В куче товаров на улице всегда можно найти домашний телефон. Видимо, мобильными здесь не пользуются и звонят прямо с улицы. Лотереи, обменники, дешевая и опасная для жизни еда… Крики, шум… машины… Все вместе это можно описать одним словом: «дурдом».
Мы посетили пару других отелей и сошлись на том, что хотим остаться в «Локи». Выбили себе комнату, две из четырех стен которой были стеклянными. Like a boss! Правда, ее еще не убрали, и мы ждали уборщицу. Но, поскольку это Южная Америка, «в ближайшее время» означало «может, сегодня зайдем, но лучше нас не ждать». Мы не выдержали и решили убраться сами. Что-то странное произошло до нас в этой комнате. Поняли мы это, когда обнаружили, что два других чемодана, которые, как мы думали, принадлежат нашим койко-соседям, пусты. По уровню бардака номер напомнил мне третью комнату из фильма «4 rooms». Везде разбросаны нескромные журналы, гид по Южной Америке – и все на иврите.
– Евреи – полные свиньи!
– Да ладно! Никогда не замечала.
– Поверь! Большинство из них только что закончили служить в армии, вот и ведут себя как дикие.
Под одеялом я нашла клочки салфеток… На полу что-то белое просыпано. Нет, не кокаин, мы проверили. Словом, я бы не удивилась, если бы под моим матрасом лежала мертвая проститутка, а в ящичке завалялся использованный шприц.
– Как можно вообще устроить такой срач?
– Это «Локи», детка. Ты еще не такое здесь увидишь!
Затолкав весь мусор в чемоданы, мы выставили их за дверь. В тот же день, пока мы пели кантри-песни и любовались видом на Ла-Пас со своих кроватей, к нам заселились мальчик с девочкой. Девочка была неприметной, а мальчик – высокий блондин с ярко-голубыми добрыми глазами. Он посмотрел на меня тем взглядом, которым смотрят, когда вершится судьба. Ну вот, еще один красивый парень со страшной девушкой, подумала я.
– Вы сами откуда, ребята? – спросил Чарли.
– Я из Нидерландов, она из Германии. Я Хилл.
– Хилл? Чарли!
– Даша! Привет!
Возникла секундная пауза. Бесцеремонный Чарли лениво ткнул на наших соседей указательным пальцем по очереди.
– Вы, ребята, как, вместе?
– Нет-нет, мы познакомились в автобусе! – Хилл воскликнул это так радостно, что девочка насупилась.
– Хо-хо, мы тоже! Только что приехали. Ну, велкам!
Девочка не задержалась надолго, а с Хиллом и Чарли мы очень быстро превратились в настоящую семью. Завтракали вместе, вместе напивались. Вместе танцевали, играли в бильярд и искали приключений на наши задницы.
Культуру Боливии можно описывать бесконечно и так ни черта и не понять. Именно поэтому в эту бедную, забытую богом страну стремится столько путешественников. Пока мир развивался, спрятанная в самом центре континента Боливия стояла себе особняком, забыв о годах. Она осталась такой же, какой была и сто, и двести, и даже триста лет назад. Несмотря на то что Ла-Пас – самый крупный город Боливии и настоящий мегаполис, жители здесь ничуть не отличаются от своих соседей в деревеньках. Классические боливийские женщины зовутся «чолитас», у каждого предмета их одежды своя история. Все они носят маленькие шляпы-котелки, по виду напоминающие шляпу Чарли Чаплина. Эти головные уборы настолько миниатюрные, они не только не прикрывают лицо от опасных солнечных лучей, но и на голове-то держатся с трудом. Существует целый «язык шляп»: если шляпка набок, влево или право, значит, чолита незамужем или уже вдова. Если ровно сверху, значит, она замужем. А если вперед – значит, «все сложно». Третья версия придумана туристами. Другой традиционный предмет одежды – большие пышные юбки. У такой юбки может быть семь внутренних подкладок и три цветные сверху. Юбки закрывают практически все ноги. Возникает вопрос: но как же они привлекают мужчин? За пределами большого Ла-Паса существует старая традиция «обмена любезностями» между мужчиной и жен- щиной.
