Мне было приятно, что в пафосной Москве наконец появилось место, где рады всем. Сюда моментально потянулась вся творческая, и не только, элита Москвы. Литвинова с Земфирой приходили сюда на романтический ужин, а депутаты заказывали по пять бутылок французского вина за двадцать две тысячи каждая.
Спустя пять месяцев мы ко всему приноровились. Все шло как по маслу. Сменялись сезоны – менялось и меню. Бренд-шеф-повар приезжал по несколько раз за сезон, и мы создавали что-то новое. А что касается меня – я наконец начала зарабатывать нормальные деньги и постепенно, не замечая этого, стала превращаться в москвичку. Я больше не надевала свитер или платье дешевле пяти тысяч рублей. Я сходила на уроки макияжа и закупилась косметикой на пятнадцать тысяч, каждый день укладывала волосы и пила только дорогое вино. Когда пафосные гости смотрели на меня оценочным взглядом, они видели деньги.
Но все, что происходило за пределами ресторана, шло вовсе не по маслу. Чтобы приезжать в ресторан рано утром и работать до позднего вечера, мне пришлось снимать комнатки и койко-места в центре. Отношения с Антоном катились ко всем чертям: мы виделись один-два раза в неделю, потому что он был занят не меньше меня, и каждый раз, возвращаясь домой по темным заснеженным улицам, я завязывала пояс пальто потуже, чтобы казалось, что кто-то обнимает. Антон кормил меня бесконечными баснями о том, что мы вот-вот будем жить вместе. А сам, имея собственную квартиру и достаточное количество денег, продолжал спать на двухъярусной кровати с младшим братом и жить с мамой, которая после смерти отца относилась к нему как к ребенку: стирала его одежду, готовила по три блюда в день, души не чаяла в своем солнышке и считала меня угрозой, которая может забрать из дома любимого сыну.
Тем временем в нашем ресторане появилась еще одна управляющая, приехавшая из Петербурга. Сначала я радовалась, подумав, что человек из Питера априори добрый и креативный, но это было не так. Виктория напала на наш ресторан как чума. Она стала увольнять всех официантов с туннелями, татуировками и какой-либо другой «неподходящей чертой». Все, кто смел открыть рот и начать с ней спорить или сомневаться в ее действиях, тоже шли прочь. Зарплаты всем были внезапно сокращены, а концепция семьи, любви и взаимопонимания между персоналом и начальством постепенно начала исчезать. Ни одному официанту не хотелось больше «верить» в ресторан: он превратился в работу, куда ты идешь не с удовольствием, а со страхом. Крис, я и Мэри с ужасом смотрели, как Виктория сносит все, что мы так долго строили… Сносит нашу маленькую Америку и строит на ее месте Москву. Ее заботили деньги, а не качество. Вскоре Крису стали задерживать зарплату. Он не получал ее два месяца. Несколько поваров уволили, с поставкой еды были проблемы, и работать снова стало тяжело. Спустя полгода с начала работы в ресторане он психанул и сообщил Виктории, что уходит. Вместе с ним сократили и меня. В один день я осталась без работы и дома, в который столько вложила.
В тот же день меня выкинули из квартиры на проспекте Вернадского.
Без работы и квартиры, но с деньгами в кармане я снова была свободна от Москвы. К этому моменту прошел уже год с тех пор, как я в нее вернулась. Я вспомнила, ради чего все это было сделано – чтобы быть вместе с Антоном. Но, сопоставив все, что он мне тогда обещал, с тем, что происходило в действительности, я поняла, что смысла оставаться нет. Я сказала: «Дай мне причину остаться, дай мне следующий шаг, давай хотя бы начнем жить вместе». Он ответил, что не готов. И мы расстались. Я была так зла за все неисполненные обещания, что пережила эту ситуацию сравнительно легко. Посмотрев на свой «список дел на жизнь», я нашла пункт «Карнавал в Бразилии», который как раз был на носу, и купила билет в Риоде-Жанейро. Сердце моментально заплясало привычную чечетку, предвкушая веселую неизвестность. За одну секунду – за нажатие клавиши «оплатить» – зверь внутри меня встряхнулся, сбросил с шерсти прилипшую позолоту и мишуру и приготовился к бегу. За день до этого мы сидели на кухне с моим единственным близким другом мужского пола (я зову его Лис. Почему, расскажу позже), курили и подводили итоги года. Он спросил меня:
– Что ты успела за этот год?
