– А что в этом плохого?
– Да ничего! Просто большинство его боятся. Скажешь не то – вылетишь еще из коммуны. А вы прямо сблизились.
– В смысле вылетишь из коммуны? Уборщик решает, кто тут живет?
– Ха-ха! Ты решила, что он уборщик? Роб – хозяин всей этой территории и еще примерно пятнадцати домов по всему Пало-Альто и Сан-Франциско. Даша, он миллионер!
Так я стала дружить с миллионером и закоренелым хиппи по совместительству. Во времена своей молодости Роб разработал что-то там для компьютеров и за несколько лет разбогател. Он сразу скупил десятки домов по всему побережью, предположив, что аренда будет приносить ему деньги до самой старости, и не прогадал. За двадцать лет цены на квартиры в Сан-Франциско дико подскочили. Сейчас аренда в этом городе дороже, чем в Нью-Йорке. За пару квадратных метров люди платят по тысяче долларов. Сам Роб при этом жил в маленькой комнатушке одного из домов. Вся его комната была обставлена плюшевыми мишками – символом группы «Grateful Dead». И все дома, которые Роб сдавал в аренду, были названы именами песен этой группы. Мы жили в доме «Uncle John’s band».
Роб показал мне все закутки Пало-Альто. В том числе и дом Стива Джобса. Как-то раз мы с Нейтом вернулись к этому дому, чтобы разглядеть его получше. Он был похож на сказку. Синяя черепичная крыша, забор, состоящий всего из двух деревянных палок ниже пояса, и огромный яблоневый сад. Но уже через минуту к нам подошел мужчина и очень серьезным для Америки голосом спросил, как наши дела. Видимо, это был охранник под прикрытием. Если бы он был в форме, люди сразу заподозрили бы, что здесь живет кто-то знаменитый. Умно.
«Я понял, это намек», – подумала я, и мы удалились. Но просто так это дело не оставили.
И в два ночи мы с моим прекрасным рыжим двухметровым другом, вооружившись шапками и теплыми свитерами, вышли на миссию. Проходя мимо дома Стива, мы наклонились и выхватили через забор по яблоку. И хоть мое яблочко было на три укуса, оно стало самым сладким в моей жизни. Я украла яблоко у Стива Джобса. Думаю, он бы только посмеялся, если б об этом узнал.
Через два месяца Стив умер. Жена настояла на том, чтобы могила была безымянной, она не хотела, чтобы фанаты таскались туда каждый день. А я запомнила его главные слова «Stay hungry, stay foolish»
[22] и пошла с ними дальше по жизни.
Это был мой последний день в нашем чудесном доме. Он вернул меня к жизни, вернул к себе. Я четко ощутила, что нашла свой путь, словно снова нащупала пульс собственной жизни.
Весь следующий день я собирала в блокнот руки моих новых друзей, пытаясь отловить всех, по кому буду скучать. Одним из них был Ари. За пару дней до этого мы с ним слегка повздорили. Я вечно таскала у него табак, и в конце концов он не выдержал и сказал: «Слушай, может, ты уже купишь свой собственный?!» Я обиделась, но руку его все равно обвела. Уже сидя в самолете, я найду на его ладони накрепко приклеенную этикетку «Джека Дэниэлса». Он заклеил ее как кармашек, оставив верхний край без скотча. Внутри лежала самокрутка. Я буду хранить ее еще шесть лет. Ребята написали мне пожелания на всех языках… Оставался только Нейт.
Мы с ним попрощались еще ночью, и я постеснялась попросить его обвести ладонь. До того как я уеду, оставался час, а его нигде не было. Я практиковалась играть на гитаре песенку, которую мне показал Роб, и пила вино, чтобы забыть, что уезжаю. Через некоторое время я отложила гитару и пошла на кухню сделать себе бутерброд из бесконечных запасов хлеба и орехового масла. Слышу, кто-то играет на гитаре – возвращаюсь в недоумении с бутербродом. И вот он. Как обычно, появляется из ниоткуда, когда его совсем не ждешь. Он наигрывал песню «White Stripes» «We are going to be friends». У нас получилась какая-то грустная история… Но у нас обоих тогда был такой период жизни, когда мы спали с кем попало, не пытаясь запомнить имен, лишь бы только не подпускать слишком близко. Несмотря на то что за все это время мы с Нейтом максимум один раз обнялись, он был для меня дороже всех в Калифорнии, и когда я уезжала, на мне не было лица. Все это время для меня было загадкой, чувствовал ли он то же самое по отношению ко мне. И в последний день я все-таки решилась дать ему блокнот, обвела его аристократически длинные пальцы и ушла за вещами, чтобы не мешать. Когда я вернулась, он стоял и болтал с одной из девочек. Все, что я успела услышать из их разговора, были слова Нейта: «Просто я никогда не был хорош в выражении своих чувств словами и не знаю, могу ли я вообще правильно использовать слова», – он увидел меня, резко прервался и встал:
– Here’s your notebook.
– Спасибо. Чувак, я буду таааааак скучать.
Нейт произнес любимое американское «Aaaaaw», просто потому что выучил, что люди так делают. Только вот он не «люди», и от него это звучало до смешного фальшиво. Я в отчаянии спросила:
– Ты не хотел бы встретиться снова где-то еще на этой планете?
– Конечно.
– Где?
– Как насчет Италии?
– Хорошо. Может получиться.
– Прекрасно. Пока.
– …bye.
Сев в машину, я не выдержала, схватила блокнот и открыла его на странице с его ладонью. Я хотела знать, что же он из себя выдавил. Я бы не удивилась, если бы страница была пуста.
На его ладони мелкими буквами красовалось:
«It was nice taming you and being tamed»
[23].
Глава 13
«Возьми банджо, сыграй мне на прощанье!»
[24]Несколько дней я прожила у одного азиата-каучсерфера. В первый же день мы поехали кататься по городу на его тачке. По дороге зашла речь о марихуане.
– А в Сан-Франциско тоже продают марихуану в магазинах, как в Денвере?
– А то! В любой форме, в какой захочешь!
– В смысле?
– Ну, например, есть пицца с марихуаной, и печеньки, и шоколадки… И даже заготовленные скрученные косяки любого размера.
– И все это продается готовым? Прямо вот так?
– Мало того, у них даже есть сэмплы для, так сказать, дегустации! Слушай, мы проезжаем один магазин! Хочешь попробовать печеньку? Это бесплатно!
– Давай!
– Окей, подожди меня. – Он выскочил из машины, забежал в магазин и вскоре вернулся с тремя четвертинками печенья и двумя косяками, упакованными в пластик, как зубные щетки. Кусочки печенья он вручил мне, а один косяк отдал бомжу на улице, мимо которого мы проезжали. Тот кивнул и улыбнулся.
