– Маура в этом деле по уши. – Я смотрю на Линн Уэллс.
– Я ничего не знаю.
Бернадетт тянется к дверной ручке, но я преграждаю ей путь.
– Вы что – собираетесь удерживать нас силой?
– Собираюсь.
Я не блефую. Всю свою взрослую жизнь я ждал ответов, а теперь, когда эти ответы стоят передо мной, я не выпущу их из двери. Ни за что, никоим образом. Я буду держать здесь Линн Уэллс, пока не узнаю, что ей известно. Мне все равно, что́ для этого придется сделать. Мне наплевать на этику и законность.
Линн Уэллс не выйдет из этой комнаты, не сказав мне все то, что она знает. Я не двигаюсь с места.
Пытаюсь сделать сумасшедшие глаза, но у меня не получается. Внутри меня происходит землетрясение, там все дрожит, и, я думаю, они видят это.
– Ему нельзя доверять, – говорит Бернадетт.
Я игнорирую ее, целиком сосредоточившись на миссис Уэллс.
– Пятнадцать лет назад, – начинаю я, – я вернулся домой после хоккейного матча. Мне было восемнадцать. Последний год в школе. Мой брат-близнец был моим лучшим другом. И у меня была девушка; я думал, мы с ней родственные души. Я сидел за столом в кухне и ждал возвращения брата…
Линн Уэллс вглядывается в мое лицо. Я вижу что-то, но не могу понять что. Ее глаза становятся влажными.
– Я знаю: и моя, и ваша жизнь изменились в ту ночь.
– Линн…
Она машет Бернадетт: дескать, молчи.
– Что случилось? – спрашиваю я. – Почему убежала Маура?
– Почему вы нам не скажете?
Ее слова озадачивают меня, но Линн кладет руку на плечо Бернадетт:
– Подожди в коридоре.
– Я тебя не оставлю.
– Мне нужно поговорить с Напом наедине.
Бернадетт возражает, но в данном случае победу она не одержит. Я приоткрываю дверь ровно настолько, чтобы она могла пройти. Я и в самом деле настолько спятил, что приглядываю за матерью Мауры, словно Линн может броситься следом за подругой. Но она не собирается этого делать. Бернадетт наконец проскальзывает в дверь, бросив на меня полный ненависти взгляд.
Мать Мауры и я остаемся вдвоем.
– Присядем, – говорит она.
– Вы знаете, какие были отношения у меня с Маурой в то время.
Миссис Уэллс и я развернули два стула перед столом Элли так, чтобы сидеть лицом друг к другу. Теперь я замечаю на левой руке Линн обручальное кольцо. Задавая свой вопрос, она крутится, ерзает на стуле.
Линн ждет моего ответа, и я киваю:
– Да, знаю.
– Бурные. И по большей части по моей вине. Я слишком часто выпивала. Я негодовала оттого, что в положении матери-одиночки не могу… не знаю что. Наверное, пить больше. Да и времена были тяжелые, ведь Маура еще росла… В общем, все одно к одному. К тому же она от природы буйная. Вы это, конечно, знали. Отчасти именно это и влекло вас к ней, вы так не думаете? Вот смешайте все это – и вы получите… – Она сжимает два кулака, а потом раскрывает пальцы, изображая взрыв. – Мы нищенствовали. Я работала в двух местах. У Кола. А еще официанткой в «Беннигансе». Маура некоторое время подрабатывала на неполную ставку в зоомагазине Дженсона. Вы это помните?
– Да.
– Знаете, почему она ушла?
– Она говорила что-то об аллергии на собак.
На лице Линн появилась улыбка, но без радости.
– Майк Дженсон стал поглаживать ее по заднице.
Даже сейчас, спустя столько лет, я чувствую, как ярость закипает во мне.
– Вы это серьезно?
Но миссис Уэллс, конечно, не шутит.
