда не испытывала подобной боли. Арджуманд послушно тужилась под руководством двух повитух, и это была не только физическая боль, но и моральная – потому что она знала, что в это же самое время, в полумиле от дворца, ее муж Хуррам женится в крепости Агры на другой женщине. Молодая женщина истекала по́том, схватки происходили все чаще и чаще, но думать она могла только о том, как Джахангир возлагает на голову сына брачную тиару, а рядом, закутанная в вуаль, сидит персидская принцесса. А что, если она красива? Как Хуррам мог обещать не любить женщину, которую никогда не видел?
– Госпожа, ляг…
Крепкие руки заставили Арджуманд вернуться на пропитанную по́том простыню. Не понимая, что она делает, роженица попыталась встать и подойти к окну, чтобы увидеть свадебный салют, который запустят в небо. Когда это произойдет, это будет означать, что для молодоженов наступил час вступления в супружеские отношения…
