Население практически все состоит из детей и стариков. Студентам здесь не место, потому что учиться негде.
Чтобы залезть на главную гору, самую цветную, нужно заплатить 3 песо. За что, непонятно, ибо вокруг горы ни забора, ничего. Но спорить ради трех песо никто не станет.
Очевидно, весь город питается за счет туристов, так что неудивительно. Горы действительно очень красивые. Эдакая гигантская версия египетских бутылочек с цветным песком. Ветер сносит. Хочется лететь.
Я нашла единственный отельчик с интернетом на весь город, и пока я болтала по скайпу и жевала коку, чтоб прийти в себя от высоты, в окно отеля постучался мой знакомый – бритый аргентинец, которого я встретила в Сальте. Вот так у меня снова появился товарищ для прогулок.
Вечером мы пошли в ресторан, несмотря на то что у меня осталось 20 песо. Как я его ни уговаривала перетоптаться дешевой едой на улице, мой товарищ настоял на том, что он угощает.
За эти дни я влюбилась в аргентинцев окончательно. Не было ни одного случая, чтобы кто-то отказался мне помочь, не показал куда идти, не разжевал бы мне каждое слово, если я что-то не поняла. А главное, что они такие честные. С душой нараспашку. Завести разговор с незнакомцем – абсолютно нормальное дело. Это не русские, которые шугаются друг друга при любом случае. Практически все русские, которых я встречала за границей, были так «милы» и «приветливы», что я жалела, что вообще решила завести разговор. Казалось бы, ну улыбнись ты соплеменнику! За полсвета от дома находимся! Но хрен бы там. После пары казусов я решила, что больше приветствовать случайно встретившихся мне русских не буду. У них на лице прямо написано разочарование, что сейчас им придется говорить. No se porque
[40].
Искренность. Она заставляет чувствовать себя как дома. Я люблю, когда все честно и с благими намерениями.
* * *
Заметка в дневнике:
22 апреля 2014
Я нахожусь в маленьком поселке по имени Пурмамарка на севере Аргентины. Здесь всего семь улиц. Это откровенная деревня рядом с «горами семи цветов» – за ними я и ехала. Вот только выбраться теперь отсюда не могу. Из еды – вареная кукуруза. Вот, в общем, и всё, что я могла себе позволить. Наличка кончилась. Деньги с карточки не снять. Я добралась до города Хухуй (на русский перевели как «Жужуй» – как обычно, все стесняются называть вещи своими именами), чтобы поймать автобус до Чили. Потратила на это дело день. Но можно было сразу догадаться по названию, что что-нибудь пойдет не так. В это время Южная Америка праздновала Пасху. А праздновать она умеет. Автобусов не намечалось еще неделю.
Проведя весь день впустую, пытаясь выбраться из Аргентины, я выяснила, что единственный способ уехать на следующий день – это вернуться обратно в Пурмамарку и голосовать на единственной существующей рядом дороге. А она как раз идет прямо до Сан-Педро-де-Атакама, Чили.
С восходом солнца я нарисовала на картонке название следующей точки и вышла на дорогу. Так начался один из самых жестких дней в моей жизни.
Глава 7
Граница
Как ловить попутки на полпути в никуда, да еще в Южной Америке? Нужно найти наиболее логичное место. Для этого лучше посоветоваться с местными жителями. Они-то уж насмотрелись всего. Так я и поступила. Пурмамарку и Чили соединяет одна прямая дорога, по которой ездят только грузовики и другие трудящиеся. Поймите правильно: вокруг ничего. Парковщик автобусов показал мне развилку, на которой лучше всего стоять. Туда я и направилась. Меня опередила французская сладкая парочка: они стояли там раньше, и потому мне пришлось отойти дальше. Вот такое негласное правило халявщиков: кто первый пришел – тот первым на дороге и стоит. В итоге, конечно, первую машину словили они. Но мне повезло: это был почтальон, и в его кузове могли уместиться мы все. Так что они меня подобрали. Он пообещал провезти нас 160 км из нужных 514 км. Так мы и ехали, сидя на рюкзаках и трясясь, как мешки с картошкой, по нереальным серпантинам.
По этой дороге ходит крайне мало транспорта. Машину здесь встретишь в лучшем случае раз в 10 минут. Вся дорога лежит через горы и поля. Практически никаких поселений. По полям гуляют ламы и коровы. Лошади сменились на лам. Через пару часов водитель свернул в поселок, остановился у одного из маленьких песочных домов и отдал письмо. Вот и все. Нам пришлось вылезать.
Мы вышли на дорогу, и ребята снова намекнули на то, что втроем ловить попутки слишком сложно. Я просидела под палящим солнцем в пустыне на дороге под табличкой с расстоянием до заветного города пару часов. Красиво, непривычно тихо. Только две птички строят гнездышко на горе, и мешки с песком, оставленные кем-то на дороге, шелестят от ветра. Периодически ко мне подъезжали мальчишки на велосипедах, задавали все стандартные вопросы в стиле «Кто ты? Что ты?» – и отправлялись восвояси.
Наконец мне удалось остановить машину. В ней была отмороженная на вид индейская пара пятидесяти лет. Они согласились довезти меня до границы за 50 песо (150 рублей). Пустота вокруг и незнание, когда перепадет следующая возможность приблизиться к цели, психологически давили на меня, и я согласилась. Они везли продавать пиво в магазин на границе и высадили меня в пяти минутах от поста проверки документов. Я пришла туда, но меня не пропускали. Спустя приличное количество времени я связала все знакомые мне слова на испанском с жестами полицейских и поняла, что мне пытаются сказать. Границу запрещено пересекать без транспорта. Причем будь у меня велик или даже (я не шучу) скейтборд – меня бы пропустили.
– Что же мне делать?
– Проси у людей, чтобы они взяли тебя с собой.
– Каких?
– Тех, что будут пересекать границу. На машинах.
Люди появлялись раз в полчаса, и никто не соглашался меня брать. Видимо, на них психологически давил тот факт, что я прошу их помощи на глазах у полицейских. Я вышла на улицу, сползла вдоль стены и стала описывать в блокноте последние события, чтобы хоть как-то отвлечься и заодно не потерять сознание.
Прошло пять часов. Три дня практически без еды и высота сыграли свою роль. 5500 метров – это не айс. Для сравнения: высота Килиманджаро 5895 метров. А резкий подъем на такую высоту вообще может быть летальным. Моя голова раскалывалась, нос драло. Высота – это когда ты не можешь думать, не можешь сконцентрироваться, не можешь говорить. Хочется только выбраться отсюда поскорее. Вокруг были только эта чертова проверочная будка, горы и развевающийся на ветру чилийский флаг. Я надолго запомню этот чертов звенящий звук троса флага, ударяющегося о шест. Размеренное «дзынь-дзынь» раз в секунду ударяло по ушам. Чтобы не отключиться, я пыталась записывать в блокноте, что со мной происходит, но даже это давалось с трудом. Когда я уже лежала на земле, пытаясь подпитаться теплом солнца, за мной наконец пришли полицейские и сказали что-то, содержащее слово «удача». Я с трудом встала и поплелась за ними, как в тумане.
