Конечно, все понимали, что идеально подойти, расстрелять и не получить ничего в ответ скорей всего не получится. Уж больно близко придётся сойтись. А «японец» наверняка отвернёт, открывая сектор огня для своих бортовых орудий.
В этом случае тоже следует контрдовернуть.
В общем… как уж получится. Но хотелось без ошибок и идеально.
В боевой рубке броненосца ни слова лишнего, только по делу.
Напрягшийся связист, преисполненный собственной важности, закрывшись от окружающего наушниками, скрючился в своём углу, проговаривая цифры меняющейся дистанции. Ему вторит своё старший штурманский офицер, вперившись в карту.
Командир немного волнуется, виду не подаёт, но то и дело берётся за бинокль и тут же опускает – бесполезная игрушка в таких погодных условиях.
Замер матрос на руле, окуная глаза в серую мглу, ожидая, готовый по первому окрику переложить штурвал.
Звякает машинный телеграф, переводясь на «средний ход».
Получили свою команду кондукто́ры.
Глядели в прорезь наводчики, нацеливая матово-мокрые стволы.
Если друг друга и обнаружили одновременно, то реакция рулей крейсера оказалась более запоздавшей, нежели доводка орудий «Осляби». Сдобрив матом, жахнули носовыми, вслед средним калибром – и пошло вразнобой, шпигуя, кромсая, вколачивая в завилявший бронепалубник!
– Мы им повредили румпельное! – крикнул кто-то, видя странные эволюции.
«Японец» отвечал… Попал! Но лишь пару раз – его артиллерию либо выбивало, либо «Ослябя» снова удачно вывернул из сектора поражения, сам продолжая избивать противника.
Японский крейсер потерял трубу, повалилась мачта, окутался паром, дымом, на юте, наконец, занялся робкий пожар.
– Это тип «Сума»! – Теперь уж точно классифицировали. И тут же определились с названием, опознав: – «Акаси»!
А Владимир Иосифович Бэр понял, что его роль палача будет более достойной, так как ему достался пусть и легкий, но полноценный крейсер.
Крен на левый борт достиг огромной пробоины – вывороченного куска борта.
Крен уже не позволял 120-мм орудиям, если какие-то из них и были целы, стрелять.
С заваленной палубы «Акаси» что-то ещё тявкало, совсем незначительное, и его избирательно заткнули, поупражнявшись противоминным калибром.
А уж остальная своя мелочёвка не унималась – дорвались.
Это был конец.
– Миной его будет излишним, – оценил состояние гибнущего корабля старший офицер, – сам потонет.
– Совершенно с вами согласен. Доложите командующему. Приготовить шлюпки, – сухо, морщась, распорядился командир и отошёл в сторону. Напряжение прошло, и Владимира Иосифовича снова стал больше занимать его припухший болезный нос.
Так, с большим креном, всего за несколько минут «Акаси» и ушёл на дно. Из воды подобрали всего 15 человек. Капитана Миядзи, конечно, в их числе не оказалось.
* * *
Рожественский не стал дожидаться, чем там закончится у Бэра, решив плотно заняться американским угольщиком.
– После нашего ночного утопления «Никко-Мару», – поделился он с Коломейцевым, – уверен, и Владимир Иосифович прекрасно справится с поставленной задачей. Я настоятельно попросил его быть осторожней. А то вот «Князя Суворова» мы по своей опрометчивой оказии могли и под удар подставить.
Капитан 2-го ранга коротко выразил согласие, понимая, о чём говорит адмирал – расстреливая вспомогательный крейсер, броненосец подошёл к «японцу» слишком близко. А между тем опрос пленных показал, что на борту у них были размещены минные аппараты. И только случайность не дала отчаянным самураям произвести выстрел.
– У нас впереди ещё немало миль, – продолжал командующий, – и чинить глупые повреждения и дыры, даже от артиллерии, не вижу потребным. Знаете ли, там под шпицем, как всегда что-то мудрят, строят стратегии от шпионских игр. Авелан, Фёдор Карлович, даже обмолвился, что при всём старании провести отряд скрытно, именно «Ослябю» планируется «показать»… японцам ли, или просто свидетелям-нейтралам. Дескать, он единственный проследовал Северным путём.
– А цель, простите?
– Надеются, что То́го клюнет на «одинокую приманку». А тут мы… М-да. Сейчас же бо́льшим чаяньем для нас вижу заполучить неповреждённым американский углевоз.
Собрав флаг-офицеров на совещание оперативного штаба, Рожественский ставил задачу исходя из имеющихся данных.
Откуда адмирал знает, в каком именно «углу» бухты стоит американское судно, удивления не вызывало, лишь короткие перегляды.
Неоднократные наблюдения за взлетающим с борта ледокола летательным аппаратом и объяснение, для чего сие делается, как и изумление техническому достижению – установленной на столь малом средстве фотографической камеры с автоматическим производством снимков, уже давно прошло. Люди – существа с высокой степенью адаптивности. Более того, после ночного наведения на цель, которое вызвало горячие споры и обсуждения в кают-компании, все теперь ожидали новых открытий от этих, кстати, весьма и весьма странных «русских американцев».
А тут оказалось, что на якобы гражданском судне, а именно таким выставлялся ледокол «Ямал», имеется своя призовая команда.
Рожественский нашёл лишь нужным объяснить, что это у них внутренняя охрана, так как судно можно назвать скорей «экспериментальным», оттого имеющим особую ценность.
– Мои орлы справятся и без всяких там непонятных помощников, – скрывая за возмущением обиду, пробасил дюжий мичман. Это под его началом были набраны крепкие матросы в досмотровую партию на случай эксцессов при захвате «призов» с контрабандой.
Рожественский, раздражаясь на брошенную вперебив реплику, неожиданно замолчал. Вспомнив примечательную амуницию солдат караула на ледоколе, оружие – короткие многозарядные карабины (как пояснили скорострельные), подумал: «А вот и посмотрим, каковы будут в деле эти их морские пехотинцы? Тем паче что и государь интересовался, насколько хорошо может быть поставлена оборона ледокола на случай захвата».
И ещё – почему-то эта мысль посетила его только сейчас: «А ведь по тонкому льду ходят господа пришельцы-некомбатанты!»
– Вам же… – командующий запамятовал имя-отчество мичмана, поэтому сбился, но лишь на мгновение, – лишь посоветую хорошенечко присмотреться к их методам и профессиональным навыкам. А потом предоставить полный доклад. Итак, господа. То, что японцы оставят на американском углевозе свой отряд, надеюсь, никто не сомневается? – Адмирал сделал вопросительный жест.
Все согласно покивали – сами бы так поступили.
– Самое простое было бы войти в бухту и под угрозой орудий вынудить японцев сдаться…
– А уверены ли мы в фарватере? – вскинулся штурманский офицер. – Не посадим ли мы броненосец на камни? Карты-то мы имеем, но с оговоркой по глубинам, как мне дали понять. У «Смоленска» осадка меньше, но он ещё не мобилизован, несмотря на частичную готовность к бою. Там всё-таки американцы. Нужно ли нам создавать неприятные казусы? К тому же самураи… ракушек им на брюхо, могут ввиду угрозы захвата взорвать судно.