Если мужчине понравилась чолита, он возьмет камень и кинет к ее ногам. Таким образом он пытается обратить на себя ее внимание. Чолита, в свою очередь, сначала обязательно должна сыграть недотрогу – «to play hard to get», как говорят на английском. Покрутиться, поглядеть по сторонам, подмигнуть. Но продолжить стоять на месте. Если мужчина не оторвал от нее глаз и ждет, она опустит чулок и оголит икру. Если икра будет мускулистой, смуглой, толстой – мужчина предположительно сойдет с ума.
Лучшая местная традиция – это закапывать высушенный труп маленькой ламы под своим домом. Ага, без шуток. Эти ламы продаются на рынке ведьм. Важно, чтобы ребенок ламы умер своей смертью. Хоть это радует – их не убивают.
Закапывания в землю связаны с тем, что земля для них – это Бог. И таким образом они благодарят ее и лелеют надежду, что с их будущим домом, построенным на этой земле, ничего не случится. Бог земли защищает. На этом же рынке можно найти все виды зелий и прочую разную нечисть. Но сложно понять, что из этого работает, а что просто уловка для привлечения туристов. Смешная страна. С отсутствием даже намека на XXI век среди безумно красивой природы, до которой большинству боливийцев нет никакого дела. Им и так ништяк. Живут себе тихой жизнью, в юбках и с мертвой ламой под домом.
В тот же вечер мы с Чарли пошли навестить его друга-англичанина, назову его Терри. Терри продавал кокаин по всему Ла-Пасу и водил нелегальные туры по знаменитой тюрьме Сан-Педро в центре города. Эта тюрьма считается самой гуманной в мире, поскольку заключенным здесь разрешают жить с женами и детьми, за дополнительную плату можно выбрать себе качество камеры и еду, а также подрабатывать, изготавливая разный товар. И главный из них – кокаин. Тут делают лучший кокс, который поставляется по всей стране, и не только. Правительство в курсе дела, обо всем давно договорились. Заключенные платят государству огромный налог за поставку листьев коки. Знаменитой эта тюрьма стала после того, как один иностранец написал о ней книгу. Они с приятелем заплатили охранникам за то, чтобы те позволили им пожить внутри. Спустя три месяца он «вышел» и в подробностях написал о системе жизни за стенами Сан-Педро. Долгое время в эту тюрьму действительно водили туристов, они могли поиграть в футбол с заключенными или помочь им с продовольствием и одеждой, но в 2009-м это дело запретили. Но только не для Терри. Он продолжал водить свои экскурсии и покупал там кокаин, а затем перепродавал его по всему городу. Терри выгоняли из каждого хостела, как только узнавали о его бизнесе, но он почему-то все еще был на свободе. Чарли предупредил меня:
– Он странный чувак. Я тебя сразу предупреждаю, что он странный.
– Ничего. Я люблю странных людей.
Но Терри оказался исключением. Лысый, с огромными безумными глазами, умный, знающий пять языков. Но что-то в его мимике, что ли, вызывало у меня отвращение. Бывает, встречаешь человека и чувствуешь, как от него темной энергией бьет. Такое бывало со мной редко, да метко. Мама моей подруги Билли всегда говорила: «Хуже дурака только дурак с инициативой». А вот страшнее умного только умный злодей. Терри был откровенно некультурен. Нет, я не о том, как он рыгал на переклич, к этому я уже привыкла. Россия – чуть ли не единственная страна, где рыгать при всех некультурно, в остальном мире люди даже не говорят «пардон». Некультурность Терри проявлялась в откровенном безразличии. Если ты ему чем-то не понравишься, он не постесняется об этом сообщить.
