— Значит, вы нашли место для Планетария, — произнес советник, глядя на океан.
— Да, — подтвердил примарх. Он потер лицо ладонью, и Амон осознал, что его отец изможден до глубины души.
При виде согбенного Алого Короля воину хотелось плакать.
— Покидая тебя в варпе, я… не был собой, — проговорил Магнус, не отводя скрытого повязкой взора от сферы холодного пламени. — Большая часть моей сущности необратимо распадалась, и от меня уже откололось… чрезмерно многое. По правде сказать, сейчас я не уверен, что моя душа когда-нибудь восстановится. Я боюсь, что буду слабеть с каждым вздохом, если отправлюсь обратно.
Видя, насколько беззащитен Циклоп, легионер перестал гневаться.
Как же плохо Амон и его братья понимали всю тяжесть бремени, что несет их отец; как же охотно они полагали его извечное могущество и непоколебимую силу естественными и неизменными.
Алый Король протянул руку к шару варп-огня, глядя в его прозрачное нутро.
— Когда я… пришел в себя, то обнаружил, что ты очень, очень далеко от меня — и в пространстве, и во времени. Искренне хотел перенести тебя ко мне, но… услышал зов океана. Он привел меня в этот мир, где я решил сотворить Планетарий. Определив, какие труды ждут меня, я понял, что сумею довести работу до конца лишь в одиночку.
— Почему же? — требовательно спросил Амон. — Я бы помог вам!
— Нет, ты бы давно уже умер.
Советник осекся. Судя по словам Магнуса, тот провел на острове столько лет, что за такой срок, несомненно, скончался бы и функционально бессмертный космодесантник.
— И все эти годы вы непрерывно создавали Планетарий? — уточнил воин. — Наполняли мировой океан воспоминаниями?
— Да, в основном, — широко улыбнулся примарх. — Иногда я летал по эмпиреям, чтобы лучше понять, как изменилась Галактика в мое отсутствие. Однажды я даже рискнул проникнуть в Гибельный шторм и вывел из варп-бури Лоргара терпящий бедствие корабль сынов Вулкана.
— Но что нам делать теперь?
Циклоп поднялся на ноги. Из-под его плаща с вороновыми перьями показались матово-бронзовые латы и красные птеруги из вываренной кожи.
— Мы вернемся к остаткам нашего великого легиона. Попробуем закончить то, что я начал здесь, пока у меня еще есть немного времени.
Встав, Амон протянул ему руку.
— Закончим это вместе.
— Согласен, — ответил Магнус.
Часть третья: Отверзение уст
Глава 17: Души-отголоски. Кровь и песок. Хороший человек
Ариману и его соратникам потребовалось еще шесть часов, чтобы добраться до нужного места. Они пробирались по овражистым склонам предгорий и продирались через нескончаемые леса, обходя громадные углубления с загрязненной жижей, где раньше блестела на солнце озерная гладь.
Кислотные дожди, поливавшие горный хребет, отравляли воду и разрушали экосистему, которая и без того уже пострадала за столетия глобальной войны. Из трещин в скалах струились огнеопасные пары, и утесы заволакивала дымка, грозящая воспламениться в любую секунду.
Легионеры шагали быстро и безостановочно, однако Тупеловские Уланы не отставали от них. Всадники направляли своих железных скакунов по грунтовым военным дорогам, пересекавшим измученную землю — край горелых остовов техники, спаленных поселков и тлеющих погребальных костров из тел, сложенных наподобие поленьев.
Возглавлял отряд Бон-Джованни; капитан по мере сил прокладывал путь между тысячами лагерей имперских войск, что раскинулись вокруг объятых пламенем перерабатывающих комплексов Йеселти. Понемногу группа поднималась к пикам, которые соседствовали с вершинами Киферона
[113].
На западе виднелся огромный город с ржавыми зданиями из отработавших ракетных ускорителей — Мегара
[114], где полки Старой Сотни впервые принесли клятву верности перед тем, как отправиться с Терры на завоевание Солнечной системы. Берардо сообщил, что поселение на карантине. Боевики враждебных Объединению подпольных ячеек рассеяли там возбудитель прожорливой геночумы, жертвы которой чудовищным образом срастались с неорганическими объектами.
Город вскоре скрылся за горными склонами, но чем выше поднимался отряд, тем все большие участки Терры открывались взору.
Далеко на восток и юг уходили широкие ущелья — сухие пыльные каньоны, по которым в прошлом текли извилистые реки. Воины шагали в угрюмых рукотворных сумерках: тусклый солнечный свет едва пробивался через несколько слоев ядовитого смога, что расползался от перерабатывающего комплекса.
Легионеров зачаровывали пейзажи истерзанной войной планеты-колыбели человечества. Их окружали пустоши с окаменелыми деревьями и заполненными льдом воронками от снарядов; в ионосфере тянулись полосы свирепых углеводородных бурь; где-то вдали мерцали шпили ракетной базы, а на востоке, где целые флотилии транспортов сновали между поверхностью и орбитальными платформами, сталкивались искусственные «северные сияния».
Аримана по-прежнему удивляло то, что подобная красота идет рука об руку с безудержными разрушениями — противоречие, которое сопутствовало всем братоубийственным войнам с того дня, как примат впервые поднял костяную дубину, чтобы вышибить мозги сородичу.
Взгляд Азека привлекла далекая тень исполинского звездолета с матово-черным корпусом. Левиафан висел в облаках, окруженный армадой гравитационных буксиров. Казалось невероятным, что гигантский корабль вообще держится в воздухе, и его вид пробудил в легионере…
«Дар прозрения корвидов?»
«Воспоминание?»
Уланы Бон-Джованни воздели пики, салютуя монструозному космолету под радостные кличи. Бойцы вновь и вновь скандировали его название — «Люкс ферем», желая ему доброй охоты и безопасного странствия.
Наконец отряд свернул с военных трасс и начал взбираться по горным тропам, где встречались следы от шин гражданских вездеходов. Поднимаясь по петляющему серпантину, группа в итоге добралась до неровной трещины меж двух пиков.
Ариман не бывал здесь раньше, но узнал расселину по описанию, данному Камиллой Шивани. Легионер осознал, что они приблизились к одному из осколков Магнуса, и по спине у него пробежала дрожь предвкушения.
Серпантин перешел в широкое плато — фрагмент склона, сброшенный разрывом шального снаряда. На площадке полукругом стояли три грузовика простой и надежной модели «Карго-6», запылившихся во время подъема. Растянутые между ними брезентовые тенты образовывали нечто вроде крыши временного лагеря.
Азек повел группу к зоне раскопок. По пути он рассматривал десятки контейнеров, герметичные капсулы для образцов, проходческое оборудование, многочисленные палатки и жилукрытия, аккуратно и толково расставленные вокруг. Четыре местных сервитора подняли головы, безо всякого выражения на лицах взглянули на воинов и тут же вернулись в состояние покоя.
