На следующий день, не сообщив мне, Курт снова передумал и сделал фотографию, на которой он стоит рядом с Кристом и Дейвом, одетый в футболку с надписью: «Корпоративные журналы все равно отстой». Поначалу я подумал, что оскорблять журнал, для обложки которого ты позируешь, довольно глупо, но, как обычно, Курт оказался прав. Редакции Rolling Stone фотография очень понравилась, и она стала не менее легендарной, чем его выступление на Headbangers Ball.
Rolling Stone отправил на интервью с ним Майкла Азеррада, верно предположив, что Курт с уважением отнесется к репортеру, который много писал о панк-группах. Интервью состоялось в квартире Курта и Кортни. Азеррад даже не представлял, что его ждет: «Я никогда не встречался с наркоманами, а он разбивал на сцене гитары и говорил о Rolling Stone гадости. Что, если все пойдет совсем странно?» Открыв дверь, Кортни улыбнулась ему и сказала: «Добро пожаловать. Хотите виноград?» – протянув ему целую тарелку.
Азеррад прошел вслед за ней по коридору, который, как ему казалось из-за волнения, все удлинялся и удлинялся. Курт лежал в постели. Его ноги торчали из-под одеяла, и Азеррад увидел, что он покрасил ногти на ногах. Курт поднял голову и сказал: «О, привет», – и, по словам Азеррада, «в это мгновение я понял, что знаю этого парня, и у него тоже было похожее чувство». Курту понравилось то, что журналист был одет в футболку Buzzcocks, но, как вспоминает Азеррад, были вещи и поважнее:
– У нас оказалось очень много общего. Наши родители разведены. Мы оба были невысокими и тощими, так что нас задирали в школе. Мы в детстве любили одну и ту же песню Арло Гатри, в которой он поет: «Не хочу есть пикули, просто хочу кататься на мотоцикле».
Позже Курт рассказывал мне, что в Азерраде увидел не парня из Rolling Stone, а родственную душу, да и самой статьей остался доволен. Среди прочего, именно там он публично заявил, что больше не колется героином и считает, что наркотики – это глупо. Однако он еще и усугубил вражду с другой знаменитой тогда группой из Сиэтла. Азеррад писал: «Больше всего он любит ругать Pearl Jam, соотечественников из Сиэтла, которых обвиняет в «соединении корпоративного, альтернативного и членорокового звучания». В ответ Джефф Амент из Pearl Jam заявил, что Курт с ним даже не здоровался, когда обе группы вместе выступали с Red Hot Chili Peppers. «Не знаю, что я ему сделал; если у него какая-то личная вражда с нами, пусть приходит к нам. Если у него накопилось такое подавленное раздражение, значит, он явно не очень-то уверен в себе. Он что, считает, что мы выезжаем на волне его успеха? Мы можем в ответ заявить, что Nirvana выпускала пластинки на деньги, которые мы заработали для Sub Pop, когда еще играли в Green River, – ну, если, конечно, мы были бы настолько же тупыми».
Учитывая, как мало денег было потрачено на запись Bleach, последняя ремарка Амента звучит довольно бессмысленно, к тому же, по словам Дженни Бодди, до Bleach Sub Pop держался на плаву в основном на деньги Mudhoney. Обычно Курт старался поддерживать других артистов, но вот в отношениях с Pearl Jam у него часто просыпался дух соперничества. Хотя Nirvana стала знаменитой раньше, Pearl Jam быстро сравнялись с ней по коммерческому успеху, и они тоже внимательно относились к политике, следовали той же контркультурной идеологии, и их так же любили в инди-сообществе Сиэтла. Курт завидовал тому, что критики не оценивают Pearl Jam по тому же панк-роковому стандарту, которому, как он считал, должен был соответствовать сам, а таблоиды не расписывают каждый чих в личной жизни Эдди Веддера. Я и тогда, и сейчас считал, что работы Курта имеют особенную эмоциональную глубину, с которой не сравниться ни одной другой рок-звезде, но просто в ужас приходил, читая его публичные оскорбления в адрес Pearl Jam. Когда один артист неуважительно отзывается о другом, это всегда выглядит некрасиво. А кроме того, сходства двух этих групп были намного важнее любых мелких различий.
