А потом мы поговорим без обиняков. Я подчеркну, что ФБР в курсе ситуации: он лишь мелкая сошка, платят ему маловато за все его труды, и на самом-то деле нам нужен не он. «Видите ли, мы допрашиваем многих лиц, проходящих по делу. Ваш корабль уже начал тонуть, это лишь вопрос времени. У вас есть выбор — утонуть вместе с ним или в последний момент ухватиться за спасательный круг. Мы знаем, что вами манипулировали, вас использовали ради удовлетворения своих собственных интересов те, кто стоит гораздо выше. Я могу сию минуту пригласить сюда федерального прокурора, и он сделает вам предложение, от которого ты не сможешь отказаться».
А затем добью его окончательно: «Учтите, это первый и последний раз, когда мы можем сделать вам такое предложение. Над расследованием работают двадцать агентов в моем подчинении. Мы можем хоть сейчас арестовать вас всех до единого. Как вы думаете, если вы откажетесь, может, согласится кто-нибудь другой? И тогда вы пойдете ко дну вместе с кораблем. Хотите составить компанию большим шишкам — дело ваше. Но сейчас первый и последний раз, когда мы можем вот так все обсудить. Решайте сами».
Если он соглашается — а это в его же интересах, — тогда мы зачитываем ему конституционные права и разрешаем поговорить с адвокатом. Но в качестве жеста доброй воли я, скорее всего, попрошу его связаться по телефону с одним из его подельников и сразу устроить нам встречу. Мы ведь не хотим, чтобы наш клиент, поразмыслив, дал задний ход. И как только первый оказывается у нас в руках, вскоре за ним следуют и остальные.
Причина, по которой такой подход столь эффективен даже в том случае, если подозреваемый с самого начала все понимает, это его взаимовыгодный характер как для следователя, так и для целевого субъекта. «Представление» строится на искренности и привязано к жизни субъекта, его обстоятельствам и эмоциональным потребностям. Даже если бы я знал, как полиция готовится к допросу, на месте подозреваемого я бы согласился на столь щедрое предложение, ведь это лучшая возможность выйти из воды всего лишь слегка подмоченным. В подобных допросах реализуется та же стратегия, что я применил при расследовании дела Стоунер. Я непрерывно задаю себе один и тот же вопрос: «Что могло бы меня зацепить?»
Потому что камень всегда под рукой.
Гэри Трапнелл, вооруженный грабитель и угонщик самолета, с которым я беседовал в федеральной тюрьме в Марионе, штат Иллинойс, отличался не меньшим умом и сообразительностью, чем многие преступники в нашем исследовании. Однако он вдобавок заявил мне, что сможет обвести вокруг пальца любого тюремного психиатра и симулировать любое расстройство психики, какое я ни назову. Этот самоуверенный малый был убежден в своих исключительных способностях и считал, что, окажись он на свободе, длинная рука закона до него не дотянется.
— Вам меня не поймать, — хвастался он.
— Ладно, Гэри. — Я решил пофантазировать. — Ну, скажем, ты на свободе. Ты достаточно умен, чтобы понимать: придется оборвать любые связи со своей семьей, иначе федералы тебя найдут. А еще я знаю, что отец твой — военный офицер высокого ранга, весь в медалях. Ты его искренне любил и уважал. Хотел быть похожим на него. И с катушек ты слетел именно после его смерти.
По лицу Трапнелла я понял, что иду по верному пути. Я затронул больное место.
— Твой отец похоронен на Арлингтонском национальном кладбище. Мои люди будут следить за ним, скажем, на Рождество, на день рождения твоего отца и на годовщину его смерти. Как тебе такое?
Трапнелл не выдержал и покачал головой.
— Сдаюсь! — объявил он.
Опять же мне удалось его подловить, потому что я постарался встать на его место, понять, чем бы меня можно было зацепить. Опыт подсказывает, что зацепить можно кого угодно. Нужно лишь понять, где слабое место.
Например, меня можно поймать схожим с Трапнеллом образом, привязав эмоциональный стимул к какой-нибудь важной для меня дате.
У моей сестры Арлин была прекрасная светловолосая дочурка, Ким. Наши с ней дни рождения совпадают — 18 июня, и потому я всегда чувствовал с племянницей особую связь. Она умерла во сне, когда ей было всего шестнадцать. Точную причину смерти так и не установили. Вся боль и все счастье воспоминаний о ней сошлись для меня в одной точке — в моей собственной дочери, Эрике, которая теперь уже учится в университете. Они очень похожи. Уверен, каждый раз, когда Арлин видит Эрику, у нее перед глазами стоит образ Ким. Каждый раз она представляет, какой стала бы ее дочь, доживи она до этих дней. То же самое чувствует и моя мать.
И если бы я охотился за собой, то запланировал бы допрос аккурат перед моим днем рождения. Я в приподнятом настроении, с нетерпением жду праздника в кругу семьи. Но, кроме того, мои мысли устремлены и к племяннице, я думаю о том, что у нас с Ким совпадают дни рождения и что моя дочь Эрика так на нее похожа. Я буду уязвим. Стоит мне увидеть на стене совместное фото двух девчонок, как я совсем расклеюсь.
Совершенно не имеет значения, если я знаю, какую стратегию допроса ко мне собираются применить. Не имеет никакого значения даже и то, что я сам ее придумал. Если стресс-фактор — это адекватный, волнующий субъекта вопрос, то он с большой вероятностью сработает. Вот такой спусковой крючок мог быть у меня. У вас нашелся бы другой, и нам пришлось бы заранее пораскинуть мозгами, чтобы его найти. Но рано или поздно мы его нашли бы.
Потому что камень всегда под рукой.
Глава 11. Атланта
Зимой 1981-го Атланта переживала темные времена.
Тихо и почти незаметно все началось полтора года назад. Еще не успев закончиться, бойня тех дней стала одной из самых крупных и, пожалуй, самой нашумевшей в истории США. Она приняла политическую окраску и расколола общественность на два лагеря. Каждый шаг расследования был пропитан горькими противоречиями.
28 июля 1979 года в полицию поступила жалоба на неприятный запах, доносящийся из леса у Ниски-Лейк-роуд. Оказалось, что зловоние источало тело тринадцатилетнего Альфреда Эванса, уже три дня числившегося пропавшим. Осматривая место преступления, в пятидесяти футах от него полиция наткнулась на еще один частично разложившийся труп, принадлежащий четырнадцатилетнему Эдварду Смиту, который пропал за четыре дня до исчезновения Альфреда. Оба мальчика были черными. Медицинская экспертиза показала, что Альфред Эванс, вероятно, скончался от удушья, тогда как Эдварда Смита, без сомнений, застрелили из пистолета 22-го калибра.
8 ноября в заброшенной школе нашли тело девятилетнего Юсефа Белла, также задушенного. Он числился пропавшим с октября месяца. Спустя восемь дней — на сей раз в самой Атланте, в районе Ист-Поинт, недалеко от пересечения Редуайн-роуд и Дезерт-драйв, — был найден труп четырнадцатилетнего Милтона Харви, пропавшего еще в начале сентября. Как и в случае с Альфредом Эвансом, точную причину смерти установить не удалось. И снова жертвы — чернокожие мальчики. Полиции не хватало схожих улик, чтобы установить между убийствами определенную взаимосвязь. К несчастью, в столь крупном городе, как Атланта, дети пропадают почти все время. Некоторых из них находят уже мертвыми.
