Любимое американское выражение, как слово-паразит. «You know what I mean?»
Я ждала этого момента. Зачитываю Волшебнику сообщение.
– Такие законы у Ла Русы.
– Ах, Стив. Это старая закономерность. Я давно вывела тип таких людей. Она же через пять минут знакомства меня просто обожала. Давай всем на улице говорить: «Это моя новая лучшая подруга. Она такая же, как я, дикарка. Мы с ней теперь вместе». Пыталась за меня везде платить и всячески быть милой. Я проходила это сотню раз. Я знаю, что за этим следует. Those who start loving you out of nothing eventually will hate you out of nothing
[91].
– Хорошо сказала, детка. Видишь ли, в этом и есть весь Голливуд. В непостоянстве и моменте. Она встретила девочку у банкомата, и вот ты уже ее лучшая подружка, потом, как ты рассказывала мне сама, через пару часов она подцепила себе парня, переспала с ним и выкинула. Тут все моментально становятся друг другу лучшими друзьями, любовниками, бизнес-партнерами. Вот так, – он щелкает пальцами. – «Эй, давай вместе снимем фильм, дружище! У нас выйдет отличный проект». Знаешь, сколько раз я это слышал? Но все эти друзья легко превращаются во врагов или попросту утилизируют тебя, как только ты перестаешь приносить пользу. В Голливуде всё первой свежести… Только вот срок годности ко- роткий.
Я задумалась было над его словами, но тут мне пришло сообщение.
– Кевин написал. Он здесь.
– Ну что ж, удачи, малышка. Иди отпляши на коленках у этих грязных корейцев! – говорит он с нарочитым задором.
Мы смеемся. Стив поддерживает меня, как может. Ему, естественно, не нравится вся эта затея. Но он старый хитрый лис и знает, что идти поперек чьих-то решений – бесполезная авантюра. Это идеальное количество свободы: когда кому-то есть до тебя дело, но он не навязывает тебе свои правила. Оставь клетку открытой, и птица никогда не улетит.
Он уезжает. Я цокаю на каблуках до остановившегося черного минивэна. Мы находимся на темной парковке рядом со знаменитой забегаловкой «Dennis». Здесь собираются все машины, занимающиеся таким же бизнесом. Под светом фонарей стоят и ждут своих водителей девочки. Я запрыгиваю на переднее сиденье и закрываю дверь. Кевин курит ментоловые сигареты, откинув спинку сиденья. Даже в таком положении его огромный живот почти упирается в руль.
– Итак, Даса, – азиаты никогда не выговаривают «ш», – работа, которой мы занимаемся, нелегальна, но и не нелегальна. Этот бизнес существует уже десять лет. А девочки, с которыми я работаю, получают больше шести тысяч в месяц, так что это хороший заработок. И ты, и я здесь ради денег, так что давай по делу. Первую неделю я буду смотреть, как ты работаешь. По статистике, из двухсот девушек я оставляю двадцать. Две недели я буду тебя проверять.
Я не стала ему говорить, что дольше двух недель я и не планирую задерживаться.
Дальше Кевин объясняет мне все правила, главные тезисы которых звучат так:
Зашла в комнату – отписалась. Номер кабинки и «К»
[92].
«Время – деньги». За 15 минут до окончания предупреждай клиента, чтобы он успел расплатиться или продлить время. Если ты опоздала – я буду брать с тебя деньги, как за следующий час.
Никаких наркотиков, минетов и секса. Я буду посматривать в окна кабинок и проверять. Мы не занимаемся проституцией. Если увижу, что ты делаешь кому-то минет, – это сразу увольнение (ну вот, а я уж было так мечтала о корейской морковке).
Главное – это коммуникейшн. Сообщай мне обо всем, что происходит, оперативно.
Спорить с боссом запрещается. Я всегда прав. Я могу иногда грубить, не принимай это на свой счет. Я тоже переживаю и нервничаю.
До 23.00 ты должна получить клиента. Иначе твой рабочий день закончен, и ты едешь домой ни с чем.
Не выходи из клуба на парковку до тех пор, пока я не подъехал и не написал тебе.
Всегда оставайся с одним клиентом, чтобы было понятно, кто именно тебе платит. С тобой могут начать заигрывать все сразу, но ты должна быть рядом с тем, кто тебя выбрал.
И в завершение он сказал:
– Работать ночью сложно. Много пей, много спи и, если принимаешь витамины, принимай теперь в два раза больше.
Я сразу запрыгиваю в минивэн. Внутри вся честная компания еще более разодетых девок, они напомаживаются и доклеивают на ходу накладные ресницы. Вот он, профессионализм. Разговоры в машине каждый раз примерно об одном: кого уволили, кто кому засветил струей перцового баллончика в глаза, кто нюхает кокс на работе и какие клиенты козлы.
Боссу приходит сообщение с номерами комнат в караоке-барах, где нужны девочки, и мы едем туда. По парковке, от входа в клуб и к машинам, дефилируют разодетые курочки. Кого-то уже отшили, кто-то отработал, а кто-то только заходит. У входа мы показываем большому негру свои I.D.
[93], скидываем куртки и идем в комнаты, номера которых нам назвали. Комнаты выглядят так: телевизор с караоке, огромный стол и кожаный диван буквой «П». Иногда комнаты выглядят как большой зал, рассчитанный, соответственно, на более шумные компании. На столах один и тот же набор «чемпиона»: жареные крылышки, фрукты, кола, «Ред Булл», вода и море бухла.
Мы заходим в комнату и встаем в ряд перед сидящими мужчинами. Дальше происходит самая веселая часть: тебя выбирают. Как кусок мяса. Как товар. Ты просто говоришь «привет» и улыбаешься, а мужики рассматривают тебя сверху донизу и, смакуя момент, сообщают о своем решении.
«Зубы показать? – думаю я про себя, пока они решают. – А то как поймешь, хорошая ли из меня кляча».
Каждый мужик выбирает себе по девушке. Только, поскольку девок таких крутится каждую ночь около ста, не меньше, мужчины довольно капризны. Они наслаждаются процессом. Мне было не по себе от самой идеи того, что нужно молчать и улыбаться. Твой богатый внутренний мир здесь никому не сдался. А вот задница может заработать и на «Бентли», и на шубу – «Не насосала, а наплясала».
Интересно то, что все работающие здесь девочки занимаются параллельно чем-то еще. Одна – ювелир, другая – актриса, третья – художница, четвертая – фотограф. А одна из них занималась решительно всем. Каждая мне сказала, что эта работа – всего лишь подработка, способ осуществить мечты, что на самом деле у них у всех грандиозные планы на будущее. По крайней мере, так они говорили.
Я опишу несколько дней такой работы. На самом деле их было больше.
Ночь 1-я. 280 долларов
Я захожу в клуб. Иду по коридору мимо одетых в пиджаки азиатов, у каждого по маленькому прозрачному наушнику в ухе. Все, как якудза, серьезные. В тот вечер мне попалась шумная компания армян. Они сняли самый большой зал и устроили там огромную вечеринку. Сначала я обрадовалась: армяне все-таки как-то ближе душе, чем корейцы.
