Книга Ужасная медицина. Как всего один хирург викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней, страница 44. Автор книги Линдси Фицхаррис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ужасная медицина. Как всего один хирург викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней»

Cтраница 44

Джозеф Джексон – сам бывший вдовцом – написал сыну, услышав эту новость: «Искренне сочувствую твоему достойному тестю в связи с его утратой и отчаянием, которое он, должно быть, чувствует в стенах дома». Без утешительного присутствия Джемаймы Милбэнк-Хаус просто не ощущался тем же местом, что и прежде.

Сайм знал, что друзья и семья беспокоятся о нем. Но именно этим утром он ощущал, что озабоченность Аннандейла носит более конкретный характер. Час назад Сайм почувствовал, как его рот слегка искривился при разговоре с пациентом, а рука дрожала, когда он выписывал рецепт. Тем не менее, он не раздумывал об этом. Возможно, на мгновение вернулось заикание или, может быть, это просто возраст. Какова бы ни была причина, внимание Аннандейла заставляло его ощущать неловкость, и он решил положить этому конец. В случае, если молодой человек думал, что маленький досадный эпизод остался незамеченным, Сайм объявил громко и отчетливо: «Какое любопытное нервное чувство я только что испытал! Казалось, будто я хочу заговорить, но не могу».

В течение дня Сайм провел несколько операций в городе. Все это время он чувствовал, как Аннандейл пристально следит за ним. Во время каждой процедуры младший хирург вставал у стола со стороны Сайма, готовый подстраховать его. «Хотя я с тревогой следил за каждым шагом, – сказал позже Аннандейл, – но не мог обнаружить в действиях мистера Сайма ничего [во время операций] из ряда вон». И все же ассистент не мог избавиться от чувства, что что-то не так.

Двое мужчин вернулись в частную клинику в Шандвик-Плейс поздно вечером. Сын и племянница Сайма ждали его в приемной и дали возможность на время избавиться от обеспокоенного Аннандейла, пока он наедине общался со своей семьей. После короткой, но приятной беседы Сайм проводил их в холл, ожидая прибытия нового пациента. Закрывая дверь, он заметил, что его ассистент направляется к его семье, намереваясь переговорить с ними с глазу на глаз в коридоре.

Спустя несколько мгновений Сайм с грохотом рухнул на пол.

* * *

Сайм перенес инсульт, и, хотя и сохранил способность говорить, но потерял контроль над левой половиной тела. Ситуация казалась мрачной, но окружающие были настроены оптимистично: пожилой хирург полностью оправился от инсульта годом ранее, но все предполагали, что история повторится. The Lancet сообщил новость медицинскому миру, заявив, что удар не был серьезным, и «есть большие основания надеяться на полное выздоровление». Несколько недель спустя The Lancet снова сообщала о самочувствии Сайма: он восстановил подвижность в руке и теперь мог ходить по саду. «Мы лишь повторим то, что, должно быть, ощущает каждый представитель профессии, – продолжила статья. – Всем бы хотелось пожелать г-ну Сайму скорейшего выздоровления, чтобы еще долгое время он был способен если не оперировать с присущим ему редким мастерством, то во всяком случае делиться мнением по тем профессиональным вопросам, в отношении которых его большой опыт и проницательное суждение делают его авторитетом».

Листер и его жена отправились в Эдинбург, чтобы быть с Саймом, пока он выздоравливает. Агнес делила обязанности сиделки со своей младшей сестрой Люси, и медленно, но верно Сайм начал поправляться. Однако вскоре престарелый хирург осознал ограниченность собственных возможностей. Тем летом он покинул пост заведующего кафедрой клинической хирургии Эдинбургского университета в надежде, что его место займет Листер. Вскоре после этого 127 студентов университета написали Листеру, умоляя его принять эту должность. «Мы исходим из убежденности в том, что вы самый способный человек, – писали они, – из ваших высоких достижений в хирургии, из желания сохранить достоинство и известность, которые проявил на этой должности господин Сайм». Они похвалили Листера за его вклад в науку и за недавние опыты с карболовой кислотой: «Ваш метод антисептического лечения знаменует собой новую эпоху в истории британской хирургии и принесет грядущим поколениям медиков славу, а всему человечеству – невыразимую пользу». Листер не нужно было долго убеждать. 18 августа 1869 года он был избран председателем кафедры клинической хирургии в Эдинбургском университете.

