Вновь в комнате раздаются лишь тихие стоны, влажные чмоки и вздохи.
Я даже начала засыпать под эти тихие шорохи. Как-никак середина ночи, под ворохом одежды вполне уютно, правда поза неудобная, но это мелочи. Однако парочка вновь решила пообщаться.
— Зачем ты лег на меня?
— Я же говорил, хочу быть к тебе как можно ближе, ощущать тебя всю.
— Ты такой тяжелый, мне трудно дышать.
— Нет, дорогая, тебе трудно дышать из-за моих поцелуев, вес тут не причем.
Как интересно. Из-за поцелуев можно начать задыхаться? Нос-то свободен.
На пару минут все вновь затихло. Стоны, в особенности девичьи, стали громче.
— Тише, тише, моя прелесть, я знаю, что тебе хорошо, но нас могут услышать.
— Зачем ты поднял мой подол и снял чулки?
Да-да, мне тоже любопытно. Для простых поцелуев вроде бы поднимать подол не требуется.
— Хочу полюбоваться на твои стройные белые ножки. И не только на ножки. Одежда мешает. Я хочу видеть тебя всю.
— Ох, я не знаю…
Девушка резко замолчала. Опять стоны и охи.
Глава 23
— М-м, какая же у тебя грудь, — доносится до меня приглушенный мужской голос. — Такая большая, молочная, идеальная!
— Зачем ты ее целуешь? — в девичьем голосе немного паники.
— Тебе не нравится?
— Нравится.
— А когда я делаю вот так?
Не знаю уже, что там этот любитель большой сделал, но девушка громко застонала.
— Прошу тебя тише, моя роза.
— А для чего ты снимаешь мои трусики? — в девичьем голосе уже не слышно паники, лишь любопытство с долей сомнения. — И почему, когда ты меня целуешь, все время в меня то вжимаешься, то снова отсупаешь, то быстрее, то медленнее.
— О, мой дивный цветок, как же многого ты еще не знаешь. Это инстинкт, которому следует любой мужчина, когда рядом с ним… под ним, его возлюбленная. Смотри, я снял рубашку. Тебе нравится мое тело?
— Д-да.
— Потрогай меня, погладь.
— Я не могу.
— Боишься? Ну ничего. Со временем стеснение уйдет. Тогда пока я буду тебя трогать.
Опять молчание и шебуршение. Скучно. Хочется спать, но нельзя. Не здесь и не сейчас. Опасно. Заклинания пока нельзя формировать. Вдруг в комнате маг — может почувствовать эманации моего колдовства.
— Твои пальцы там! — вдруг вывел меня из состояния дремы голос девушки.
Где там-то? Может уточнит?
— Тебе не нравится?
— Нравится, но это как-то совсем неприлично. И я голая. А ты в штанах. И сверху так сильно прижимаешься…- девушка замолкает и стонет, а потом продолжает очень неуверенно. — Я думаю, нам пора прекратить.
— Тебя смущает, что ты раздета, а не до конца? Это нечестно, верно. Я сейчас разденусь.
— Нет. Не-ет… — Шорох. — Ой, а почему у тебя это между ног торчит? Он такой страшный и большой.
— Страшный? Большой? — мужчина довольно хмыкнул. — Да, пожалуй, есть такое. Но не бойся. Потрогай, он очень нежный на ощупь, и уже очень тебя любит.
— Потрогать? Я не знаю…
— Давай свою ладошку. Он будет очень рад.
— Ох, и правда! Какой гладкий, нежный-нежный! А если сжать, то твердый.
Очень захотелось выглянуть и узнать, кто же такой нежный но твердый. Но держусь. Нельзя. Меня может выдать любой случайный скрип.
— Поцелуй его.
— Я не знаю… не хочу. Это странно. Я, наверное, пойду.
О, в деве проснулась разумная осторожность. Похоже, этот “нежный и твердый” ее напугал.
— Пожалуйста, не уходи. Не бойся. Я попросил тебя… потому что мне это было бы очень приятно. Это для тебя совершенно безопасно. А я был бы очень рад. Кстати, ты ведь знаешь, что мой отец разводит лошадей ассинской породы. Завтра у твоего порога будет молодая ассинская кобылка. От неизвестного поклонника.
На несколько секунд комната погрузилась в молчание.
— Белая, — вдруг произнесла девушка.
— Белая?
— Белая кобыла.
— Хорошо, конечно.
— А… как целовать?
Дальнейшие инструкции я не слушала. Не хочу все это знать.
Вскоре в комнате стало почти тихо. Лишь едва слышимые мужские стоны до меня доносятся и опять что-то вроде причмокивания. Вот ведь попала я. Поскорее бы все кончилось и я оказалась дома.
— Да, да, попробуй взять его глубже, — говорит мужчина.
В ответ раздается лишь недовольное мычание.
— Быстрее, ну же!
Мычание.
Прям как лошадь подгоняет. Или скорее корову, с учетом мычания.
— Достаточно. Неплохо для первого раза. У тебя, похоже талант. Ложись на спину, — в мужском голосе прорезались нетерпеливые властные нотки. Кажется, он понял, что за обещание белой кобылки он может не уговаривать, а требовать.
Тихие шорохи. Нежные девичьи стоны.
— Какая же ты сладкая.
— Твои пальцы… они опять там.
— Да. Ты выгибаешься. Я вижу, знаю, что тебе сейчас очень хорошо.
Молчание. Но недолго.
— Ой. Ты гладишь меня там… им.
— Он тоже хочет тебя потрогать, а там больше всего. Там ты горячая, влажная, там ему будет очень уютно.
— Но… я ведь невинна. А это, наверное, то самое…
— Нет, что ты. Он просто трется об тебя.
— Ну… ладно. М-м-м… — девушка вновь и вновь и тихо стонет, но потом вновь напряженно произносит. — Он глубже заходит.
— Тебе приятно?
— Очень. Особенно, когда он трется. И хочется, чтобы он еще глубже вошел.
— Он войдет если хочешь. На всю длину. Тебе будет очень приятно, когда я буду двигаться уже полностью в тебе. Ты хочешь этого, моя нежная роза?
— Да, но…
— Не бойся, это не то, о чем ты думаешь, ты останешься невинна, я обещаю.
— Ну, я не знаю. Я не уверена.
— Я не тороплю тебя с ответом. Раздвинь ножки шире. Не зажимайся. Да, вот так, еще шире. Сейчас я приподниму твои бедра. Хочу потрогать твою мягкую, большую попочку, ох, какая же она восхитительная. Ты сводишь меня с ума!
— О, да, да! — сладко стонет девушка. Неужели там все так приятно? — Еще, еще, пожалуйста… Ай!
Ай? Что: “Ай”?
— Он вошел в меня, — изумленно произносит обладательница большой попы.
— О-о, да…
