Я сразу же успокаиваю их:
– Все в порядке.
Джо продолжает смотреть на меня подозрительным взглядом. Он встает перед женой, прищуривается:
– Что вам надо?
Я убираю значок.
– Некоторые озабоченные граждане подавали жалобы на человека по имени Хэнк Страуд. Вот я и ищу таких людей.
– Ну, видишь, Джо? – говорит женщина – Сюзанна, как я предполагаю. Она обходит мужа и распахивает дверь. – Прошу вас!
Мы проходим через переднюю в кухню. Сюзанна предлагает мне присесть за стол. Я сажусь. На полу пластик. Стол круглый, столешница из ДСП. Стул струганый, простой. Над дверью часы, у которых вместо цифр красные игральные кости. Надпись наверху гласит: «Сказочный Лас-Вегас». На столе крошки. Сюзанна сметает их в ладонь, потом выкидывает в раковину и пускает воду.
– Вы знаете, кто такой Хэнк Страуд? – Я демонстративно достаю блокнот и авторучку.
Сюзанна садится напротив меня. Джо стоит над ней, положив руку ей на плечо; он все еще смотрит на меня так, словно я пришел украсть что-нибудь или переспать с его женой.
– Это отвратительный извращенец, который ошивается у школы, – отвечает она.
– Вы, вероятно, не раз его видели? – спрашиваю я.
– Почти каждый день. Он пожирает глазами всех девочек, включая и мою Марию. А ей всего четырнадцать!
Я киваю, изображая дружескую улыбку:
– Вы лично это видели?
– Да, конечно. Это ужасно! И кстати, полиции давно пора им заняться. Ты работаешь день и ночь, чтобы наскрести денег и переехать в такой прекрасный городок, как Вестбридж. Я имею в виду – тут рассчитываешь, что твои дети будут в безопасности, верно?
– Безусловно, – подтверждаю я.
– А что получается? Какой-то бомжара… Так можно говорить – «бомжара»?
Я улыбаюсь и развожу руками:
– Почему нет?
– Хорошо. Бомжара. Он ошивается вокруг наших детей. Переезжаешь в такой город, а тебе каждый день приходится видеть этого пидора… Вот кто он! Но я знаю, вам нельзя использовать это слово… И этот пидор каждый день крутится вокруг твоих детей. Это как гигантский, жуткий сорняк в прекрасном саду!
– Нужно сорняк выполоть.
– Именно!
Я для вида делаю несколько записей.
– Вы были свидетелем, что мистер Страуд делал что-то большее, чем пожирал глазами детей?
Сюзанна открывает рот, но теперь я вижу, как пальцы мужа на ее плече чуть сжимаются: «Помолчи». Я поднимаю взгляд на Джо. Он смотрит на меня. Он понимает, почему я здесь. Я понимаю, что он понимает, и он понимает, что я понимаю.
Короче: игра закончена. Или только начинается.
– Это вы разместили видео с Хэнком Страудом, миссис Хэнсон?
Ее глаза загораются. Она стряхивает руку Джо со своего плеча.
– Вы этого не знаете!
– Нет-нет, знаю, – говорю я. – Мы уже сделали анализ голоса. Мы также проследили ай-пи-адрес, откуда вывесили ролик. – Я делаю секундную паузу, чтобы она осознала мои слова. – Все эти данные указывают на вас, миссис Хэнсон, – вы сняли и разместили это видео.
Это, конечно, ложь. Ни анализа голоса не проводилось, ни следов в Интернете мы не искали.
– Ну а если и она? – восклицает Джо. – Я не говорю, что это она или не она, я просто спрашиваю: а если и она, разве против этого есть какой-то закон?
– Мне это все равно, – отвечаю я. – Я здесь только для того, чтобы выяснить, что случилось, только и всего. – Я смотрю ей в глаза.
Секунду-другую Сюзанна сидит, уставившись в столешницу, потом переводит взгляд на меня.
– Вы сняли Хэнка, – продолжаю я. – Если вы будете и дальше отрицать это, то лишь разозлите меня. Так что скажите мне, что́ вы видели.
– Он… он стащил с себя штаны, – бормочет она.
– Когда?
– Вы имеете в виду – какого числа?
– Для начала – конечно.
– Это было месяца два назад.
– До начала занятий, после – когда?
– До начала. Я его в это время и вижу. Я высаживаю дочку в семь сорок пять. Потом стою и смотрю, пока она не войдет, потому что… ну а как иначе? Ты высаживаешь свою четырнадцатилетнюю дочку у этой прекрасной школы, а тут бродит псих-извращенец. Я не понимаю: почему полиция ничего не делает?
– Расскажите мне точно, что случилось.
– Я вам сказала. Он спустил с себя штаны.
– Ваша дочь проходила мимо, а он спустил с себя штаны.
– Да.
– На вашем видео он в штанах.
– Он их уже поднял.
– Понятно. Значит, он спустил штаны, а потом поднял.
– Да. – Сюзанна косится влево.
Я забыл, что это значит: то ли она собирается солгать, то ли вспоминает. Не имеет значения. Я не особо верю в эти глупости.
– Он увидел, что я достаю телефон, испугался и натянул штаны.
– И как долго, вы говорите, штаны у него были спущены?
– Не знаю. Откуда мне знать?
– Вы думаете, она носит с собой секундомер или еще что? – возмущается Джо.
– Довольно долго, это я точно могу сказать, – отвечает Сюзанна.
Я проглатываю очевидную шутку и говорю:
– Продолжайте.
Сюзанна смущена:
– Что вы имеете в виду – «продолжайте»?
– Он стянул с себя штаны, он натянул на себя штаны. – Я демонстрирую, что на меня ее слова не производят впечатления. – И все?
Джо это не нравится:
– А вам этого мало?
– Откуда вы знаете, что штаны с него просто не упали? – спрашиваю я.
И опять Сюзанна опускает глаза, прежде чем поднять их на меня. Я знаю: сейчас я услышу ложь. И женщина меня не разочаровывает.
– Он стаскивает с себя штаны, – снова говорит она. – Потом он кричит моей дочери, чтобы она посмотрела на его… я хочу сказать, он начинает накачивать его, и всякое такое.
Ах, человеческая природа! Иногда она такая предсказуемая. Я часто сталкиваюсь с этим, Лео. Например, приходится слушать, как свидетель говорит что-то, надеясь тебя потрясти. И тогда я, следователь, напускаю на себя безразличный вид. Правдивый человек на этом останавливается, а лжец начинает приукрашивать, пытается состряпать историю, чтобы я разделил его праведный гнев. Я использую слово «приукрашивать», но на самом деле это прямая ложь. Они ничего не могут с собой поделать.
Теперь я это знаю и не хочу дальше терять время. Пора заканчивать.
Смотри и учись, так-то, Лео.
– Вы лжете! – констатирую я.
