Несмотря на различие в возрасте Шэри и Дебры, время похищения, обстоятельства и образ действия указывали на то, что мы, скорее всего, имеем дело с тем же человеком. Я знал, что департамент шерифа и мой отдел единогласно сошлись на этом. И вот Льюис Маккарти, вооруженный кипой бумаг и мрачной решимостью расследовать теперь уже серию похищений, ближайшим рейсом вылетел в Куантико.
Уокер и Райт еще раз пересмотрели умозаключения, на основе которых разработали психологический портрет, и, присовокупив к ним новые материалы по делу, окончательно убедились в своей правоте.
Несмотря на искаженный голос, можно было с уверенностью утверждать, что субъект — белый. Оба преступления имели сексуальный характер, и совершить их мог лишь неуверенный в себе человек с глубоким чувством собственной неполноценности. Обе жертвы — тоже белые. Преступления подобного рода, как мы уже убедились, редко переходят межрасовую границу. Снаружи он наверняка производил впечатление застенчивого и вежливого человека, крайне неудовлетворенного собой, возможно, страдал от ожирения или просто был полным, малопривлекательным для женщин. Мы сказали Маккарти, что теперь ожидаем от преступника еще более выраженного компульсивного поведения. Его знакомые заметят резкое похудение, или он возьмется за бутылку, перестанет регулярно бриться и захочет кому-нибудь выговориться об убийстве. Столь педантичный человек будет внимательно отслеживать новостные сводки и собирать газетные вырезки. Кроме того, у него может оказаться коллекция порнографии со связыванием и садомазо. Теперь он станет вкушать плоды своего успеха, наслаждаясь известностью, чувством власти над жертвами и обществом, способностью манипулировать семейством Смитов, охваченных скорбью. Как я и боялся, не найдя жертву, соответствующую его тайным фантазиям, он схватил первую попавшуюся, наименее защищенную девочку. Возраст Шэри делал ее более-менее доступной для него. Но если он вообще задумывался о возрасте, то похищение Дебры Хельмик, скорее всего, теперь лежало на нем тяжким грузом. Поэтому он вряд ли станет названивать ее родителям.
Домой Маккарти возвращался с объемистым списком заключений и предположений о личности преступника, состоящим аж из двадцати двух пунктов. По приезде в Колумбию он сказал шерифу Меттсу: «Я знаю, кто убийца. Осталось лишь выяснить его имя».
Нам очень польстила вера в профайл, но действительность, как всегда, оказалась сложнее. Объединенные силы полиции штата и отделения ФБР в Колумбии стали прочесывать местность в поисках следов Дебры. Но похититель не оставил свежих улик, не выходил на связь и не озвучивал требований. Тем временем мы в Куантико с нетерпением ожидали новостей, готовые к чему угодно. Тревога за похищенного ребенка и его семью стала невыносимой. По просьбе САРа Айви и шерифа Меттса я быстренько собрал вещи и вылетел в Колумбию, чтобы на месте проконсультировать следствие по столь громкому и многообещающему делу. Со мной отправился Рон Уокер. Это была наша первая совместная поездка с тех пор, как они на пару с Блейном Макилуэйном спасли мне жизнь в Сиэтле.
В аэропорту нас встретил Лью Маккарти, и мы втроем, не медля ни секунды, помчались осматривать место преступления. В Колумбии было слишком жарко и влажно даже для нас, привыкших к климату Вирджинии. После похищения у домов жертв не осталось никаких явных признаков борьбы. Там, где нашли тело Смит, мы тоже не обнаружили ничего ценного. Очевидно, убили ее не здесь. Теперь я окончательно убедился, что субъект очень хорошо знает местность, пусть он и звонил Смитам с разных телефонов, расположенных довольно далеко от их дома, убийца точно здешний.
Шериф созвал совещание главных действующих лиц расследования. Шериф Меттс занимал просторный и весьма впечатляющий кабинет: около десяти метров длиной и с потолками под четыре метра; стены сплошь увешаны памятными табличками, сертификатами и грамотами. В этих документах была запечатлена вся его жизнь, от благодарностей за раскрытые убийства до отзывов от девочек-скаутов. Меттс опустился за гигантский стол и пригласил сесть нас с Роном, Боба Айви и Лью Маккарти, так что мы образовали полукруг.
— Он больше не звонит Смитам, — пожаловался Меттс.
— Мы его заставим, — пообещал я.
Портрет, конечно, немало помогает следствию, но я считал, что еще надо попытаться выкурить похитителя из норы с помощью кое-каких упреждающих приемов. Вот что я успел прикинуть. В первую очередь я поинтересовался, согласится ли какой-нибудь местный журналист оказать нам поддержку. Я не собирался подвергать его цензуре или же давать прямые указания, что писать. Мне был нужен человек, который сочувствует нашему делу, а не мечтает разорвать нас на части, как большинство репортеров.
На эту роль Меттс предложил Маргарет О'Ши из местной газеты «Колабмия стейт». Журналистка согласилась приехать к нему в кабинет, где мы рассказали ей о криминальном психоанализе и о том, чего ждем от преступника.
Мы пояснили, что он будет внимательно следить за прессой, особенно за теми статьями, где фигурирует Доун. Исследуя психологию убийц, мы обнаружили, что люди с таким типом личности нередко возвращаются к местам преступлений или туда, где спрятали тела. Поэтому с помощью грамотно составленной статьи мы сможем устроить ловушку и выманить его из укрытия. Или он хотя бы снова начнет звонить. Я поделился с Маргарет аналогичным опытом в расследовании дела об отравлении тайленолом. Тогда мы добились активного содействия со стороны прессы, и тактика полностью себя оправдала. Мы собирались изловить похитителя, взяв за основу тот опыт.
О'Ши согласилась осветить дело нужным образом. Затем Маккарти отвез меня к Смитам, и я пояснил, каких действий от них ожидаю. Говоря вкратце, я планировал использовать Доун как приманку. Не передать словами, насколько встревожился Роберт Смит. Он не хотел рисковать жизнью единственной оставшейся у них дочери. Я тоже волновался, однако считал, что лучшей идеи не найти. Я попытался убедить мистера Смита: похититель труслив и ни за что не решится схватить Доун, когда вокруг поднялась такая шумиха. Кроме того, из записей телефонных разговоров я узнал не только убийцу, но и саму Доун. Она показалась мне достаточно умной и храброй, чтобы выполнить мои указания.
Мы с Доун уединились в комнате Шэри. Обстановку не трогали, она была такой же, какой ее оставила бывшая хозяйка. Это вполне нормально для семьи, неожиданно и трагически потерявшей ребенка. Как только я вошел в комнату, в глаза мне бросилась целая коллекция плюшевых коал всех форм и размеров. Доун сказала, что Шэри очень их любила. Это знали и все ее друзья.
Я провел там немало времени, стараясь почувствовать Шэри такой, какой она была. Я не сомневался, что убийцу мы поймаем, нужно лишь подобрать к нему подход. Посидев немного, я взял в руки крохотную коалу с подвижными лапками и описал родителям свой план. Через пару дней, когда СМИ как следует раскочегарятся, мы проведем поминки Шэри на мемориальном кладбище Лексингтона. Доун возложит на могилу букет цветов и плюшевую игрушку. Я считал, что убийца объявится во время поминок, а с еще большей вероятностью — после них, чтобы забрать коалу в качестве трофея.
Маргарет О'Ши в точности поняла, какой материал нам нужен, и организовала фотосъемки на поминках. Поскольку надгробие установить еще не успели, мы воздвигли нечто вроде аналоя из светлого дерева с ламинированной фотографией Шэри. Семья Смитов собралась у могилы и принялась дружно возносить молитвы за свою дочь и за Дебру. Затем Доун достала коалу и прикрепила его к одной из роз, возложенных на могилу. Вышло очень трогательно и эмоционально. Пока журналисты брали у Смитов интервью, а фотографы делали снимки для статьи, люди Меттса незаметно записывали номера всех проезжающих мимо машин. Беспокоило меня лишь то, что кладбище находилось почти у самой дороги. Во-первых, похититель мог испугаться столь открытого места, расположенного у всех на виду, а во-вторых, сумел бы следить за развитием событий с дороги, не привлекая внимания. Но выбора у нас не было.
