Нагасена прибыл на «Аретузу» по запросу Диона Прома. Йасу не знал, что нужно бывшему библиарию Ультрамаринов, но, какая бы сцена ни разыгрывалась здесь, лишние зрители агенту не требовались, поэтому он прилетел один.
Наконец пара киборгов остановилась на одной из верхних палуб корабля возле неприметной двери со ставнем. Автоматоны замерли по обеим сторонам от входа, будто молчаливые преторианцы.
Ставень поднялся. Дион в простой одежде для тренировок выглянул из двери и коротко кивнул, приветствуя гостя.
— Спасибо, что пришел, Йасу, — сказал он, отступив за порог.
Агент ответил на поклон и вошел в каюту средних размеров с практичной и строгой обстановкой. Типичные покои легионера, воспитанного в Ультрамаре.
Безыскусная разборная койка, выглядящая так, словно ею никогда не пользовались; несколько верстаков, прикрытых ветошью; пюпитр и столы-планшеты. Вся мебель сдвинута к переборкам. По центру лежит обычный гимнастический мат, в углу комнаты валяется груда механических конечностей — останки полудюжины разбитых сервиторов для спарринга.
Нагасена уловил запахи пота, машинного масла и крови.
— Ты активно упражнялся.
Пром кивнул.
— Битва с Магнусом вскрыла множество изъянов в моей технике. Больше я не потерплю такой неудачи.
— Причина поражения не в том, что мы плохо владеем клинками, — возразил Йасу, — а в том, что положились на воинов из металла и страшно недооценили Алого Короля. Но не казни себя, Дион: мы сразились с примархом и выжили. Я не знаю никого, кто мог бы похвастаться тем же.
— Тоже правда, — согласился Пром. Он указал на стул для обычных людей возле своего огромного стола: — Садись, надо поговорить.
Нагасена подтянул стул к себе, развернул и осторожно уселся, скривившись от резкой боли в боку. Тот казался одним сплошным синяком.
— Есть какие-нибудь изменения? — спросил он, положив локти на спинку стула. — Лемюэль еще не заговорил?
— То существо в карцере — не Лемюэль Гамон, — заявил библиарий.
— Я знаю, Дион.
— Думаю, нам нужно уничтожить его. Вообще не следовало привозить осколок на «Аретузу», он слишком опасен.
— Менкаура утверждает, что рунические метки, вырезанные им на груди летописца, будут удерживать дух Магнуса неограниченно долго.
— И мы должны верить слову изменника? — поинтересовался Пром. — Даже если он действительно хочет помешать братьям, старающимся восстановить примарха, ему нельзя доверять.
— Конечно, нельзя. Однако Бъярки изучил эти сигилы и сказал, что они сильнее любых его заклятий. Ты тоже исследовал руны, так что же — правильно ли рассудил Бёдвар?
— Да, — признал Дион, устало вздохнув. — Я не до конца осознаю, что именно сотворил чернокнижник, но его чары связывания как минимум не слабее оберегов, вплетенных в кладку Храма Исправления.
— Значит, мы еще успеем, — заключил Нагасена.
— Успеем что?
— Допросить Магнуса и узнать, где воины Тысячи Сынов будут искать следующие осколки.
Пром зашагал по гимнастическому мату, нервно потирая руки. Йасу понимал, насколько тяжело сейчас библиарию. Дион уже совершил почти немыслимое деяние, отказавшись от темно-синих геральдических цветов Ультрамара, но сколько еще шагов ему придется сделать по дороге, ведущей прочь от идеалов, которые раньше служили ему путеводной звездой?
«На один больше, чем нужно?»
— Сущность ничего нам не расскажет, — произнес легионер. — Она только бьется в цепях и выкрикивает угрозы.
— Тогда нужно заставить ее сообщить все необходимое.
— Как? Добровольно осколок ничего не откроет, а сила, влившаяся в тело Гамона, защитит его даже от самых действенных хим-неводов — «сывороток правды» магоса Икскюля.
— Есть госпожа Веледа, — напомнил Йасу. — Ее карты прочтут Алого Короля, как прочли Лемюэля Гамона.
Резко остановившись, Пром обернулся и посмотрел Нагасене в глаза. Лицо библиария отчетливо выражало несогласие.
— Картомантия?
— Так мы узнали об Агхору. Уверен, колода укажет нам и следующую цель.
Легионер снова вздохнул.
— Что же с нами стало, если мы прибегаем к столь нечестивым ухищрениям?
— У нас нет выбора, Дион.
— Насколько я понимаю, для подобного гадания нужно прикоснуться к разуму в теле Гамона. Готова ли госпожа Веледа к такой опасности? Это тяжелейшее бремя непросто вынести в одиночку.
— Готова, — ответил Йасу. — И она будет не одна. Та женщина с Просперо, Чайя, поможет ей.
— Чем же?
— Магнус — примарх колоссального интеллекта, но этот осколок — не Магнус. Не совсем. В нем только гнев и злоба, лишенные сдерживающего начала. Если мы надавим на чувство вины Лемюэля — припомним, что он сотворил в Камити-Соне, то, возможно, считающий себя непогрешимым аспект Алого Короля выйдет из себя и сболтнет что-нибудь по неосторожности.
— Трон, как же рискованно…
Нагасена убрал с лица непослушную прядь волос.
— Да, риск имеется, но я считаю его допустимым. Госпожу Веледу, как всегда, будет охранять Ямбик Сосруко. Свафниру Раквульфу мы прикажем стоять с гарпуном наготове на протяжении всего сеанса.
— Так, а сестра Цезария?
Агент покачал головой.
— Одно ее присутствие заставит дух Магнуса отступить в глубь плоти Гамона, и тогда мы ничего не узнаем. Пусть остается в резерве на случай необходимости.
Бывший Ультрамарин потер лицо ладонями, что напомнило Йасу, насколько измотан воин. Хотя Нагасена, разумеется, не относился к глупцам, уверенным в вечной неутомимости Астартес, столь очевидная усталость Прома поразила его.
— Что ж, ладно. Когда начнем? — уточнил Дион.
— Прямо сейчас. Легионеры Тысячи Сынов уже вышли на охоту, и все преимущества на их стороне, поскольку мы знаем об их генетическом прародителе лишь малую толику того, что известно им.
Воин сел на край койки и наклонился вперед, упираясь локтями в колени. Молчание затягивалось, но не становилось неловким, и Йасу вспомнились времена до трагедии, которая привела к вражде между агентами и направила их по разным дорогам.
— Так зачем ты вызывал меня, Дион? — спросил Нагасена.
Пром кивнул, как будто вспомнил нечто почти забытое. Или, скорее, так, словно ему было что сказать, но он не знал, должен ли говорить.
— Дион?
— У меня есть кое-что для тебя.
Легионер встал и прошел к одному из верстаков. Взяв из-под ветоши некий предмет, он повернулся к Йасу.
У Нагасены перехватило дыхание.
— Что же ты наделал… — произнес он, резко поднявшись.
