К сентябрю выставку посещало по 100 000 человек ежедневно. Но британский хирург, который пересек океан, проплыв более четырех тысяч миль до Америки, держал в голове только одну цель: доказать достоинства своей антисептической системы. Листер пробирался сквозь толпу и готовился к тому, что может ожидать его на Международном медицинском Конгрессе.
Приглашение выступить на конференции исходило от одного из его самых ярых критиков по обе стороны Атлантики, Сэмюэла Д. Гросса, выдающегося хирурга страны, который абсолютно не верил в существование микробов. Американский хирург был так сильно настроен против антисептической системы Листера, что годом ранее заказал картину, чтобы воспеть свою веру в хирургическое статус-кво. На портрете Сэмюэля Д. Гросса (позже известного как «Клиника Гросса») художник Томас Икинс изобразил мрачную операционную, где Гросс оперирует мальчика, страдающего остеомиелитом бедренной кости. Хирург окружен своими помощниками, один из которых прощупывает рану пациента окровавленными пальцами. На переднем плане – нестерилизованные инструменты и повязки наравне с нечистыми руками. Нет никаких признаков того, что используются антисептические методы Листера.
Некоторые американские хирурги переняли антисептическую систему Листера, хотя и остались в меньшинстве. Например, Джордж Дерби, который позже стал профессором гигиены в Гарвардском университете, прочитал о работе Листера все публикации в The Lancet. Несколько недель спустя девятилетний мальчик с открытым переломом среднего бедра оказался на попечении Дерби. Хирург вправил ногу, а затем использовал карболовую кислоту при наложении повязки. Он сообщил: «К концу четвертой недели [повязка, пропитанная карболовой кислотой] была удалена, обнаружив круглую, поверхностную язву диаметром полдюйма, которая через пару дней покрылась коростой. Теперь на этом месте формировалось… твердое костное соединение». Дерби озвучил свои выводы на встрече Бостонского общества медицинского совершенствования и опубликовал наблюдения в The Boston Medical and Surgical Journal 31 октября того же года, отметив, что источником вдохновения для него является «мистер Лайстер [sic], хирург из Глазго».
Точно так же в Массачусетской больнице Джордж Гэй лечил карболовой кислотой трех пациентов, страдающих от открытых переломов. «Раны, – объяснил Гэй, – обрабатывались в основном по методике г-на Листона [sic]
[9]». Хирург утверждал, что антисептическими свойствами карболовой кислоты не обладает никакое другое соединение, которое он принял при исследованиях. Гэй полностью верил в методы Листера, как и два других хирурга той же больницы, которые использовали карболовую кислоту по крайней мере на пяти пациентах в течение этого периода. Конечно, человек, меняющий ход истории, никогда не обходится без недоброжелателей. Главный хирург Генри Джейкоб Бигелоу – строгий и догматичный человек, который присутствовал на исторической операции с эфиром в Массачусетской больнице в 1846 году, – запретил антисептическую систему Листера вскоре после того, как Гэй и его коллеги начали использовать карболовую кислоту. Бигелоу окрестил антисептику «медицинским фокусом-покусом» и дошел до того, что угрожал уволить тех, кто игнорировал его приказы.
На портрете Самуэля Д. Гросса едва высохла краска, когда Листер оказался на враждебной территории. Его теории сопротивлялись, несмотря на то, что Америка только что пережила Гражданскую войну, которая унесла десятки тысяч жизней из-за неправильной обработки ужасающих боевых ранений. На протяжении всей войны американская хирургия оставалась в зачаточном состоянии, а инфекции распространялись бесконтрольно. Изрешеченные пулями руки и ноги более чем 30 000 солдат Союза были ампутированы на поле боя; многие из хирургов имели мало или вообще не имели опыта лечения пациентов с подобными травмами. Ножи и пилы очищали (если вообще брали на себя подобный труд) с помощью грязных тряпок. Хирурги не мыли руки и часто были покрыты кровью и кишками предыдущих пациентов, приступая к новой операции. Когда не хватало белья и хлопка, армейские хирурги использовали холодную влажную землю, чтобы закрыть раны, а когда те неизбежно начинали гноиться, врачи отмечали «похвальный гной». Многие хирурги, вступившие в полк, никогда даже не наблюдали серьезные ампутации или лечения огнестрельных ран, что оборачивалось бедой для тех, кто оказывался у них на попечении.
Какой бы ужасной ни казалась война, врачи и хирурги получили серьезные знания о клиническом опыте лечения, казалось бы, бесчисленных жертв на поле боя, что, в свою очередь, ускорило выделение хирургов-специалистов в американской медицине. Что важнее, они приобрели административные навыки, так как были вынуждены организовывать санитарные корпуса и совместные больничные поезда. Вскоре после окончания войны опытные хирурги перешли к созданию проектов, подбору медперсонала и управлению обширными больницами общего профиля. Это сплотило их по части оперативных процедур, и когда Листер прибыл в Америку, страна уже созрела для нового подхода к искусству хирургии.
* * *
В полдень 4 сентября Листер вошел в богато украшенную часовню университета Пенсильвании вместе с другими участниками Международного медицинского Конгресса. В первый день антисептическая система подверглась немедленной критике; Листер, как оратор, сидел в первом ряду и слушал выступающих, которые разносили в пух и прах все, во что он верил. Один врач из Нью-Йорка отметил, что нет удовлетворительных доказательств того, что микробы обязательно связаны с такими болезнями, как холера, дифтерия, рожа или любое другое инфекционное заболевание. Другой врач из Канады предостерег: «Нет ли здесь опасности, что конкретное лечение, рекомендованное профессором Листером, отвлечет внимание хирурга от других важных моментов?» Последний удар нанес Фрэнк Гамильтон, закаленный в боях герой Гражданской войны, который прямо упрекнул Листера. «Большая часть американских хирургов, похоже, не приняла вашу практику, – сказал он, глядя на британского хирурга с кафедры, – не могу сказать, кроется ли причина в отсутствии доверия или в чем-то еще».
Когда обличительные речи наконец утихли, все взоры обратились к центральной фигуре спора. Однако Листеру придется подождать второго дня конференции, чтобы выступить перед оппонентами. В назначенный час в тот день он направился к передней части часовни и приготовился защищать систему, которая – он был убежден – может спасти десятки тысяч умирающих больных в этот самый момент. Он льстил аудитории: «Американские врачи славятся во всем мире своим изобретательным гением, смелостью и мастерством исполнения». Это их заслуга, что анестезия теперь используется в хирургии. В течение двух с половиной часов Листер читал лекции о достоинствах антисептики, концентрируясь на взаимосвязи между грязью, микробами, гноем и ранами. Он приправил свое выступление развлекательными демонстрациями и историями. Его выводы были проницательны и просты: если микробы были уничтожены во время операции и предотвращен доступ воздуха к ране в период восстановления, гной не будет формироваться. «Микробная теория является основой всей системы антисептики, – сказал Листер, – и если эта теория – факт, то факт также и то, что антисептическая система предполагает исключение всех болезнетворных микроорганизмов».
