Но поспала я часа четыре от силы. Потому что ночью уже наступило 1 марта. И начался карнавал. А это значило, что с этого момента всю неделю в 7 утра Отавио будет на полную включать САМБУ.
Глава 2
Карнавал
Неделю карнавала невозможно описать словами. Ее можно только прочувствовать. Мне повезло, что я была окружена местными, потому что они знали, как праздновать по-настоящему. Мелодии и слова классических карнавальных песен за эти дни въелись мне в подкорку: Во се пьенса ке кашаса э агуа – кашаса нау э агуа, нау! Кашасе вэм до аламбики, и агуа вем до риберау!
[34]
Если описывать карнавал в Рио (а проходит он не только здесь, но и во всех крупных городах страны) схематично, получится следующее: существует официальная часть. Та самая, которую показывают по телевизору. С яркими транспортными средствами, которые двигают люди, находящиеся внутри, костюмами и миллионами зрителей. В Рио под это шествие выделяется целая улица – Самбодром, и вдоль нее размещаются трибуны с разной стоимостью билетов. К счастью, в отличие от спортивных соревнований, дешевые тоже есть, поэтому местные жители могут спокойно наслаждаться праздником хоть все четыре ночи подряд. С 18 вечера до 6 утра.
В официальном шествии принимают участие ученики и учителя школ самбы, а их очень много. Весь год они готовятся к проходу по улице, который длится не больше часа. Красоту и размах их костюмов не передать. Я с ужасом думала о том, что все это потом выбрасывается, а машины сжигаются…
Самое интересное, что город не делает на этом мероприятии никаких денег – лишь покрывает затраты. Людям ПРОСТО НРАВИТСЯ ТАНЦЕВАТЬ!
Существовала и вторая, куда более важная часть праздника. Ее не показывают по телевизору. И имя ей Блокос. Блокосы – это в большинстве своем такие же шествия с музыкой и костюмами, но организованные местными жителями, не имеющими никакого отношения к школам самбо. Все просто: они выбирают место и время, подают заявку, чтобы народ знал, какой «блокос» где будет проходить, собирают свой мини-оркестр (а иногда не мини), в котором доминируют трубы и барабаны, одеваются обычно тематически, например в стиле египетских царей, и идут по улице, окружив себя веревкой, чтобы не смешаться с толпой и иметь минимум свободного пространства, а остальные люди окружают их со всех сторон и присоединяются к шествию. Народ сходит с ума как может! Царит такое безумие, будто в воздухе распылили экстази и афродизиаки! И если ты посмотришь кому-то из этой толпы в глаза дольше секунды и улыбнешься, не удивляйся, когда этот человек ринется к тебе, чтобы страстно поцеловать.
Побывать на всех блокосах за эти дни абсолютно невозможно. В течение дня их проходит минимум 10, а то и больше, так что, если Дамблдор не подарил тебе маховик времени, придется выбирать. Наши четыре брата прекрасно знали, какой блокос где идет, и отговорили нас идти на самые популярные, потому что смысла в них не было. Стоять среди тысячной толпы под палящим солнцем, в поту своих соседей – не самая хорошая идея. Поэтому мы пошли на блокосы поменьше. Многие блокосы начинались в шесть утра. Костюмы людей просто поражали. Они действительно готовились к этому не один день.
К тому времени, когда я догнала другой блокос, где должны были идти мои друзья, солнце уже нещадно жарило. По какому-то невероятному счастью я встретила там их всех. В Рио вообще творится странная штука: будешь искать человека – точно не найдешь. Выдохнешь, отпустишь навязчивую идею, и вот он – тут как тут! Клянусь, это работает! Ведь очень легко потеряться, когда вокруг тысячи людей. Найти друг дружку без телефонов (а их никто с собой не берет, чтобы не потерять и чтобы не украли) практически невозможно. Но как только мы оставляли попытки – сразу все встречались.
Вот таким же чудом я увидела и Льюиса, и Отавио в ярких париках и женских платьях! В одной руке пластиковая бутылка из-под фанты с кашасой, в другой – ледяное пиво! Здесь от пива до пива – пять метров. Всегда стоит мужичок с холодильничком из пенопласта. Это ледяное пиво, конечно, пагубно влияет на организм, но в жару спасает. Спасали и жители улиц! Они высовывались из окон и дверей своих домов и поливали нас холодной водой из шлангов под свист толпы!
Ночь за ночью мы встречались на главной улице города – на Лапе. Она запала мне в сердце своей свободой! На подходе к ней стоит куча лавочек и фургончиков, продающих еду. Это место – святое. Потому что, когда ты вылезаешь с той улицы в пять утра, грязный, пьяный, потный и босой, все, чего ты жаждешь, – пища! Сама улица начинается за этими фургонами. Ты входишь в арку и просто пропадаешь… Бары с обеих сторон бесконечной шеренгой приветствуют тебя! Но никто при этом не сидит внутри. Большинство берут напитки из бара в пластиковых стаканчиках и сидят прямо на тротуаре… Музыкантов море, импровизируют на ходу, люди окружают их, создавая музыку из подручных средств. Я растворялась в этом празднике, как кубик сахара в воде…
Сидя на тротуаре и глядя на свои покрытые пылью и блестками босые ноги среди, наверное, миллиона танцующих и поющих людей, я поняла, как сейчас счастлива. И так сильно счастлива, что даже описывать не хочется… Это слишком сложно и бесполезно передавать. И тут в толпе я разглядела мальчика, не влюбиться в которого было невозможно. Он был высокий, с черными кудрявыми волосами и голубыми глазами. С голым торсом, в футболке, висящей на плече, и деревянными четками с крестиком. Он был красивее Джима Моррисона, а это практически невозможно. Я не знала, что придумать, как заговорить, но просто не могла оторвать от него глаз.
– Полина, ты знаешь, как спросить на португальском «у тебя есть зажигалка?»?
– Знаю только на испанском, но они же похожи. Скажи «tienes fuego?».
Я взяла у кого-то сигарету и стала пробиваться к пацану. Подойдя к нему ближе, я обомлела еще больше. Он действительно был невероятно красив.
– Ола! Тьенес фуэго?
– Зажигалку? Да, подожди.
Он достал зажигалку, и в моей голове заиграла «come on baby, light my fire». Звали этого мальчика Факу, он был аргентинцем и не говорил на английском. Он приехал сюда на попутках со своей подругой Мелиссой и только окончил университет. Я всегда была влюблена в Аргентину – влюбилась и в них обоих. На ломаном испанском я пыталась с ними разговаривать. Мы моментально объединили наши компании, но все говорили по-испански или по-португальски, и я тогда впервые осознала, что мне с этим надо как-то жить. Мой испанский в универе всегда шел первой парой в девять утра, а это значит, что я пропускала восемьдесят процентов семинаров. К моменту, когда я попала в Южную Америку, я знала примерно десять слов на испанском, включая «да», «нет», «что?» и «спасибо». Но разве выживание – это не лучший повод выучить язык?
Пока все остальные о чем-то трепались, нас с Факу как будто примагнитило друг к другу. Мы просто стояли рядом, но мне казалось, что если я сделаю еще шаг, то прилипну к нему всем телом. Тут он наклонился и очень скромно, с улыбкой, глядя мне в глаза, сказал, что я очень симпатичная. И прикоснулся указательным пальцем к моей щеке.