Это было счастливое возвращение, хотя и при печальных обстоятельствах. Один из друзей Сайма написал Листеру, что это «большое счастье для всех – особенно для мистера Сайма, который, я думаю, не хотел бы жить, если бы худшее было взято, а лучшее потеряно». The Lancet похвалил назначение, хотя редакторы журнала выражались осторожно, чтобы ненароком не одобрить антисептическое лечение Листера: «Мы на протяжении всей истории решительно поддерживали кандидатуру г-на Листера… Пусть даже надежды, которые возникли в связи с его антисептическими работами, нуждаются в проверке, он прекрасно подготовлен, чтобы поднять науку хирургии на новый уровень».

В следующем месяце Листер и Агнес вернулись в Эдинбург. Они временно поселились в доме № 17 по Аберкромби-плейс, прежде чем переехать в роскошный дом № 9 на Шарлотт-стрит. Когда-то этот дом принадлежал Сайму (до того, как он переехал в Милбэнк), и хотя для совершения сделки с имуществом требовались огромные деньги, Листер мог себе это позволить. Он прошел долгий путь с тех пор, как числился ассистентом хирурга.

* * *

Между тем, насмешки над антисептической системой Листера продолжали расти. Многие в медицинском сообществе пытались изобразить его как претенциозного шарлатана, чьи идеи в лучшем случае глупы, а в худшем – опасны. Хирург госпиталя Университетского колледжа в Лондоне Джон Маршалл выступил против антисептического лечения после того, как у женщины, пережившей мастэктомию, позеленела моча. Последовали аналогичные сообщения, которые весьма удивили Листера. Он не понаслышке знал об опасностях отравления карболовой кислотой и годами ранее предупреждал врачей о необходимости разбавлять раствор. Он был уверен, что это еще один пример того, как его методы терпели неудачу, потому что прочие врачи проявляли преступную небрежность.

Одним из самых яростных критиков был Дональд Кэмпбелл Блэк, хирург из Глазго, который назвал антисептическое лечение Листера «последней забавой медицинской науки». Он полагал, что успехи Листера – простое совпадение, и предостерегал коллег от того, что назвал «манией карболовой кислоты». Блейк писал, что «ничто так не тормозит прогресс в медицине и хирургии, как растущие хобби» хирургов, подобных Листеру. Более того, Блэк задался вопросом: а действительно ли наблюдались существенные улучшения в Королевском госпитале? Он поднял статистику из The Medical Times and Gazette, согласно которой за восемь лет работы Листера в его больнице не наблюдалось никаких изменений в показателях смертности после ампутаций и переломов.

С 1860 по 1862 год треть людей, перенесших ампутацию, скончалась. Четверть тех, кто поступил с открытыми переломами, но не подвергся ампутации, также скончались. Аналогичные показатели смертности наблюдались в 1867 и 1868 годах, когда в больнице ввели антисептическую систему Листера. По факту, число пациентов, умерших от ампутаций, даже несколько увеличилось, хотя эти статистические данные вводят в заблуждение, поскольку отражают общее число смертей по всей больнице. Не каждый хирург в Королевском госпитале Глазго брал на вооружение методики Листера, и даже среди тех, кто использовал их, многие не проявили листеровских точности и последовательности, необходимых для получения обещанных результатов. В будущем перед Листером встанет необходимость разграничивать свои показатели с аналогичными показателями других сотрудников его больницы, дабы не оправдываться за подобные цифры.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация