27 февраля 1984 года Хансен сознался в совершении четырех убийств, одного изнасилования, одного похищения, ряде краж и незаконном применении оружия и был приговорен к 499 годам тюрьмы.
Один из первоочередных вопросов, ответ на который мы должны были дать, прежде чем полиция примет дальнейшие действия по делу Хансена, звучал так: а все ли отмеченные убийства проституток и танцовщиц совершены одним и тем же человеком? Вообще это один из самых важных вопросов в следственно-криминальном анализе. Примерно в то же время, когда на Аляске обнаружили тело первой жертвы Роберта Хансена, меня вызвали в Буффало, штат Нью-Йорк, чтобы поучаствовать в расследовании серии жестоких и, вероятно, совершенных на почве расовой ненависти преступлений.
22 сентября 1980 года неизвестный застрелил четырнадцатилетнего подростка по имени Гленн Данн прямо на парковке перед супермаркетом. Со слов свидетелей, нападавшим был молодой белый мужчина. На следующий день в небольшой закусочной в пригородном Чиктоваге застрелили тридцатидвухлетнего Гарольда Грина. Тем же вечером на пороге собственного дома в том же самом районе, что и первая жертва, погиб тридцатилетний Эммануэль Томас. А еще через день в Ниагара-Фоллз появилась четвертая жертва — Джозеф Маккой.
По логике вещей только два аспекта объединяли эти бессмысленные убийства. Во-первых, все жертвы были черными. Во-вторых, из тел погибших извлекли пули 22-го калибра, и пытливая пресса тут же нарекла нападавшего «убийцей с 22-м калибром».
Буффало дрожал от расового напряжения. Представители чернокожего населения чувствовали себя беспомощными и обвиняли полицию в бездействии. В каком-то смысле все это до боли напоминало ужасы, которые пережила Атланта. И, как часто происходит в подобных ситуациях, дело не сразу пошло на лад. Сперва оно покатилось ко всем чертям.
8 октября в пригородном Амхерсте в багажнике собственного автомобиля обнаружили труп семидесятиоднолетнего черного таксиста Парлера Эдвардса с вырезанным из груди сердцем. На следующий день, теперь на берегу Ниагары, был найден мертвым еще один черный таксист, сорокалетний Эрнест Джонс, и тоже с вырванным сердцем. Его такси, залитое кровью, стояло в паре километров от владельца, в черте Буффало. А еще через день, в пятницу, белый мужчина, чем-то похожий на «убийцу с 22-м калибром», ворвался в больничную палату к тридцатисемилетнему Коллину Коулу, объявил, что «ненавидит ниггеров», и принялся того душить. Коул спасся только благодаря вошедшей медсестре, а нападавший бежал.
Народ требовал расправы. Власти опасались, что со дня на день массы чернокожих поднимутся на неизбежный протест. В те же выходные я прибыл на место по просьбе САРа в Буффало Ричарда Бретцинга. Очень правильный солидный мужчина, семьянин до мозга костей, Бретцинг считался ключевым членом так называемой мафии мормонов в ФБР. Никогда не забуду табличку в его кабинете, гласившую примерно следующее: «Если мужчина несчастлив дома, значит, он несчастлив по жизни».
Как обычно, в первую очередь я обратил внимание на жертв. Полиция считала, что, кроме расы, у шестерых погибших нет другого общего знаменателя. Им просто не посчастливилось оказаться не в то время не в том месте. Без сомнений, из 22-го калибра стрелял один и тот же человек. Все эти убийства совершались с определенной целью, характерной для фанатика. Субъект обладал единственной заметной психопатологией: патологической ненавистью к чернокожим. Все остальные особенности жертв в расчет не принимались.
Я ожидал, что наш клиент состоит в какой-нибудь ксенофобской клике или даже организации, пропагандирующей благие цели, например в церкви, при этом убеждая себя, что он вносит в их деятельность ощутимый вклад. Возможно, он даже служил в войсках, но его вскоре уволили по психологическим причинам или из-за неумения приспособиться к армейскому укладу жизни. Перед нами был рациональный и организованный человек с последовательной и «логичной» системой расовых предрассудков.
