– Ты же сильней меня, не так ли?
– Я… я надеялся, что ты будешь Рондой Раузи или кем-то вроде того
[10].
– Я не такая.
– Тогда предполагаю, что я сильнее.
– Двое против одного, – повторила она, как мантру.
– Что, если мы убьем его?
– Мы собьем его на пол и вытрясем карманы. Захватим его пистолет и ключи от машины. Если он продолжит драться, то и мы тоже. Я была внутри фургона с ним вместе. Я знаю, с чем мы столкнулись, и я перережу ему горло сама, если придется…
Дарби остановилась, удивившись тому, что сказала. Удивившись, что она так и думала.
– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал Эшли, подходя ближе. – И просто чтобы ты поняла, Дарбс, это – обвинение в нападении, если ты ошибаешься.
Дарби понимала – и она знала, что это не так. Она провела тридцать минут, лежа скорчившись в душном фургоне Ларса под индейским одеялом, слушая, как это плоскоглазое существо ест, пердит и хихикает над семилетней девочкой, удерживаемой в плену внутри собачьей клетки.
Дарби знала, что после всего случившегося она будет видеть эту злобную ухмылку в своих кошмарах: «Я согрел это для тебя, Птичка Джей». Но вот что касается Эшли – да, она понимала, почему он колеблется. Это всё обрушилось на него, словно камнепад. И всё за десять минут.
В ее другом кармане все еще был патрон. Плотно прижатый к бедру. Это был ее настоящий страх – пистолет Ларса. Он, безусловно, использует его, если они не собьют его с ног быстро. Даже если ему удастся сделать только неприцельный выстрел или два, здесь были непричастные свидетели – Эд и Сэнди, – надо учитывать это. Дарби никогда раньше не приходилось драться, поэтому она не была точно уверена, чего ожидать. Но она знала, что фильмы – врут.
– Если сможешь, – добавила она, – старайся держать один глаз закрытым.
– Зачем?
– Мы будем сражаться с ним снаружи, возможно, в темноте. И если ты закроешь один глаз сейчас, пока мы находимся в помещении на свету, у тебя будет глаз с небольшим ночным зрением. Имеет смысл?
Эшли кивнул нерешительно.
– И… ты говорил, у тебя астма?
– Легкая одышка. Она у меня с самого детства.
– Ну когда я была маленькой, – сказала Дарби, – у меня были панические атаки. По-настоящему плохо то, что они приводили к гипервентиляции легких и обмороку. Я лежала на полу в позе эмбриона, задыхаясь от своих собственных легких, а моя мама всегда держала меня и говорила: «Вдохнуть. Досчитать до пяти. Выдохнуть». И это всегда срабатывало.
– Вдохнуть. Досчитать до пяти. Выдохнуть?
– Ага.
– То есть, другими словами, дышать? Это очень остроумно.
– Эшли, я пытаюсь помочь.
– Извини. – Он глянул на дверь. – Я просто… у меня просто имеются с этим проблемы.
– Ты тоже его видел.
– Я видел заурядного чудака. – Эшли вздохнул. – А теперь мы говорим о том, чтобы выбить из него всё дерьмо.
– Прости, – сказала Дарби, касаясь его запястья. – Мне так жаль втягивать тебя во всё это. Но я втянута тоже. И я не смогу спасти ее одна.
– Я знаю. Я помогу.
– Если мы не сделаем что-то прямо сейчас, Ларс может сорваться и напасть на нас первым. Каждую секунду, которую мы медлим и ждем здесь, мы дарим ему для принятия решения, что делать с нами дальше. Если тебе так легче – перестань думать о жизни гипотетической маленькой девочки, которую ты никогда не видел. Думай о своей…
– Я сказал, что сделаю это, – ответил он, и лампы моргнули позади него.
– Спасибо.
– Не благодари меня пока.
– Я серьезно, Эшли. Спасибо тебе.
– Я помогу, – сказал он с нервной усмешкой, – если ты дашь мне свой номер телефона.
Дарби тоже улыбнулась. Во весь рот.
– Если ты поможешь оглушить нахрен камнем совершенно незнакомого человека чисто ради меня, то я могу даже выйти за тебя замуж.
Ларс видел, как они выходили из уборной.
Он вернулся на свой центральный пост, в нескольких шагах справа от передней двери, на маленьком непросматриваемом от входа пятачке. Он тщетно пытался сложить развернутую карту Горы Худ, найденную на полке, но повернул голову вслед Дарби и Эшли, когда они пересекали комнату. Дарби смотрела вниз, под ноги, ее серые «Конверсы» скрипели, а носки все еще хлюпали от талого снега. Никакого зрительного контакта!
Выходить из туалета одновременно было огромной ошибкой, поняла Дарби. Эд и Сэнди, вероятно, заметили и сделали свои выводы. Позади нее Эшли шумно стукнулся о стул.
Спокойней.
Ее сердце грохотало так громко, что она удивлялась, как остальные этого не слышат. Ее щеки горели красным, будто спелые томаты. Дарби знала, что выглядит взволнованной, но это как раз удобно объяснялось эксцентричной сценой. Если она только что встретилась с незнакомцем для секса-по-быстрому в самом грязном туалете во всем Колорадо, конечно же, она будет чертовски обеспокоена этой «дорогой стыда» из десяти шагов.
Дарби несла свой швейцарский нож скрытно, за запястьем. Металл холодил ей кожу. Она должна быть готова – если Эшли с первого взмаха не положит Грызуна, она воткнет нож тому в глотку. В лицо. В тусклые глазки.
«Я перережу ему горло, если придется».
Она думала о Джей в «Шевроле-Астро» снаружи, запертой внутри собачьей конуры в сырости собственной мочи, с окровавленной перевязанной рукой, с пятью галлонами бензина и бутылью «Хлорокса» под боком. Дарби размышляла, что случится с этой бедной малышкой, если они с Эшли потерпят крах.
Она все еще злилась на себя за то, что вышла из туалета вместе с Эшли. Это было глупо с ее стороны.
Эд определенно заметил. Он взглянул на них, отхлебнул кофе и кивнул на радио.
– Вы пропустили это.
Эшли встрепенулся:
– Пропустили что?
– Экстренное сообщение обновилось опять. Всё плохо. Восточное направление блокировано из-за перевернувшейся фуры вниз по склону. Многочисленные жертвы.
– Как далеко от нас?
– Дорожная отметка девяносто девять. Семь, может, восемь миль.
«Слишком далеко, чтобы идти».
Дарби вздохнула, оглядываясь на большую карту Колорадо на стене. Место крушения находилось где-то у Угольного Ручья, на полпути между синими точками, обозначающими зоны отдыха Ванапа и Ванапани. В этом было немного сюрреализма, настолько надежным оказался их капкан – пурга, несущаяся с запада, и разбившийся восемнадцатиколесный грузовик восемью милями ниже к востоку, отрезавший за ними выход. Словно засада, каждый кирпичик которой предназначен для одного – чтобы они даже не пытались вырваться.
