Люблю всех, кому говорил, что люблю.
Простите, кому сделал больно.
Ваш Макс Липатов
Меня не стало 10 декабря 2016 г.»
Тело накрывает волной ужаса. Я пялюсь в экран, раскачиваюсь и повторяю только: «Нет. Нет. Нет».
Катя откликается:
– Что «нет»?
– Нет… Нет… Нет… Не-е-е-ет…
Я открываю комментарии к посту, а там такая чернуха, что сложно поверить, что это пишут люди: «Ну и хорошо, что ты сдох»; «Тупой пидр, ты о родителях подумал?»; «Как таких носит земля?!»; «Давно пора. Твои ролики все равно не были интересными». Я листала сотню отвратительных комментариев, с ужасом понимая, что если Макс еще жив и читает это, то сейчас он точно пойдет и убьется.
Комнату опять начинает затапливать, на этот раз капитально. В воздухе появляется отвратительный запах застоявшейся мочи. Грязная вода валит с неимоверной скоростью, мы хватаем вещи и выбегаем. Я сразу связываюсь с Настей и перекидываю ей все сообщения, что он мне отправил за день до 10-го. Решаю, что она должна знать. Куча людей начинает травить ее в личке, говоря, что это она его довела. Настя удаляет страницу и звонит мне. Все ее руки уже исписаны словами «ты жив».
– Насть! Ты его чувствуешь? – Я знаю, что она тоже может чувствовать близких людей на расстоянии.
– Нет. Они правы! Это я его убила, Даша! Я тварь, я тварь!
Она раскачивается на постели и рыдает.
– Послушай! Мы еще ничего не знаем наверняка! Судя по тому, что говорят ребята, поисковая группа МЧС скоро отправится его искать. Только не делай ничего с собой, Настя. Обещаешь?
Нам с Катей нужно выехать, мы перемещаемся к моим мексиканским волкам – пацанам, которые работают в веревочном парке. Виталик, с которым мы строили дом, уже вызвал МЧС, но они отказались идти вечером в такую погоду. Дорога до дома была полностью занесена снегом. Непонятно было, как он вообще туда прошел без помощи. В итоге сотрудники МЧС сказали, что пойдут только утром. Оставалось ждать. Естественно, как обычно бывает в таких ситуациях, объявилась сразу куча экстрасенсов, которые говорили, что Макс жив. Говорили: он пытался убить себя, утопить в реке, потом повесить, но у него пока не получилось, вы, главное, думайте позитивно, это важно, это может его спасти. В это же время из Одессы выехал его отец вместе с ребятами из турклуба «Романтик», в котором числился Макс.
В общей сложности мы прождали сутки. Спать было невозможно. Я все представляла, что он лежит где-то там в мокрой одежде и замерзает до смерти. Рано утром новостей еще не было. Мы проверяли все страницы, где должна была появиться весть, каждые пять минут. И вот звонит Настя. Я сразу поднимаю трубку.
– Просто будь со мной, пожалуйста, будь со мной! – она кричит задыхающейся скороговоркой.
– Что такое?
Она срывается на дикий крик:
– ОН МЕЕЕЕЕЕЕРТВ!!!!!
– Откуда ты знаешь?
– На странице брата.
Я ищу ноутбук, чтобы увидеть сообщение самой, потому что не могу поверить, пока не увижу. Вот – вижу. «Тело нашли, хоронить будем в Одессе». Дальше все как в тумане. Продолжая разговор, параллельно я начинаю гуглить билет до Украины под саундтрек из Настиного животного крика. Сайт постоянно слетал. Оплата не проходила. Никогда это не занимало у меня так много времени. Несколько раз я была уже готова разбить комп, но била только стаканы.
– Ты где сейчас? В Грузии?
– Да.
– Ты ведь прилетишь?
– Да.
– Хорошо. Настя, мне нужно положить трубку, чтобы оплатить билеты. Ты клянешься, что ничего не сделаешь с собой?
– Да.
Как только мы разъединяемся, мне звонит Дима Иуанов.
– Даша, – говорит он максимально строгим и серьезным голосом.
Я никогда не слышала его таким. Его тон моментально меня отрезвляет.
– Привет, Дима.
– Как дела?
– Нормально, – отвечаю я и впервые за полчаса, что была на телефоне с Настей, начинаю рыдать и задыхаться. Я выпаливаю какую-то неразбериху, включающую в себя: «Я тоже выпилюсь. Я больше не могу».
То, что и как он сказал мне дальше, я запомнила очень ярко. Просто нужно хорошо знать Диму, увидеть все его маски, чтобы очень охуеть, когда в экстренной ситуации они наконец спадают и появляется настоящий Дима Иванов.
– Так. Послушай меня внимательно, – его голос дрожит, но говорит он предельно уверенно, будто выдавая команду. – Мы поговорим с тобой об этом через полгода, слышишь? Сейчас ты ничего не будешь делать. Ты поняла меня? Даша, ты поняла?!
– Поняла.
– Повтори.
– Сейчас я ничего не буду делать.
– Молодец. Ты прилетишь в Одессу?
– Да.
– Отлично. Увидимся там.
– Увидимся…
В этот момент Настя пишет мне капсом:
ДАША
ОН ЗДЕСЬ
Я звоню – она сразу отвечает. Как вкопанная, она сидит во всем белом под одеялом и смотрит в пустоту, словно в трансе.
– Настя?..
– Погоди, – она как будто слушает кого-то. – Как это перевести в слова? Я не знаю, как ей объяснить, что ты говоришь…
Дальше процитирую запись из ее блога:
«Даша и Виталик по очереди набирали меня в скайпе, проверяя, жива ли я. Они не подбирали слова, не пытались успокоить или поддержать. Они в открытую звонили мне для того, чтобы проверить, дышу ли я. Марк, мой хост в Тбилиси, тихо заглядывал в комнату за тем же. А затем он пришел. Я почувствовала прикосновение руки на левом плече. Я увидела Максима. Боковым зрением я увидела его за своим плечом. Я пытаюсь повернуться, но он остается на том же месте. Я кручусь на месте, пытаясь поймать его взглядом, но он остается все там же, за левым плечом. «Я сошла с ума», – звучит в голове отчаянная мысль.
– Нет, ты не сошла с ума, милая.
Я чувствую, как ему хорошо. Он улыбается и светится любовью и счастьем. Я чувствую тепло. И я начинаю спрашивать его вслух. Марк смотрит на меня как на сумасшедшую, но ничего не говорит, а просто достает из холодильника водку. Мы много говорили. Но было самое главное, о чем я его спросила:
– Макс, я виновата в твоей смерти?
– Да, но частично. Когда я принял это решение, я обвинял и тебя тоже. Но ты должна понимать, что ты была только частью моего решения.
– Ты же понимаешь, что я не смогу себя простить…
– Я хочу сказать тебе, что не стоит этого делать, но я понимаю. А сейчас давай поговорим с Дашей.
Я вбегаю в комнату к компьютеру и пишу ей две строчки: «ДАША, ОН ЗДЕСЬ». Она моментально набирает меня в скайпе. Я вижу ее и начинаю рыдать.
