С утра мы попрощались с Наташей, наконец выехали из Аркаты и направились в штат Орегон. Не знаю точно, зачем я решила ехать дальше вместе с ребятами. То ли потому, что люблю кататься на машине, то ли потому, что не устала еще слушать русскую музыку, смотреть русские фильмы, по-русски шутить и быть в компании двух родных душ. Мы прожили в травяном районе неделю. Из плохого – не нашли работу, из хорошего – не нашли работу. Варианты жить в горах, на морозе, рубить весь день траву в компании упоротых и непредсказуемых, спать в палатке на одном матрасе с несколькими людьми, находясь в зоне, где не ловит телефон и нет никакой связи с человечеством, меня не прельщали. Я бы это сделала, но жена марихуанного короля той единственной плантации, что уже было согласилась меня взять, в последний момент передумала пускать в свои владения девочку. У них работали только пацаны. Теперь мы ехали в зиму. Я пренебрегла тем, что у меня нет куртки и кусочка пола, где можно поспать, надеясь только из житейского опыта, что все это перепадет само. Нет – тем веселее. Только выживая, я чувствую себя живой.
Спустя несколько часов мы сделали привал и пошли прогуляться в сказочный, покрытый мхом лес. В любой непонятной ситуации иди в лес, он все поймет. Как-то само так вышло, что в конце концов мы в нем потерялись и я осталась одна со своими мыслями. Мне хотелось порадоваться, ведь про меня написали песню. Но вся эта история начинала казаться какой-то злой шуткой. Я писала Ване:
– Изначальная версия ведь круче в сто раз! И слова, и музыка… Ее нельзя проебать.
– Ну, можешь ее петь, например.
– Самой себе про саму себя?
Ребят все еще не было видно. Я села на капот машины и стала переписывать с оригинальной версии текст и затем спросила у Вани разрешения его опубликовать.
– Даш, есть песня и есть, и выкладывать черновую версию не нужно. Ни запись, ни текст.
Все это выглядит так: «Смотри, я написал про тебя песню. Мы продали ее, срубили бабла. Только ее полностью переделали, теперь она не про одинокую девочку, а про счастливую парочку. Потому что любовь продается лучше. А тебе спасибо за вдохновение! Вот как она звучала в оригинале, только никому ее не показывай. Вообще это был черновик. Ты – черновик».
Параллельно этому его сестра, тоже играющая в группе, начинает выносить мне мозг огромными публичными сообщениями. «Что ты придумываешь, что вы сидели в палатке одни?» «Своей семьи нет – чужую разбить пытаешься?»
Я дочитываю сообщение, спрыгиваю с капота машины и иду вдоль мокрой дороги. Две желтые полосы напоминают мне, что я все еще здесь, в теплых руках заботливой Америки, где даже на необитаемом острове будет оборудованный туалет. Мимо проезжают серферы. Я прячу лицо в воротнике, чтобы они не видели моих слез. На теле два свитера. Вот и вся моя защита от мира. Два чертовых свитера, и то один не мой. Схожу с дороги в лес, спрыгиваю в канаву, падаю на колени и начинаю истошно рыдать. Оттого, что на коленях дырки, в них плотно впечатывается мокрая грязь вперемешку с сосновыми ветками. У моей любимой группы «Браво» теперь есть красивая песня про двух путешественников, которые «просто бросили все и шагнули за дверь». Она открывает новый альбом. Ее будут играть на стадионах, ее услышат тысячи людей… Только я тут совсем ни при чем.
Ребята вернулись и, увидев мое опухшее лицо, спросили, в чем дело. Я выговорилась и почувствовала облегчение. Не помню, что именно они говорили, но одну фразу, сказанную Лесей, я запомнила хорошо:
– Вот у Дюймовочки была ебаная жизнь, а все остальное – это так…
– У Дюймовочки?
– Да! Вот подумай! Родителей у нее не было. Она родилась в цветке. Дальше ее спиздила лягушка и попыталась связать узами брака со своим сыном-лягушкой, Дюймовочка почти спаслась, но ее перехватил жук и тоже хотел жениться. Потом он решил, что она слишком страшная, и выкинул ее. Дальше она выживала в норе крота, который заставлял ее батрачить на него и тоже собирался на ней жениться. Вместе с мышью Дюймовочка шила себе подвенечное платье и готовилась до конца жизни трахаться с кротом. И вот каким-то чудом она сбегает на ласточке, но попадает в руки к сопливому эльфу, который постоянно падает в обмороки и рыдает, и в итоге выходит замуж за него. Так вот, у Дюймовочки была ебаная жизнь, а все остальное – это так…
Глава 12
Роман с Портлендом
Заметка в дневнике:
26 ноября 2015
Смотрю на своих сверстников и вижу морщины вокруг глаз. У всех. И у меня они тоже появились. Тело начало стареть. Мне страшно. Мне 17. Почему на моем лице морщины?
Утренний чай, приготовленный на горелке, закрытой пенкой от ветра, пара очищенных апельсинов в дорогу – и мы с Лесей и Виталиком едем в Портленд. На очередном привале я запустила прямую трансляцию с телефона и обмолвилась, что понятия не имею, где мне сегодня ночевать. Лесю и Виталика ждала в гости подруга, и, не помню уже почему, мое появление в ее доме было бы неуместно. И вот за час до въезда в Портленд мне приходит письмо от девушки-иммигрантки из Донецка, почти позабывшей родной язык. Она забронировала мне номер люкс на три дня в благодарность за мои истории. Вот что блог животворящий делает! Не буду притворяться, что я это заслужила. После того как я завела блог, все стало слишком просто. Люди теперь находят меня сами и хотят помочь; машина запущена, рычаг нажат.
Ребята высаживают меня у дверей дорогого отеля, как Золушку из кареты, очерчивая приветственный круг перед входом. Под проливным дождем несусь внутрь, с полупустым рюкзаком, ковриком и спальником в охапку. Еще и водоросль, похожую на коровий хвост длиной в два метра, прихватила. Я давно мечтала о хвосте. Портье явно удивлен такому потрепанному гостю, но слишком вежлив, чтобы это показать. Одна бровь хотела было поползти вверх, но он ее остановил. Это же Америка. No judgement. Не положено.
Мне дают карточку-ключ, и я заваливаюсь в номер, где кровать по длине поперек не короче, чем вдоль. Кожаное красное кресло. Четыре строгие лампы, четыре подушки, два стола, холодильник и весь набор одноразовой жизни в виде полотенец, мыла, пакетиков кофе и сахара. Что происходит? Еще пару дней назад я спала на полу в доме барыги и не была уверена, что выйду оттуда живой. В какую канализацию только не опустишься ради заработка. Хотя, что я вру. Дело не в деньгах, и никогда в них не было. Дело в том, что, нащупав раз у жизни пульс, хочешь, чтобы он только ускорялся. Даже работая по одну руку со шлюхами и договариваясь, какая с кем и за сколько уедет, я делала это ради интереса. Я тщательно подбирала каждую работу, как билет в другую страну. Лучший медицинский центр, нью-йоркский ресторан, японские машины, индийская косметика, съемочная площадка в русской деревне и звезды Голливуда. Ради интереса я поперлась по колониям России. Чтобы чувствовать. Смотря на голодных, начинаешь ценить каждый кусок хлеба. Смотря на убийц, осознаешь цену жизни. Смотря на миллионеров, чувствуешь цену свободы. Смотря на актеров, видишь цену жертвы. И каждый новый опыт – пощечина по онемевшей щеке.
