Когда все гости уселись на скамьях, покрытых бархатными подушками, прислужницы царицы внесли на золотых подносах разные лакомства: сахарные коврижки, плоды, варенные в сахаре, сахарные закуски разных видов, раскрашенные и раззолоченные, — и, обошед кругом, поставили подносы на столах. Русские боярыни и боярышни чинно брали с подноса лакомства и, привстав, кланялись царице, не смея отведать, пока царица не повторила каждой гостье повеления кушать на здоровье. Для возбуждения смелости в жеманных собеседницах царица велела поднесть боярыням по рюмке токайского вина, самого сладкого. Боярыни, прикушивая, морщились, как будто глотая горечь, качали головою и не хотели пить, пока царица не повелела. Тогда все выкушали, прихлебывая потихоньку, приморщиваясь, потупляя глаза и закрываясь рукавом. Девиц не потчевали. Ласковость и добродушие царицы разогнали понемногу смущение и застенчивость собеседниц, и вскоре начался общий разговор, любопытный для Марины, жаждущей познать обычаи русские.
Царица. Давно ли ты видела жениха своего, княжна Мария Петровна? Он, видно, очень любит тебя, потому что со слезами благодарил супруга моего, государя, за позволение жениться.
Княжна Буйносова-Ростовская покраснела, потупила глаза и не знала, что отвечать. Тетка ее, княгиня Трубецкая, сказала за нее царице.
Княгиня Трубецкая. Да у нас, матушка-царица, непристойно видаться с женихом перед свадьбой! Злые люди не ведь бы что заговорили
[387].
Царица. Да ведь надобно ж познакомиться прежде, нежели идти под венец!
Ирина Александровна Нагая. Зачем знакомиться, матушка? Это не девичье дело. Долг родителей выбрать жениха невесте, а познакомиться будет довольно времени и после свадьбы!
Пани Тарло. Но если не знакомиться, все-таки надобно свидеться. Как же узнает жених, какова его невеста?
Ирина Александровна Нагая. А свахи-то на что? Они так распишут тебе жениха и невесту, что покажется краснее ясного солнышка.
Пани Хмелецкая. Ну как же после они будут любить друг друга, когда свахи не то скажут, что есть в самом деле?
Княгиня Скопина-Шуйская. Слюбятся, матушка, слюбятся! А, впрочем, нечего греха таить. Бывает иногда, что жених подсмотрит где-нибудь украдкою невесту прежде, чем задумает жениться, но уж невеста, верно, не увидит его, пока родители не уладят дела.
Царица. А если родители согласятся, а невесте жених не понравится? Что ж будет тогда?
Княгиня Катерина Григорьевна Шуйская. Как можно невесте выбирать женихов! Да ведь это большой грех! Она должна идти замуж за того, кого укажут родители.
Царица. А если окажется, что жених урод, как же станет любить его красавица?
Княгиня Мария Ивановна Мосальская. Хорош ли, не хорош, а все православный, все муж, так и надобно любить. Ведь муж хозяин, господин в доме, так что прикажет, то и будет.
Анна Михайловна Зюзина. И под венцом священник читает из Писания: «Жена до боится своего мужа».
Царица. Бояться и любить — большая разница!
Княгиня Прасковья Ивановна Мстиславская. Как не любить мужа! Вот, матушка-царица, твои польские боярыни сожалели, что меня молодую выдают замуж за пожилого боярина, а посмотрела бы ты, царица-матушка, чем он наградил меня! Парчой и шелковых тканей полные сундуки; жемчугу — как гороху, шуб всяких целый воз и всякой всячины несметное число! А сверх того наделил меня таким множеством прислужниц, и все такими искусницами, что в целой Москве вряд ли сшить так, как у меня, вряд ли наслушаться таких песен и таких страшных сказок! Дай Бог ему здоровья! А ведь до свадьбы-то я не видала в глаза моего князя.
Княгиня Катерина Григорьевна Шуйская. Да мы и после свадьбы мало видаем мужей. Они все то во дворце царском, то в Думе, то на пиру, то в приказе, то в посылках и службах, а чаще в ссылках и в опале; так все бедная жена сиди одна в тереме! Простым людям житье привольнее с женами, чем нашим мужьям, боярам.
Царица. Чем же вы занимаетесь дома?
Княгиня Катерина Григорьевна Шуйская. Ах, матушка, да если сказать правду, так иногда и веселее бывает, как без мужа останешься сама большою в доме! Летом так ездим одна к другой в закрытых колымагах, погулять в саду, покачаться на качелях, потешиться песнями, посмотреть, как красные девицы играют в горелки, в хороводы. Зимой разгуливаем в крытых санях, съезжаемся на вечеринки. Там опять песни, сказки, хохот; играют в разные игры, хоронят золото, гадают, и не видим, как летит время.
Княгиня Мария Ивановна Мосальская. Есть и дело между бездельем. Иногда вышиваем золотом платки, ширинки да нижем жемчугом воротники для мужниных рубах, а для себя кокошники, делаем повязки.
Пани Хмелецкая. Верно, также занимаетесь хозяйством?
Княгиня Шуйская. Нет, матушка! нам, княгиням и боярыням, непристойно заниматься этим, это дело черного народа. У нас есть дворецкие и хозяйки, ключники и ключницы, повара и стряпухи, так они и хлопочут, чтоб все дома были сыты и одеты. Ведь нас и Господь Бог создал на то, чтоб мы ничего не делали. Работа для холопей!
Царица. А читаете ли вы какие книги?
Княгиня Шуйская. Ах, матушка-царица! Да начто нам знать грамоту? Женское ли дело заниматься этим? Ведь нам не судить, не рядить и не молебны петь. В посты, так иногда призывают церковника или чернеца читать пред всеми в доме поучения и житие святых, так и тогда довольно наслушаешься всякой мудрости. Ах, матушка! не дай Бог, чтоб наши девицы стали грамотничать! Вот покойный Борис Федорович учил свою дочку книжному делу, да не благословил ее за то Бог. Ведь где грамота сильна, там и чернокнижество!
Царица посмотрела на своих польских дам и улыбнулась.
Царица. Нет, добрые мои боярыни! вас не так научали ваши матушки и нянюшки, как должно быть. Вот уж государь, муж мой, позволил боярам выбирать невест и беседовать вместе мужчинам и женщинам. Увидите, что как станете выходить замуж по воле, так и житье будет веселее. А я хочу, чтоб лет чрез десяток все молодые девушки знатных родов не только знали грамоте, но и умели плясать и играть на разных инструментах, как наши польки. Тогда в Москве пойдет житье веселое, и вы сами будете радоваться, глядя на своих дочек и внучек!
Некоторые боярыни тихонько перекрестились, а другие прошептали: «Спаси, Господи, и помилуй!» Молодые девицы стыдились поднять глаза при мысли, что им должно будет плясать и петь при мужчинах, как то делают польки. Но ни одна боярыня не возразила царице. Наконец Марина встала и, пожелав доброй ночи гостям, удалилась в свои комнаты. Боярыни возвратились домой в своих крытых колымагах, сопровождаемые множеством слуг с светильниками. Мысль о нововведениях и перемене обычаев приводила их в ужас. Они боялись этого, как преставления света.
