Оставшееся лето уже другие ребята под контролем Сашки Виноградова будут продолжать строить тот дом. Каждый вложит в него частичку себя. И в конце концов из него выйдет что-то очень даже дельное. Дом так и останется нашим секретом на безымянной земле, редкими гостями которого, помимо нас самих, будут только лесничие.
Часть 11
Убежище
1
Билет на поезд стоил целое состояние, поэтому я решила долбануть полторы тысячи километров стопом и управилась за девятнадцать часов, чем очень гордилась.
За день до выступления я отправилась праздновать день рождения Элеоноры с остальными подругами детства. Она в тот момент была на седьмом месяце беременности и счастливо жила со своим мужем в Лобне, вспоминая все наши похождения по мужикам как страшный сон.
К тому моменту мои подруги детства, с которыми мы написали друг другу пером сотни писем, прожили первую любовь, расставания и сотни легендарных приключений, стали совсем другими людьми. Вернее сказать, дорога жизни завела их в то стандартное пять на два направление, где дел было больше, чем времени что-то понять. Мой мир с обостренными рецепторами, обменом энергией, творческими идеями и прочей лабудой был им чужд и далек. Проведя с девочками ночь, я поняла, что своим стилем жизни напрочь отрезала себя от подруг и былого взаимопонимания.
Хоть мы и смеялись вместе, но с какого-то момента все шутки сводились к стебу надо мной как над белой вороной. Причем строились они на их восприятии меня прошлой. Меня настоящую они просто больше не знали, да и не то чтобы у них было намерение это менять. Бонни, составляя мнение на причины моей социальной жизни, вынесла вердикт, что я просто недолюблена. Ни одна из них не пошла на мое выступление, хотя они знали, как много для меня это значит. Мне было очень горько, но оставалось это просто принять.
2
Слабо стреляться?! В пятки, мол, давно ушла душа?!
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И ранят в кровь свои босые души.
Владимир Высоцкий
Вселенная не всегда играет честно, но с чувством юмора у нее все в порядке. Настало 2 июля. День, о котором я так мечтала. Я надела то же ярко-голубое платье до пола, в котором была на фестивале год назад, только на этот раз к платью добавились ярко-розовые волосы и тот факт, что меня узнавали на улицах.
Мы встретились с Сашкой Виноградовым у метро и вместе шли вдоль реки в сторону парка. Я вышагивала на каблучках, как настоящая леди, а Сашка, как городская шпана, ехал рядом со мной на лонгборде, надев кепку козырьком назад. Москва расцвела под лучами лета и предстала передо мной в совсем других – ярких и терпких – красках. Уже через минуту нас догнали какие-то ребята со словами: «А мы как раз на твою лекцию идем». К моменту, когда мы дошли до парка, за мной уже шла целая армия таких же сумасшедших и смешных, которые пришли меня послушать, и сердце мое ликовало.
Мне показали площадку, на которой я буду выступать. Оставалось еще полчаса свободного времени. Все шло как по маслу. Я сразу сняла туфли и пошла босиком, наслаждаясь погодой. «Музеон» был забит людьми до отказа… Пять площадок со спикерами, игры, выставки, фуд-корты… Пока мы с Сашкой гуляли среди этого избытка развлечений, к нам привязался четырнадцатилетний блогер. Мальчик сам приехал на мое выступление аж из Питера. Вот это поколение растет… Он задавал мне какие-то вопросы, когда среди прочих инсталляций я вдруг увидела деревянную конструкцию на колесах, напоминающую яхту. «Счастливого плавания всем капитанам Грустных морей»
[110], – прошептал женский голос в моей голове. «Ой, хватит! Я уже пережила это, – заперечил ему кто-то более бойкого тембра. – А раз пережила – пойдем залезем!» Я поманила за собой парней, радостно запрыгнула на яхту и, подобрав юбку, легким движением ноги шаркнула ступней по огромному, наскоро вбитому в деревянную «палубу» гвоздю.
Попросив влажных салфеток у проходящих девушек и оттерев дорожную пыль, я увидела, что пропорола ногу так сильно, что пластырь уже не поможет. Рана заполнилась кровью. Это было фиаско.
– Сколько сейчас времени?
– До выступления пять минут.
– Твою мать… Я не могу встать. Че делать?!
– Так, сиди здесь, мы сейчас сбегаем за бинтами, у организаторов должно что-то быть.
Парни рванули, а мне оставалось ждать. В растерянности я устремила свой взгляд куда-то направо, когда вдруг за мачтой мои глаза выловили из толпы молодую пару… За кустами на соседней аллее в яркой кепке стоял высокий парень с длинными кудрявыми волосами. Левой рукой он обнимал худую девушку в летнем платье с прической каре. Они были метрах в двадцати от меня, я едва могла разглядеть их лица, и все же мне не мерещилось…
– Да не может такого на хрен быть… – произнесла я в голос, и, не отрывая глаз от этой пары, слезла с яхты и, словно загипнотизированная, пошла к кустам, оставляя кровавые следы на асфальте.
В ушах пульсировала кровь. Ее будто стало слишком много, она перекрыла горло, и стало трудно дышать. Я подхожу ближе – на максимально безопасное расстояние, с которого меня еще не видно. Мой ахуй перебивает Виноградов. Он кричит как будто бы откуда-то издалека. Я продолжаю, онемев, пялиться:
– Даш! Мы нашли бинты! Ты куда пошла босиком?!
– Саша, – говорю я проглотив в горле комок. – Это что, Демин?
– Где?
– Вот. Это Демин?
– Да где?
– Вон там!
– Не знаю! Я не знаю, как он выглядит.
– Ты что, прикалываешься? Ты полгода у него интервью пытаешься взять и не знаешь, как он выглядит?
– Кажется, Демин.
Состояние шока постепенно уходит, я прихожу в себя и понимаю, что последнее, чего я хочу, – чтобы он меня сейчас заметил. Я кидаю на землю туфли и пытаюсь их надеть трясущимися руками. Коленки подкашиваются. Пальцы отказываются работать. Еле застегнув бретельки и не поднимая взгляд, я говорю:
– Саша, пожалуйста, уведи меня отсюда.
Я крепко беру его под руку, мы обходим кусты и оказываемся с ними на одной аллее. Вот он, наш поворот на сцену, надо свернуть, а я встаю как вкопанная и не могу сделать шаг в сторону. Мне хочется бежать к нему. Хочется спросить самым искренним образом: «Как дела?» Но рядом с ним стоит и, как колючая проволока, разделяет нас причина, по которой он вычеркнул меня из своей жизни. Я видела Никиту впервые почти за пять месяцев, за которые смогла его забыть. Мне уже даже казалось, что его не существует. А тут в груди вдруг становится так забыто горячо, как будто на секунду у всего вдруг снова появился смысл. Он действительно отрастил длинные волосы, как обещал мне когда-то. Только не мне запускать в них свои тонкие женские пальцы.
