– Ты стреляла из пистолета раньше, да?
– Ага, – соврала Дарби.
Дверная коробка треснула. Длинная деревянная щепка упала на пол. Эшли кричал снаружи, стучал кулаками, избивая дверь с животной яростью.
– Но из такого вида оружия… – Джей беспокоилась. – Ты стреляла из такой модели раньше, верно?
– Ага.
– Ты хорошо стреляешь?
– Ага.
– И даже без пальца?
– Слушай, Джей, слишком много вопро…
БАМП! Резкий, пневматический звук прервал ее.
Окно за баррикадой из стола разбилось вдребезги, рассыпавшись хрустящими осколками по полу. Дарби увидела что-то там, что-то движущееся в трехдюймовом зазоре между столом и оконной рамой. Оно было оранжевым, тупым, словно какой-то большой глупый зверь снаружи засовывал сюда свой клюв. Дарби потребовалось несколько ударов сердца, чтобы понять, что это такое на самом деле.
«Ну ко… твою мать! … нечно!»
Она швырнула Джей на пол, прикрывая ее лицо.
– Ложись, вниз!
БАМП! Стекло торгового автомата разлетелось белыми зернами. Пакетики леденцов и чипсов выпали на пол.
Рыло гвоздемета повернулось, перемещаясь. Первые два гвоздя Эшли прошли слишком высоко, и теперь он поправлял прицел. Методом проб и ошибок. Это была та щель, через которую Сэнди наблюдала раньше. А теперь эта амбразура использовалась против них.
– Я ненавижу его, – прошипела Дарби, переползая на животе, отбрасывая липкие волосы с лица. – Я его ненавижу так, что…
– Что он делает?
– Ничего.
– Он стреляет в нас гвоздями?
– Всё нормально. – Она потянула Джей за запястье. – Давай-давай…
Они заползли в «Пик Эспрессо», укрывшись за каменным прилавком, и тут – БАМП-БАМП-БАМП! – бешеная шрапнель пронзила воздух, со свистом ударяясь в пол, в стены, в потолок. Коробка с печеньем рассыпалась. Пластиковые стаканы скакали. Кофейник звонко лязгнул, как гонг, и упал на пол рядом с ними, выплескивая теплую воду. Но стойка и шкафчики образовывали острый угол, защищающий их от прямого огня Эшли.
– Видишь? – Дарби ощупала Джей, проверяя, нет ли ранений. – Мы в порядке.
– Ты сказала, что он не стреляет в нас гвоздями…
– Да? Ну я наврала.
БАМП-БАМП! Два хлестких удара в стену над ними, и что-то рассекло Дарби щеку. Словно укус пчелы, а затем потекла теплая кровь. Дарби пригнулась пониже и прикрыла Джей от дальнейших рикошетов, защищая ее тело своим. Она увидела слезы на глазах девочки.
– Нет-нет, Джей. Всё в порядке. Не плачь.
БАМП! Гвоздь с чвоканьем вошел в плечо Эда Шеффера, его голова качнулась, разворачиваясь к ним ртом, застывшим в ужасе, и Джей вскрикнула.
Дарби прижимала девочку к себе, не обращая внимания на пораненную щеку, поглаживая Джей по темным волосам, отчаянно пытаясь успокоить. «О Господи, что же это. Это последняя капля стресса, которую она может выдержать. Я буду беспомощно смотреть, как она замыкается и умирает…»
– Пожалуйста, не плачь, Джей.
Девочка зарыдала громче, учащенно дыша, борясь с хваткой Дарби.
– Пожалуйста, просто поверь мне…
БАМП! Гвоздь отскочил от шкафа, осыпая их древесной стружкой.
– Джей, послушай меня. Полиция едет, – сказала Дарби. – Они задерживаются, но они все равно едут. Они будут проверять каждую стоянку отдыха на этой трассе, особенно с почти одинаковыми названиями. Они спасут нас. Только несколько минут, хорошо? Можешь ты продержаться еще несколько минут?
Просто слова. Всё это просто слова.
Джей продолжала рыдать, зажмурив глаза, готовая закричать опять, как вдруг – БАМП! – кассовый аппарат опрокинулся и рухнул рядом с ними. Кнопки клавиатуры разлетелись по плитке, словно выбитые зубы.
Дарби обнимала семилетнего ребенка посреди всего этого насилия, защищая ее лицо от осколков, пытаясь успокоить панику. Она была уверена, что это уже слишком – что нервная система Джей не вынесет больше травм, – но потом кое-что вспомнила. Картинку из своего детства; теплый голос матери в своем ухе: «Всё хорошо, Дарби. Ты в порядке. Это был просто кошмар. Всё, что тебе нужно сделать, это…»
– Вдохни, – сказала она девочке. – Досчитай до пяти. Выдохни.
БАМП! Часы с Гарфилдом раскололись на стене, осыпавшись пластиковыми кусочками. Дарби смахнула мусор с волос Джей, касаясь ее щеки, сохраняя свой голос ровным:
– Просто вдыхай. Считай до пяти. Выдыхай. Ты можешь сделать это для меня?
Джей набрала полную грудь воздуха. Задержала его. И выпустила.
– Видишь? Это несложно.
Джей кивнула.
– Давай снова.
Она вдохнула новую порцию. И выпустила.
– Вот так и делай. – Дарби улыбнулась. – Просто продолжай дышать, и мы…
– Дааааарби! – Эшли пнул стол ногой, и тот скрипнул по полу, сдвинувшись на несколько дюймов. Разбитые стеклянные зубья посыпались из оконной рамы.
Он тяжело дышал:
– Ты могла бы быть моей девушкой.
Дарби поднялась на колени, разбрасывая по сторонам упавшие пластиковые стаканы, и направила черный пистолет Ларса через стойку. Выровняла зеленые точки прицела. Палец лежал на спуске. Голова кружилась от бензиновых паров.
– Это ненормально для меня! – взвыл Эшли на улице. – Обычно я не такой. Ты не понимаешь, Дарбс? Я не собирался тебя убивать. Даже я не… в смысле, я имею в виду – я даже не пью и не курю!
Джей вздрогнула:
– Он… он собирается залезть внутрь.
– Угу. – Дарби закрыла правый глаз, нацеливая «беретту». – Я рассчитываю на это.
– Мы могли бы уехать в Айдахо. Вместе. – Эшли снова пнул стол, передвинув его еще на один дюйм, рассыпая осколки. Его голос гремел в морозном воздухе. – Не доходит до тебя? Мы могли бы поехать в Рэтдрам. Арендовали бы чердак над дядиным гаражом. Я бы работал в «Фокс Контрактинг». Ты была бы моей подругой, и мы покинули бы наши города, оставили бы их в прошлом, за спиной, ты и я, и я показал бы тебе реку, на которой я вырос, и деревянный мост…
– Он говорит правду? – спросила Джей.
Дарби хмыкнула:
– Я думаю, он даже сам не знает.
Эшли Гарвер – жалкое существо, которое носило так много масок, что теперь само не понимало, как оно выглядит под ними. Может, его сердце разбилось, когда он обнаружил, что остался один. А может, всё это просто слова.
– Ты могла быть моей девушкой, – причитал он. – Но ты, глядь, всё разрушила.
Дарби целилась из «беретты», когда стол снова поехал. Но она пока не могла открыть огонь. Ей придется немного подождать. Она должна подождать, пока Эшли Гарвер не будет виден, пока он не отодвинет стол в сторону и не залезет через разбитое окно. Тогда, и только тогда, она сможет…
