Ясно было и то, что Кемпер весьма умен. Согласно тюремному досье, его IQ составлял 145 баллов, и порой в те долгие часы, что мы проводили вместе с ним, нам с Бобом казалось, что он куда умнее нас. У него было много времени, чтобы посидеть и подумать о своей жизни и о содеянном, и, как только он понял, что мы внимательно изучили его дело и ему нас не провести, Кем-пер раскрылся и часами рассказывал о себе.
В его словах я не заметил ни бахвальства, ни самодовольства, ни сожалений или угрызений совести. Напротив, он говорил спокойно и мягко, вдумчиво и как-то отстраненно. Честно говоря, в процессе интервью нам зачастую бывало сложно его перебить, чтобы задать вопрос. Сантименты он позволял себе только тогда, когда вспоминал, как с ним обращалась мать.
Как человеку, преподававшему прикладную криминальную психологию без абсолютной уверенности в том, что мои слова соответствуют действительности, мне было интересно узнать ответ на давний вопрос: преступниками рождаются или становятся? Хотя однозначного ответа мы так и не нашли и вряд ли найдем, слова Кем-пера вызвали ряд интересных умозаключений.
Без сомнений, брак его родителей был просто неудачным. Убийца поведал нам, что с самого детства походил на своего отца как две капли воды, за что мать его и ненавидела. Да еще огромный рост. К десяти годам Эд уже стал гигантом среди своих сверстников, и Кларнелл беспокоилась, что он станет домогаться своей сестры, Сьюзан. Поэтому она заставляла сына спать в подвале без окон, каждый вечер запирая за ним дверь. Сама она вместе со Сьюзан отправлялась спать наверх. Подобное отношение наполняло мальчика страхом и отвращением к обеим. Все это наложилось на окончательную размолвку между родителями. Теперь Эду не с кого было брать пример, а из-за своих габаритов и врожденной застенчивости он рос изгоем. Его, как преступника, запирали в подвале, он чувствовал себя грязным и опасным, хотя не сделал ничего плохого, и все это дало благодатную почву, на которой проросли злые и жестокие мысли. Именно тогда он убил и изрезал двух домашних кошек: одну — перочинным ножиком, а другую — мачете. Позже мы пришли к выводу, что детская жестокость по отношению к нашим меньшим братьям — это краеугольный камень «трех столпов убийства», к которым относятся также энурез, то есть ночное недержание мочи в достаточно зрелом возрасте, и склонность к поджогам.
Печально и иронично, что в Санта-Крузе мать Эда пользовалась популярностью как среди руководства университета, так и у студентов. Ее считали чувствительной и внимательной женщиной, с которой можно поговорить по душам или поделиться проблемой. И при этом дома она обращалась со своим скромным сыном, как с каким-то чудовищем.
Таким обращением она, конечно, хотела показать сыну, что ни одна из ее студенток ни за что не будет с ним встречаться, не говоря уже о женитьбе. Он им не ровня. Эд не мог вечно мириться с таким отношением и в итоге решил доказать матери обратное.
Надо сказать, что Кларнелл все же проявляла заботу об Эде, хоть и весьма своеобразную. Когда он выразил интерес к службе в шоссейном патруле, именно она сделала все, чтобы избавить сына от детской судимости, дабы убийство дедушки с бабушкой не испортило ему будущее.
Желание работать в полиции стало еще одним откровением, которое мы вновь и вновь обнаруживали, анализируя другие серийные убийства. Три главных мотива серийного насильника и убийцы — это доминирование, манипуляция и контроль. Вот почему совсем не удивительно, что для большинства этих злобных бездарей и неудачников, убежденных в том, что жизнь дала им пинок под зад, и к тому же переживших физическое или эмоциональное насилие, как тот же Эд Кемпер, работой мечты становится полицейская служба.
Полицейский — это средоточие власти и уважения в обществе. Он наделен правом причинять боль плохим парням ради всеобщего блага и не чурается его в случае необходимости. В ходе исследования мы обнаружили, что совсем небольшой процент полицейских съезжает с рельс добра и пускается во все тяжкие. И вместе с тем весьма часто серийные преступники терпят фиаско, пытаясь устроиться в полицию, и вместо этого выбирают похожую работу — например, устраиваются охранником или ночным сторожем. При создании некоторых психологических портретов мы даже иногда предполагаем, что субъект будет водить машину, похожую на полицейскую, типа «форд-краун-виктория» или «шевроле-каприс». Порой субъект, как в случае с атлантским детоубийцей, даже найдет возможность приобрести списанный полицейский автомобиль.
Еще чаще встречается «подзарядка от полицейского». Кроме всего прочего, Кемпер рассказал нам, что нередко заходил в облюбованные копами бары и рестораны и заводил задушевную беседу с представителями закона. Так он мог почувствовать себя «своим», ощутить хоть и опосредованную, но такую же пьянящую власть. Кроме того, совершив очередное зверство, «убийца студенток» уже хорошо представлял, как его будут искать, и видел на шаг вперед. На самом деле, когда Кемпер позвонил из Колорадо по завершении своего утомительного и кровавого путешествия, он с трудом убедил полицию Санта-Круза в том, что это не дурацкий пьяный розыгрыш, что он, Эд, и есть тот самый «убийца студенток». Благодаря его словам мы взяли за практику оценивать вероятность того, что субъект попытается слиться с окружением, приняв участие в расследовании. Несколько лет спустя мы распутывали дело Артура Шоукросса об убийстве проституток в Рочестере, штат Нью-Йорк. Мой коллега Грег Маккрери точно спрогнозировал, что убийцей окажется некто хорошо известный в полиции, постоянно ошивающийся вместе с копами и вытягивающий из них полезную информацию.
Меня крайне заинтересовала методика Кемпера. Тот факт, что он совершил серию убийств в одном и том же географическом районе и при этом оставался непойманным, говорил лишь об одном: он все делал «правильно»; он анализировал свои действия, учился и совершенствовал технику. Не забывайте, что для большинства преступников охота и убийства — это цель их жизни, их основная «работа», постоянно занимающая их головы. Эд Кемпер настолько поднаторел в своем деле, что однажды, когда из-за неработающих габаритных огней его остановили на дороге с двумя трупами в багажнике, благодаря своей вежливости и обходительности он отделался всего лишь предупреждением. Такие ситуации возбуждали и подпитывали Кемпера в равной мере; все это для него составляло часть игры, он не боялся поимки и ареста. Он хладнокровно признался, что был готов убить и патрульного, если бы тот открыл багажник. Еще пример: он уболтал охранника на КПП в университете, и тот пропустил его машину, в которой лежало два женских трупа с огнестрельными ранениями. Обеих жертв он завернул в простыню по шею, одну посадил рядом, на переднее сиденье, а вторую — сзади. Кемпер спокойно и как бы немного смущенно объяснил, что девочки перебрали и он везет их домой. Последнее было правдой. В другой раз он подобрал голосующую женщину с сыном-подростком, планируя убить обоих. В пути Кем-пер заметил в зеркало заднего вида, что юный попутчик записал номер его автомобиля, и потому логично рассудил, что лучше без лишнего шума довезти их до нужного места.
Благодаря своему недюжинному уму Кемпер в самом деле проводил в тюрьме психологические тесты, так что знал все слова-якоря и мог проанализировать собственное поведение во всех полагающихся научно-психиатрических деталях. Все, что касалось преступления, являлось вызовом, игрой. Даже как затащить жертву в машину, не вызывая подозрений. По его словам, когда он останавливался, чтобы подобрать симпатичную девушку, он сперва спрашивал, куда той нужно, а затем смотрел на часы, как бы изображая, что торопится, и прикидывая время. Иллюзия того, что ей попался занятой человек, у которого есть и более важные дела, чем подбирать голосующих на дороге, немедленно внушала доверие и стирала всяческие сомнения. Помимо возможности взглянуть на modus operandi убийцы, эта информация предполагает еще один не менее важный вывод: обычные заключения на основе здравого смысла, реплики собеседника, язык жестов и так далее — словом, то, с помощью чего можно оценить человека и сложить о нем первое впечатление, не обязательно характерны для социопата. Например, самым главным приоритетом для Эда Кемпера было подобрать голосующего, и о том, как это сделать лучше всего, он размышлял долго, тщательно и логично, всяко дольше, тщательнее и логичнее, чем юная девушка, которая ловит попутку.