На личном уровне Курту было трудно справиться с новообретенной славой, но он все равно стремился воспользоваться ею, чтобы поддержать инди-мир. Он поддерживал общение с Кори Раском, владельцем Touch and Go Records. Не сказав ни мне, ни Силве, ни кому-либо из Geffen ни слова, он согласился дать чикагскому инди-лейблу новую запись Nirvana и выпустить на сингле песню Oh, the Guilt (на обратной стороне планировалась новая песня Jesus Lizard, группы, которая Курту очень нравилась). Что неудивительно, Touch and Go наткнулись на немалое сопротивление со стороны бизнес-отдела Geffen, который застала врасплох просьба разрешить одной из самых успешных групп записаться для другого лейбла. Когда Раск пожаловался Курту, тот попросил меня что-то сделать, и я позвонил Гершу. Он сумел убедить юристов Geffen отозвать возражения при условии, что песню не будут предлагать на коммерческие радиостанции или использовать в любых компиляциях или на других альбомах.
После того как в Geffen обозначили четкие правила для подобного одноразового сотрудничества, Nirvana записала кавер-версию Return of the Rat, песни, которую изначально исполнила влиятельная портлендская панк-группа Wipers, для бокс-сета из семидюймовых синглов, выпущенного портлендским инди-лейблом Tim Kerr Records. На этих синглах песни Wipers играли разные артисты, в том числе и Hole. Тот же лейбл записал декламационный трек Уильяма Берроуза – поэму-тираду под названием The ‘Priest’ They Called Him. Курт, восхищавшийся легендарным битником, записал для этого трека гитару, и он вышел на сингле; в следующем году во время гастролей Nirvana он был невероятно счастлив, лично встретившись с Берроузом в Канзасе.
Курт также отдал трек Nirvana под названием Beeswax для компиляционного альбома, вышедшего на лейбле Слима Муна Kill Rock Stars, базировавшемся в Олимпии. И, хотя эти жесты поддержки инди-мира не полностью смягчили ненависть к Nirvana среди журналистов, которых Джелло Биафра называл «панк-фундаменталистами», они все-таки свели обвинения к минимуму. И, что еще важнее, Курту нравилось участвовать в этих проектах.
Успех Nevermind сильно отразился на музыкальном сообществе Сиэтла. Smells Like Teen Spirit стала песней, благодаря которой коммерческие радиостанции и MTV поняли, что аудитория «альтернативного рока» намного обширнее, чем предполагали программные редакторы, и стали сотрудничать с гранж-артистами, которых ранее игнорировали. Дебютный альбом Pearl Jam Ten на самом деле вышел за месяц до Nevermind, но взрывной коммерческий успех пришел к нему лишь несколько месяцев спустя, а на пик он вышел в конце 1992 года. Soundgarden выпустили первый альбом на мейджор-лейбле A&M Records, Lounder Than Love, еще в 1989 году, но в первую сотню он так и не вошел. Однако следующий альбом, Badmotorfi nger, вышедший в один день с Nevermind, за год стал платиновым. Примерно то же случилось и с Alice in Chains: первый альбом они выпустили в 1990 году, но прорывной альбом Dirt вышел в сентябре 1992 года, через год после Nevermind.
Представители мейнстримовой прессы и культуры, которые ранее не проявляли особого интереса к артистическим корням этих исполнителей, ухватились за идею «сиэтлского саунда» и эстетики. Вскоре появились «гранжевые» линейки одежды, а в New York Times даже возник «гранжевый лексикон», немалая часть которого была выдумана прямо на месте сотрудниками Sub Pop, так что статья была вполне заслуженно поднята на смех рок-сообществом Сиэтла.
