— Десять лет назад… — заговорила она.
— Да?
— Если бы вы предложили мне это — шанс снова ходить, быть собой, полностью вернуться в мое собственное тело… Я бы заплакала от радости.
Намек на беспокойство отразился на его лице.
— А теперь?
— Она — не я. Я в другом месте. Мне невыносима мысль о возвращении в нее.
— Вы бы подстроились со временем.
Ее тон был намеренно холодным.
— Уверена, что да. Но я не хочу.
Она специально говорила так жестко с ним, с этим добрым, столь самоотверженно работавшим человеком, который хотел для нее лишь лучшего. По ее спине потекла струйка холодного пота. Конечно, это был не настоящий пот. Ее экзо-тело было дорогим, сделанным на заказ нейропротезным роботом, изготовленным из пластика, сплавов и теплых, пружинящих композитов. Некоторые части были больше похожи на плоть, чем сама плоть. У нее были волосы и поры. Но это не был пот. Ее мозг поверил, что так должно быть, и это создало соответствующую иллюзию.
— Вчера я умерла, — продолжала Кэсси. — Когда вы позвонили, как раз произошел несчастный случай. Трос лопнул, и фюзеляж самолета раздавил меня. Он разрушил мое экзо-тело, которое теперь не подлежит ремонту. Несколько минут у меня не было тела, в которое я могла бы вернуться. Знаете, вам не всегда могут быстро предоставить новое тело — независимо от того, насколько хорошо вы все планируете. Обычно мы не замечаем этого, поскольку переход в новое тело происходит точно по расписанию. Но этот случай не был запланирован, и я вспомнила, каково это — быть в ней, в этом теле.
На щеках доктора Эббейта выступили желваки.
— Но сейчас же было не так, как тогда, теперь вы можете двигаться, ходить… Вы снова будете свободны. Свободно жить и дышать, чувствовать солнце на коже…
— Свободным быть больно, — ответила она все с тем же холодным безразличием к его чувствам. — Это свобода быть раненым, свобода быть убитым.
— Вы же ничего не потеряете, — продолжал он, бросив на нее умоляющий взгляд, будто она пыталась избежать нежелательного подарка. — Вы все равно сможете использовать экзо-скелет — как и сейчас.
— Но я буду знать. За десять лет я забыла, что со мной произошло на самом деле, как легко я могу быть повреждена. И я не хочу вспоминать об этом.
Она улыбнулась, пытаясь смягчить жесткость своих слов, чтобы он понял: она оценила все, что он сделал, все, что он хотел сделать, но он неправ.
— По крайней мере уделите этому вопросу некоторое внимание.
— Извините, Мартин. Вы хороший человек. Хороший, добрый доктор. Но тут не о чем думать.
Она отвернулась от тела на кровати, ненавидя свою черствость, но зная, что так будет лучше для всех.
— Даже если этого хочет моя плоть — я не хочу.
Позже, когда работы были близки к завершению и запасной каркас опустился на свое законное место, она обнаружила оторванную часть себя, застрявшую в расщелине возле одной из сварных седловин. Это была рука, обломанная у локтя.
Кэсси изо всех сил пнула этот кусок, а затем долго смотрела, как он падает в пыль и грязь фундамента.
19. Ма Ганга: Короткая история
Нэнси Кресс
2050 год — время опасности для планеты и научной активности.
Рассвет. На пригорке стоит молодой человек. Широкие невысокие ступеньки ведут вниз к реке, вонючей из-за гниющего мусора. Он бледен, веснушчат и одет чересчур тепло для жары — в длинные брюки и ботинки на толстой подошве, сразу выдающие в нем американца. Он вешает на грудь складной пластиковый холодильник, способный вместить шесть банок пива, и черные плотные лямки свисают вниз. Он выглядит ужасно.
На другой стороне Ганга восходит Солнце.
С обеих сторон парня обходит группа босых стариков в дхоти. Они входят в воду, минуя плавающий мусор, множество увядших цветов и останков животных, зацепившихся за что-то под водой. Губы мужчин шевелятся в молитве. Они поднимают к Солнцу ликующие лица. Изящная женщина в желтом сари присаживается, чтобы наполнить флакон святой водой Ма Ганга. Вдали похоронная лодка прокладывает себе путь среди дрейфующих венков.
Американец спускается по ступенькам. Он распаковывает свой холодильник, выглядящий в этом месте столь же экзотично, как белый медведь, и что-то берет из него. Затем он зажмуривает глаза. Его лицо искривляется в гримасе.
Он не может этого сделать. Он не обязан. Не его дело, не его страна, не его выбор.
Он закрывает крышку холодильника и поднимается по мокрым ступеням.
— Доктор Сандерс! Мы так рады вашему приезду!
Сет Сандерс откинулся назад, а затем попытался улыбнуться толпе людей в мраморном фойе Global Enterprises Partnership. Толпа? Ну нет, семь человек, наверное, нельзя так назвать. Дия обвинила бы его в необщительности.
Но тогда разве она сама не такая?
— Я рад быть здесь, — неловко сказал Сет и вспомнил, что нужно протянуть руку.
— Доктор Ананд, доктор Мюллер, и… э…
— Найджел Харрингтон, — обиженно произнес с британским акцентом высокий мужчина в дорогом костюме.
— Начальник отдела GEP, — весело сказала доктор Ананд, — и наш босс!
Сет понял, что она пытается сгладить ситуацию, но не знал, что с этим делать. Харрингтон — единственный из них, не бывший ученым — имел какое-то отношение к финансированию. А может быть, к политике. Сет произнет: "Привет".
— Добро пожаловать в Индию, — сдержанно сказал Харрингтон. — Надеюсь, мы вместе добьемся отличных результатов.
Они все ждали Сета — того, кто должен был эти результаты обеспечить. Если бы только Дия была с ним! Она всегда знала, что сказать, как очаровать всех. Но она отправилась прямо в отель. И насколько в последнее время она была готова помогать ему?
Люди все еще смотрели на него. Семь пар глаз — синие, коричневые, серые — на семи лицах. Тщательно подобранный баланс этносов, полов, религий. Пресс-дрон летал над головой, неустанно фотографируя эту оптимистичную сцену свидетельства научного прогресса.
Наконец Сет спросил: "Могу я увидеть реку?"
Поначалу GEP была большой фермой по производству препарата для похудения — для тех, кто мог себе это позволить, конечно. Без каких-либо побочных эффектов он полностью отключал чувство голода с помощью генетически модифицированных организмов, поселявшихся в биомассе кишечника и посылавшие четкие сигналы в блуждающий нерв. В течение шести месяцев после появления этого препарата ожирение исчезло из жизни среднего класса Америки. Имитации "черного рынка" нашли своих доверчивых покупателей, а GEP стала четвертой богатейшей корпорацией страны. Население США все четче делилось на две группы — тех, кто мог, и тех, кто не мог защитить себя от стремительного изменения климата, растущих беспорядков и опасности ожирения.
