– Как так?
Дарби открыла дверь и направилась в глубину вытянутого помещения, мимо зеленых кабинок, к выбитому треугольному окну на дальней стене.
– Эшли и Ларсу придется протискиваться через него по одному, чтобы добраться до нас внутри. Они не смогут лезть ногами вперед. Им придется делать это вперед головой, так, чтобы держать комнату под контролем со своим пистолетом, а потом им будет нужно перевернуться и падать вниз, приземляясь на ноги.
Эд смотрел на нее, впечатленный:
– И вы смогли туда залезть?
– Вот мой план. Один из нас будет… – Дарби осеклась, вспоминая свой разговор в этом же самом туалете, под теми же жужжащими лампами, только с Эшли. Два часа назад они спорили о том, кому быть человеком А (атакующим), а кому человеком Б (резервным). «Начиная с этого момента, – решила она, чувствуя комок в горле, – я только человек А. Больше никаких оправданий».
– Дара?..
– Я распластаюсь там по стене, – продолжила Дарби, указывая на самую дальнюю кабинку. – Прямо в том углу, и они не увидят меня, когда полезут внутрь, и…
Эд ухмыльнулся:
– Мы сможем поперчить первого из баллончика.
– И забрать его пистолет.
«И убить их обоих».
Братья вооружены и физически сильнее, поэтому позволять одному или обоим проникнуть внутрь будет смертельно опасно. Но это окно было естественным узким местом, и оно станет их единственным реальным путем для проникновения, если им не удастся сломать засов или пробраться через забаррикадированное окно. И Дарби знала: если Эшли проникнет первым с пистолетом, у нее будет неплохой шанс одолеть его перцовым баллончиком либо ошпарить водой. Если она сможет завладеть их «сорок пятым», это изменит правила игры.
Эд открыл дверь кабинки:
– Я буду охранять это окно.
– Нет. Это сделаю я.
– Дара, это должен быть я…
– Я сказала, это я сделаю, – огрызнулась она. – Я единственная, кто достаточно мал, чтобы спрятаться здесь. И я тот, кто начал всё это.
«И я больше никогда не буду человеком Б.
До тех пор, пока я живу».
Дарби ожидала бо́льших аргументов, но Эд только стоял и смотрел. Она также едва не поправила его насчет своего имени, раз и навсегда. Но не сделала этого, потому что, черт побери, для сегодняшней ночи «Дара» и так достаточно близко к правде. И она была благодарна, что ей не пришлось упоминать об алкоголе в его дыхании.
Возможно…
«Возможно, поэтому Джей тебе не доверяет?»
Он прервал паузу:
– Так это вы нашли Джей?
– Да. Я помогла ей выбраться.
– И они путешествовали с ней? Держали снаружи, прямо у нас под носом, пока я играл в «Рыбу» с этим мешком дерьма?
– Ага.
– Боже мой. Вы… вы знаете, вы герой, Дара…
– Нет еще. – Дарби поморщилась, глядя в пол, борясь с болезненным ознобом. Час от часу она все больше ненавидела это слово. – И даже не близко. Нет, если я подвергаю риску вас и вашу кузину этой ночью.
– Не подвергаете, – возразил Эд. – Эй, посмотрите на меня.
Неохотно она подняла глаза.
– Несколько слов мудрости для вас, – сказал он. – Знаете первую вещь, которую говорят вам в Клермонтском реабилитационном центре? Когда вы впервые проходите через эти двери, и проверяете свои вещи, и подписываете все необходимые бумаги и садитесь?
Она помотала головой.
– Я тоже не знаю. – Эд улыбнулся. – Но я вам расскажу, хорошо?
Дарби засмеялась.
Это не помогло ей почувствовать себя лучше. Но она притворилась, что это так, словно торопливые бодрящие разговорчики в туалете были всем, в чем она нуждалась. Она улыбнулась, позволив шраму проявиться на брови.
– Я буду поддерживать вас в этом, Эд.
– Заметано.
Когда он вернулся в холл, Дарби вытащила из правого кармана выпирающую связку ключей Эшли и осмотрела ее, расправив веером в ладони. Черная USB-флешка. Ключ от какого-то хранилища под названием «Охраняемое хранилище» и, наконец, ключи от «Шевроле-Астро».
Затем сжала их в кулаке и прежде, чем успела бы передумать, быстро выбросила их в окно. Они беззвучно исчезли в темноте.
«Назовем это предложением мира».
Шанс для Эшли и Ларса смириться со своей потерей, взять свой фургон и попытаться сбежать до восхода солнца. Перед прибытием снегоуборочных машин. До того, как копы нарисуются здесь с вытащенными пушками.
«Возьми свои ключи! – хотелось ей кричать. – Никто не должен умереть сегодня. Пожалуйста, просто возьми свои ключи, Эшли, и мы все пойдем своей дорогой».
Это была прекрасная фантазия. Но каким-то образом Дарби понимала, что нет шансов закончить это противостояние без кровопролития. Братья Гарверы слишком многое поставили на карту, чтобы просто уйти. Она уже сидела за столом напротив Эшли сегодня вечером, смотрела ему в глаза и видела безжалостную ясность в них. Будто свет, преломленный через драгоценный камень. Молодой человек, который видел в людях мясо. И ничего более.
И приближался ведьмин час. То время зла, демонических сущностей, ползучего нечто, живущего в темноте. Просто суеверие, но Дарби все равно дрожала, когда набирала следующий текст.
«Привет, мам. Если ты нашла это сообщение на моем телефоне…»
Она колебалась.
«…Я хочу, чтобы ты знала, что я не прекращала бороться. Я не сдавалась. Я не жертва. Я сама решила в это ввязаться. Мне жаль, но я была должна. Пожалуйста, знай, что я всегда любила тебя, мама, и несмотря ни на что, я всегда буду твоей маленькой девочкой. И я погибла этой ночью, сражаясь, чтобы спасти кого-то другого.
Люблю, Дарби».
2:56
На обратном пути в холл она свернула салфетку с загадочной короткой запиской Джей «Не доверяй им» и засунула в задний карман.
«Почему?» – задавалась она вопросом, а в ее желудке нарастала тянущая боль. – Почему я не должна доверять Эду и Сэнди?»
Она хотела спросить девочку, но Эд был слишком близко.
– Джей, эти засранцы упоминали, куда они тебя везут? – спросил он. – До того, как они застряли здесь на перевале, я имею в виду.
– Нет. – Джей покачала головой. – Они здесь специально.
– Что?
– Они искали эту стоянку. Они смотрели на карты сегодня в дороге и искали ее.
– Зачем?
– Я не знаю, – сказала Джей. – Я только знаю, что они хотели быть здесь.
«Сегодняшней ночью», – думала Дарби, завязывая волосы в конский хвост. Еще один непонятный кусок пазла. Еще один неразгаданный фрагмент. От этого жгло желудок. Она не могла представить, зачем Эшли и Ларс хотели загнать в ловушку самих себя, со своим заложником, высоко в горах, среди горстки путешественников.
