У Курта был еще один повод, или, если угодно, отговорка, – хронические мучительные боли в желудке, которые врачи не могли ни унять, ни диагностировать. С первых же дней нашей работы с Nirvana Курт периодически жаловался на них. Джанет вспоминает:
– Мы просили многих врачей осмотреть его, но никто не смог поставить диагноз. Это точно была не язва.
Очень соблазнительно было списать все на психосоматику, но для Курта боль была вполне реальной, а героин на время от нее избавлял.
Крист вспоминал, что приступы у Курта бывали еще задолго до того, как группа стала известной; он считает, что с этим как-то связана его диета, в основном состоявшая из «комфортной еды» вроде дешевых бурритос и макарон с сыром.
– Однажды у него ужасно болел желудок. Его тошнило, но желудок был пустой, так что выходил один воздух. Я был с ним, потому что не хотел оставлять его одного. А потом ему стало лучше, и мы пошли есть в «Севен-Элевен» – далеко не лучшее место для еды. Он заказал рожок мороженого. Я ему: «На хрена ты ешь это мороженое? Неудивительно, что ты болен».
Крист даже сейчас негодующе качает головой, вспоминая ту историю.
– Я разозлился на него, а он разозлился на меня за то, что я ему это сказал.
Ассистент Силвы Питер Раух рассказал похожую историю. В середине 1991 года он отвез Курта в госпиталь «Сидарс-Синай», чтобы сделать интубацию трахеи и посмотреть, что же вызывает эту боль. Процедура была инвазивной и выполнялась под общей анестезией, то есть Курту в тот день нельзя было есть. После этого, на выезде из госпиталя, Курт попросил Рауха остановиться у ближайшего IHOP.
– Я глазам не поверил, увидев, сколько сиропа он выливает на свои блинчики.
И Курт, и Кортни ранее принимали героин, но на уровень увлеченности этим наркотиком очень сильно повлиял успех Nevermind. После того как артист получает хотя бы малую долю такой славы и коммерческого успеха, он чувствует себя более свободно, зная, что всегда сможет достать наличные деньги. В результате на «орбите» вокруг звезд постоянно вращаются дилеры, стараясь попасть к ним в доверие. Я видел немало таких доходяг, крутившихся вокруг Led Zeppelin, когда работал с ними в середине семидесятых, и от одного их вида меня тошнило. Я давно считаю, что один из самых худших аспектов действия героина – омертвляющий эффект, который он оказывает на душевное состояние. Призрак смерти всегда где-то поблизости.
Через несколько дней после съемок на MTV, когда Курт и Кортни вернулись в Лос-Анджелес, мы устроили интервенцию в медицинский центр «Сидарс-Синай». Кортни только что узнала, что беременна, и поводом для визита в госпиталь стала консультация акушера. Внутри их встретил я, Розмари, Джанет, Силва, Герш и Эрик, а также Боб Тимминс и доктор Майкл Горовиц, специализировавшийся на химической зависимости. У Тимминса были длинные волосы, и он носил куртку с обрезанными рукавами, демонстрируя несколько татуировок. Мы болтали в ожидании приезда Курта и Кортни, и специалист тут же назвал несколько имен знаменитых рок-музыкантов, которым «помог»; эта неосторожность вызвала у меня нехорошее предчувствие.
Когда приехали Курт и Кортни, мы все стали упрашивать их отказаться от наркотиков. Разговор быстро перешел к теме беременности Кортни, и Горовиц сказал, что, если она хочет всерьез избавиться от наркотической зависимости, рожать ей не надо.
– Вы хотите сказать, что я должна сделать аборт? – недоверчиво спросила Кортни.
Прежде чем Горовиц успел ответить, Тимминс отвел Герша и меня в сторону, подошел к лифту и паническим тоном сказал:
– Я никогда не имел дела с подобной ситуацией – муж и беременная жена. Пожалуй, пойду я отсюда.
Приехал лифт, Тимминс вошел в него, и двери закрылись. Вот вам и «специалист». Позже у Тимминса хватило наглости отправить нам счет на 600 долларов за «оказанные профессиональные услуги». Мы игнорировали его последующие требования оплатить этот «долг», но через полтора года, в октябре 1993-го, все-таки заплатили, чтобы избежать драмы в прессе.
Мы с Гершем шокированно переглянулись и пошли назад к группе, где Кортни все еще орала на Горовица, пытаясь понять: это его личное мнение как врача, или оно основано на каких-то медицинских фактах?
– Покажите мне хоть одну медицинскую книгу, где говорится, что я не смогу родить здорового ребенка! – кричала она. Я отчаянно надеялся, что Курт и Кортни серьезно отнесутся к отказу от наркотиков, и при этом очень гордился, что она не сразу поверила на слово «эксперту», который, в конце концов, специализировался на вредных привычках, а не на акушерстве.
Розмари посоветовала Кортни проконсультироваться с доктором Полом Крейном, который принимал у нее роды в этом самом госпитале. Крейн не только был отличным врачом: у него оказался очень заботливый характер, и Курт с Кортни сразу доверились ему. Крейн сказал, что раз беременность еще на таком раннем сроке, то если Кортни немедленно перестанет принимать героин и заменит его строго контролируемыми инъекциями метадона или бупренорфина, то ребенка можно будет сразу отлучить от груди после рождения, и с ним все будет в порядке. Крейн согласился на этих условиях (включавших в себя регулярные анализы на наркотики в кабинете) вести ее беременность. После этого Курт и Кортни легли на реабилитацию.
Тимминс от работы отказался, так что я позвонил Бадди Арнольду, с которым был шапочно знаком и именем которого готовы были клясться многие мои друзья, прошедшие программу «Двенадцать шагов». Арнольду, который и выглядел, и говорил, как один из моих еврейских дядюшек, было тогда шестьдесят шесть лет. Лет в двадцать пять, играя на саксофоне в джазовом оркестре Гленна Миллера, по его словам, он «принял сознательное решение стать наркоманом» и сидел на наркотиках десятилетиями. Прежде чем Бадди стал трезвенником в восьмидесятых, у него было тридцать четыре ареста, связанных с наркотиками.
Через несколько лет трезвости Бадди решил посвятить оставшуюся жизнь помощи другим музыкантам. Колоритное прошлое помогало ему добиться доверия у артистов. В 1991 году он открыл Musicians’ Assistance Program (MAP), и эта небольшая инфраструктура позволила Бадди помогать уже большему числу людей. Несмотря на то что он был на несколько поколений старше Курта, Бадди заметно отличался от «обычных» авторитетных фигур. Он никогда не хвастался знакомствами, имел милый характер и не был претенциозным, что очень понравилось Курту.
В статье 1999 года в Los Angeles Times Бадди изложил свою версию истории:
«Один менеджер из музыкальной индустрии позвонил ему в 1992 году и сказал, что срочно нужно организовать чистку Курту Кобейну. Арнольд не знал ни Кобейна, ни его музыки, но договорился о госпитализации на следующий же день в ныне не действующую больницу на углу Баррингтонстрит и Олимпик-стрит в западной части Лос-Анджелеса. Он познакомился с Кобейном и описал его в дневнике как «тихого, вежливого, физически измученного молодого человека», который оказался куда наивнее, чем Арнольд ожидал от знаменитого рок-кумира. Кобейн спросил Арнольда, как он перестал принимать наркотики и каково это – «не принимать больше ничего, никогда». Затем он признался, что они со своей женой Кортни Лав ждут первенца. «Отец не должен быть наркоманом, верно?» – спросил он у Арнольда тоном ребенка.