Что до тех двух жесточайших нападений на таксистов, то они, хоть и были совершены на почве расовой ненависти, но, скорее всего, другим человеком. Эти убийства были делом рук неорганизованной личности с патологией самоидентификации, возможно, галлюцинаторным синдромом или параноидальной шизофренией. На мой взгляд, места преступлений говорили о буйном помешательстве, упоении властью и жажде крови. Если один субъект меньше чем за две недели перешел от огнестрела к потрошению жертв, то он, скорее всего, страдает от жесточайшего расстройства личности. Но такое заключение никак не сходилось с инцидентом в больнице — если нападавший, конечно, был именно «убийцей с 22-м калибром», — к тому же я был уверен, что так скоро вскормить в себе болезненную фантазию о вырванных сердцах просто невозможно. Скорее всего, убийце понадобилось для этого как минимум несколько лет. Ни одного из двух убийц не интересовал грабеж. В то же время, тогда как первый стремился быстро нанести удар и смыться, второй, похоже, оставался на месте преступления длительное время. Если эти две серии и были связаны, то лишь в том отношении, что психопат, вырезавший жертвам сердца, черпал вдохновение у расиста, уже успевшего с головой погрузиться в свое «ремесло».
22 декабря убийца, орудовавший на Среднем Манхэттене и прозванный «манхэттенским мясником», всего за тринадцать часов зарезал четверых черных и одного латиноамериканца. Еще двоим афроамериканцам едва удалось сбежать. 29 и 30 декабря «мясник» снова нанес удар, на сей раз на севере штата: он насмерть зарезал тридцатиоднолетнего Рождера Адамса в Буффало и двадцатишестилетнего Венделла Барнса в Рочестере. В последующие три дня в Буффало схожие нападения пережили еще трое чернокожих, но им удалось спастись.
Я не мог утверждать, что «22-й калибр», «манхэттенский мясник» и виновник последних трех нападений — это один из тот же человек. Зато я не сомневался, что это один и тот же тип личности. Все трое проявляли расизм, нападали быстро и убивали.
В течение последующих месяцев расследование «22-го калибра» разделилось на два направления. В январе в Форт-Беннинге, штат Джорджия, рядовой армии Джозеф Кристофер напал с ножом на своего чернокожего сослуживца и был арестован (там же три года назад Уильям Хэнс пытался разыграть карту расизма в деле «Сил зла»). Во время обыска в его старом доме близ Буффало полиция нашла обрез и солидный боезапас патронов 22-го калибра. Кристофер устроился на службу только в ноябре и в период серии убийств в Буффало и на Манхэттене был в увольнении.
Находясь в исправительном центре Форт-Беннинга, он признался капитану Олдричу Джонсону, что «сделал это в Буффало». Тогда ему предъявили обвинения в убийствах из огнестрельного оружия и нескольких нападениях с ножом. Его вина была доказана, а после непродолжительных прений о его психическом здоровье Кристофера приговорили к шестидесяти годам тюрьмы. Капитан Мэтью Левайн, психиатр, обследовавший обвиняемого в армейском госпитале им. Мартина, признался, что его поразило, насколько точно пациент вписывался в портрет «убийцы с 22-м калибром». Как мы и предполагали, субъект не смог приспособиться к армейской жизни.
Кристофер не признавал, но и не отрицал свою причастность к убийствам двух таксистов. Обвинения по ним ему не предъявили, да эти два случая и не соответствовали ему ни с точки зрения modus operandi, ни с точки зрения почерка. А вообще эти две составляющие крайне важны в следственно-криминальном анализе, и я в свое время потратил не один час, выступая свидетелем на судах по всей стране и пытаясь объяснить присяжным разницу между ними.