– Маура говорила, что вы вспыльчивый. Она опасалась, что если скажет вам… Ну, впрочем, это не имеет значения. Мы тогда жили в Ирвингтоне, когда она подрабатывала в зоомагазине, но уже пронюхали про Вестбридж. Женщина, вместе с которой я работала у Кола, навела меня на одну мысль. Она посоветовала мне переехать в самую дешевую часть города, где есть хорошая школа. «Твоя дочь сможет получить там лучшее образование», – сказала она. О Мауре можно говорить что угодно, но в уме ей не откажешь. Вы познакомились некоторое время спустя… – Линн смолкает. – В голове клинит… – произносит она.
– Тогда переходите к той ночи.
Линн кивает:
– Маура не вернулась домой.
Я сохраняю спокойствие.
– Я не сразу это поняла. Я работала в вечернюю смену, а потом пошла расслабиться с друзьями. Мы, конечно, пили. Домой я вернулась только в четыре – под утро. А может, и позже. Не помню. Не думаю, что я проверила, дома ли она. Хорошая мамочка, да? А еще я не знаю, имело ли это хоть какое-то значение. Если бы я увидела, что Мауры нет дома, – что бы я сделала? Наверное, ничего. Решила бы, что она осталась у вас. Или отправилась в Нью-Йорк. Она часто ездила к друзьям на Манхэттен, хотя, когда вы стали встречаться, это уже случалось реже. И когда я проснулась, а Мауры все не было, уже наступил полдень. В этот день у меня была двойная смена в «Беннигансе». Время уже близилось к закрытию, когда бармен сказал, что мне звонят. Это было странно. Менеджер мне устраивал за это нахлобучку. В общем, звонила Маура.
Я чувствую, как телефон вибрирует в моем кармане. Игнорирую его.
– Что она сказала?
– Я заволновалась. Потому что она ведь никогда не звонила мне на работу. Я побежала к телефону и говорю: «У тебя все в порядке, детка?» – а она мне: «Ма, я уезжаю на некоторое время. Если кто будет спрашивать, я слишком расстроена тем, что случилось, и хочу поступить в другую школу». А потом она мне говорит: «Ничего не говори полиции». – Линн делает глубокий вдох. – И знаете, что я ей сказала?
– Что?
Печальная улыбка возвращается на ее лицо.
– Я спросила Мауру, не напилась ли она. Это первое, что я спрашиваю у дочери, которая звонит и просит меня о помощи. Я говорю: «Ты чего, выпила?»
– И что она?
– Ничего. Повесила трубку. Я не уверена, слышала ли она меня. Я даже не знала, что Маура имела в виду, когда сказала, что расстроена случившимся. Понимаете, Нап, я была совершенно не в теме. Я не знала о вашем брате и о девушке Стайлсов. Пришлось вернуться к работе – я же была официанткой. Меня уже за двумя столиками ждали. И я принимала заказ за столиком против бара. Вы знаете, у них телевизоры работают.
Я киваю.
– Обычно там сплошной спорт, но кто-то переключил на новости. И вот тогда я увидела… – Она мотает головой. – Боже, какой ужас! Имен не называли. Так что я даже не знала, что это ваш брат. И вообще… просто двух школьников из Вестбриджа сбил поезд. И тут звонок Мауры стал для меня чуть понятнее. Я сообразила, что она расстроена этим, захотела уехать на несколько дней, чтобы пережить случившееся. Я не знала, что мне делать, но я за жизнь научилась кое-чему. Во-первых, не реагировать слишком быстро. Я не самая умная из женщин. Иногда, если перед тобой выбор – поехать дорогой А или дорогой Б, – ты должна постоять на месте, пока не сориентируешься. Поэтому я спокойно закончила смену. Как я сказала, все это представлялось мне разумным. Кроме разве что запрета говорить с копами. Это меня беспокоило, но я была слишком занята на работе, чтобы думать об этом. Но потом моя смена закончилась, я пошла к машине. Должна была встретиться с одним парнем – мы познакомились недавно, но я собиралась порвать с ним. Хотела одного: вернуться домой и переждать все это. И вот я отправилась на парковку. К тому времени она была почти пуста. И там меня ждали эти мужчины. – Линн отворачивается и моргает.
