И прежде чем Дебби смогла что-либо на это ответить, Линда развернулась и вышла из комнаты. Дебби ничего не оставалось, как посмотреть ей вслед, слушая, как чемодан Линды тяжело грохочет по лестнице.
Сердце мое яростно колотилось. Я ужасно разозлилась на Линду за то, что она помешала Дебби помириться с Джоном, и еще – за то, что она приплела в этот спор меня. Но самым ужасным было то, что, как бы я ни злилась на Линду, в глубине души я сознавала, что она была отчасти права. Нравится мне это или нет, Марджери оставила свои деньги мне. Все неприятности последних недель – от встречи с Дэвидом в кафе до спора с Джоном и разборок с Линдой, – все это стало следствием того, что Дебби пришлось решать, что делать с этими деньгами. Приходилось признать, что наследство Марджери, которое она завещала мне, обернулось для Дебби чередой проблем и потрясений. Я понимала, что если кто-то и виноват в том, что сейчас происходит в жизни моей хозяйки, так это я.
Глава 23
Едва захлопнулась входная дверь внизу, Дебби упала на диван рядом со мной и разрыдалась.
– Ах, Молли, все пропало, – всхлипнула она.
Снаружи бушевал ветер, и оконные стекла дребезжали в рамах. Я забралась к Дебби на колени и замурлыкала, глядя ей в лицо и мягко нажимая ей на ноги передними лапками. Мне отчаянно хотелось хоть как-то утешить ее, хотя я и понимала, что не в силах ничем помочь.
Спустя несколько минут в прихожей послышались легкие шаги Софи.
– Мам? – сказала она, заглянув в гостиную. На ней были пижама и тапочки, длинные светлые волосы были распущены. Озабоченно взглянув на диван, она направилась к нам.
– Что случилось? – спросила она.
– Линда случилась, – сквозь слезы ответила Дебби. – Когда она заговорила про наследство Марджери, внутри у меня словно что-то взорвалось. Я сказала ей все, что думаю, – как раз так, как ты мне и советовала. Ты можешь мной гордиться, Софи.
– Я горжусь тобой, мам, – улыбнулась Софи. – Но ты что, не могла выбрать для этого времени получше? Ведь сегодня у вас с Джоном планировался романтический вечер, помнишь?
Дебби закрыла лицо руками.
– Я знаю, – простонала она. – Я же не думала, что все так случится! Линда пообещала не приходить сегодня вечером.
Софи оглядела комнату, заметила почти нетронутый обед на столе.
– А где Джон? – забеспокоилась она.
– Он ушел, – апатично ответила Дебби.
– Как это ушел? Ты что, с ним тоже поругалась?
Дебби покачала головой.
– Я не понимаю, что произошло. Он постоял немного между мной и Линдой, и видно было, что ему хочется сквозь землю провалиться. А потом он исчез. Должно быть, ушел, пока мы спорили, – сказала она ровным, лишенным всяких эмоций голосом.
Софи откинулась на диване, нахмурилась.
– Ты пробовала ему позвонить? – деловито спросила она.
Похоже, Дебби слегка удивилась, как это ей самой не пришла такая мысль. Перегнувшись через меня, она достала из сумочки свой телефон. Набрав номер, Дебби приложила трубку к уху, нервно покусывая губы.
– Переадресация на голосовую почту, – сказала она. – Привет, Джон, это я. Перезвони мне, когда сможешь.
– Я уверена, с ним все будет в порядке, мам, – успокоила ее Софи, когда Дебби бросила телефон обратно в сумку. – Может, он просто подумал, что мешает, и решил оставить вас наедине.
– Хм, не уверена, дорогая, – слабо улыбнулась Дебби. – Я думаю, он уже по горло сыт и мной, и моей сестрой. И разве можно его в этом винить? – Она попыталась улыбнуться.
Похоже, Софи исчерпала все возможные доводы и теперь пыталась придумать, чем бы еще утешить мать.
– Давай, я сделаю чай? – предложила она наконец.
Дебби благодарно улыбнулась.
– Спасибо, Софи, это было бы здорово.
Софи поставила на стол две чашки чая и, схватив пульт дистанционного управления, устроилась на диване рядом с Дебби. Откинувшись на подлокотник и вытянув ноги, Софи принялась щелкать телевизионным пультом, перебирая каналы. Я растянулась на коленях у Дебби, довольно мурлыкая, а она рассеянно гладила мою спину. Закрыв глаза, я предалась блаженным размышлениям о том, что Линда ушла навсегда и я больше никогда не увижу ее. Не знаю, сколько прошло времени, мне было так хорошо между явью и сном – может, несколько минут, а может, и несколько часов, – пока внизу не хлопнула вдруг входная дверь, так что звук этот эхом отдался наверху, в квартире.
Я мгновенно проснулась и в испуге инстинктивно выпустила когти, вцепившись в ноги Дебби.
– О, Молли! – зашипела она от боли и принялась осторожно отцеплять один за другим мои когти, вонзившиеся ей в колени.
– Привет, кто там? – крикнула она, вместе со мной приподнимаясь с дивана.
Ничего не понимая спросонок, я огляделась и заметила, что свечи уже почти догорели.
– Дебби, это я. Ты не могла бы спуститься? – это был Джон, и что-то в его голосе заставило меня насторожиться.
Дебби и Софи удивленно переглянулись, и все мы направились к лестнице: Дебби впереди, следом за ней Софи и позади всех я. Еще на лестнице я услышала, как Дебби воскликнула:
– Кто это?
Чувствуя, как заколотилось сердце, я мигом преодолела оставшиеся ступеньки и первой оказалась внизу, в кафе.
Джон стоял на коврике, у двери, снимая с шеи шарф. В следующее мгновенье я заметила кошачью переноску на полу у его ног. Дебби бросилась вперед и присела перед ней, стараясь открыть дверцу. Я наблюдала за всем этим, словно во сне. Когда Дебби открыла дверцу, послышался слабый шорох газеты и внутри мелькнула чья-то черная шерстка. Потом медленно, неуверенно наружу выбрался Эдди.
Он осторожно огляделся, взглянув сначала на Дебби, затем на Софи. Наконец его глаза встретились с моими. В одно мгновение на мордочке Эдди промелькнула целая череда чувств: облегчение, стыд и счастье – все это отразилось в его глазах, когда он взглянул на меня через весь зал.
Мне вдруг стало удивительно легко. Эдди осторожно направился ко мне, а я смотрела на него и поражалась, насколько же он изменился. Первое, что бросалось в глаза, – это его рост. Я совершенно позабыла, что за то долгое время, пока Эдди не было дома, он должен был изрядно вырасти. Всякий раз, как я вспоминала его, он представлялся мне маленьким неуклюжим котенком. Но увидев его сейчас, я подумала, что внешне в нем не было теперь совсем ничего от того малыша, который жил в моих воспоминаниях. Навстречу мне шел замечательный молодой кот.
Меня удивило также и то, что он оказался довольно упитан. Я была уверена, что, прожив столько времени на улице, он будет еле живым от голода, однако я не увидела ни впалых боков, ни выпирающих костей. «Где бы он ни провел все эти последние несколько недель, он явно не голодал», – подумала я с облегчением. На одном ухе у него был небольшой шрам, и шерстка была не очень ухоженной, но в остальном он был в полном порядке. Движения его были легкими и грациозными, а глаза сияли озорством.