– Сменила шесть работ… Узнала изнутри несколько профессий, увидела роскошь и бедность. Встречалась с парнем. Съездила в Испанию. Вот вроде и все.
– Не все.
– А что еще?
– Ты забыла сказать главное: за этот год ты чуть не потеряла себя.
Часть 6
Роман с Южной Америкой
Глава 1
Рио-де-Жанейро
Запугивать меня начали еще в Москве, а продолжили в самолете. Сосед-немец, который сто раз был в Рио-де-Жанейро, дал мне несколько советов о поведении в этом городе, хоть и был уверен, что в одиночку девушке там лучше не появляться. Вот эти советы:
– С собой брать деньги только на один день. Класть их в лифчик или в трусы под ремень.
– Никаких украшений. Некоторые за кольцо могут и палец отрезать.
– Кредитные карты хранить дома, с собой не брать.
– Лучше ходить без телефона – украдут.
– Если у тебя есть кошелек и ты взял его на улицу – значит, ты предлагаешь себя ограбить.
– Если идешь купаться, клади вещи в пакет и зарывай под своим полотенцем. Конечно, все увидят, что ты сделал, но выкапывать твои шмотки, пока ты плаваешь, они не станут – слишком энергозатратно. Полно других дураков, которые просто оставят вещи лежать на полотенце.
– Не показывай, что ты напуган – точно оберут.
– Вдоль дороги идти, держа сумку в правой руке. Иначе могут вырвать, проезжая мимо на машине.
– Если нападут больше двоих, отдавай все. Они долго пререкаться не будут.
– И главное – ночью идти гулять в удобной обуви. Чтобы ты мог успеть убежать.
Забегая вперед, расскажу тебе об этом городе побольше. Рио-де-Жанейро состоит из двух частей: это довольно зажиточный центр, где высокие цены и высокий уровень жизни, и огибающие его фавелы, то есть трущобы, расположенные на склонах гор. Рабочие дни есть у обоих районов. И пока те, кто живет на низменности, идут в офисы, те, кто живет в фавелах, спускаются вниз и грабят их. Тебя могут обокрасть прямо в центре города, в толпе. Просто вытащить нож и попросить отдать все, что у тебя есть. Тут грабят всех и всеми способами. Могут подойти и без ножа, с пустыми руками, и просто сказать: «Отдавай». Местные ребята говорят, что даже в таком случае лучше отдавать, потому что в этот момент за тобой могут стоять еще пятеро, готовые чуть что пырнуть ножом. Поэтому у местных людей, например, нет кошельков. Они кладут деньги в пластиковый держатель карт.
Может показаться, что это все приколы, но за две недели жизни в Рио из пяти девочек, с которыми я тусила, обокрали всех, кроме меня. Потому что я выходила на улицу практически голой. Мальчики здесь действительно прячут деньги чуть ли не под яйцами. Выходит довольно забавно, когда парень предлагает угостить тебя мороженым, ты говоришь: «Окей», – и он лезет к себе в штаны. Фавелы же, в свою очередь, живут довольно автономно. Автономно в том смысле, что у них свои законы и свое правосудие. В некоторые не просто лучше не заходить… Туда боятся заезжать даже копы, потому что какие-нибудь десятилетние детишки, бегающие с пистолетами, легко могут расстрелять человека. А внизу, у океана, покоятся миллионные яхты, шампанское льется рекой, и загорелые девушки с обложки манят своими формами. Рио похож на мир в миниатюре: здесь есть огромные тропические леса, горы, океан, белоснежный песок, роскошь и бедность… И Иисус, расправивший руки над этим городом, будто укрывая его своей любовью.
