Я заверил его, что, даже если он вообще не даст ни одного концерта, все будет нормально, но потом он уговорил меня провести более конкретные подсчеты на бумаге, чтобы они с Кортни смогли по-настоящему их усвоить. 19 февраля 1993 года я написал служебную записку под названием «Прогнозы по доходам Nirvana на следующий год».
Он попросил меня быть консервативным, так что по моим подсчетам после налогов и комиссий вышло 2 190 000 долларов. Лишь около 500 000, менее четверти всей суммы, должны были принести гастроли, если придерживаться рекомендаций Курта (сорок концертов за год, без арен и стадионов). Настойчивое желание Курта получать львиную долю авторских отчислений наконец принесло свои плоды. Если у них с Кортни не возникнет никаких неожиданных расходов, он сможет делать что захочет и все равно жить с комфортом.
В теории это должно было снизить давление, но Курт и без этого находил кучу способов свести себя с ума, так что период спокойствия после служебной записки долго не продлился.
Как и большинство людей, работавших с ним, я видел, что иногда он был дружелюбным и легким в общении, а иногда окружал себя плотным непреодолимым силовым полем, отталкивая меня. В следующие несколько месяцев, как и в прошедшие два года, Курт перемежал моменты депрессии и великолепной творческой работы. Хотя некоторые рок-критики продолжали утверждать, что Nirvana выдохлась, та часть Курта, которая изначально вдохновила столь многих фанатов, по-прежнему функционировала на высшем уровне. Как говорил Крист, когда речь заходила о творчестве, Курт никогда не ленился.
Единственный раз, когда он пожаловался мне на Geffen Records, случился, когда их международный отдел тянул время, переводя какое-то европейское видео на американский стандарт, чтобы Курт смог его посмотреть и сделать какие-то пометки для длинного домашнего видео. Несколько раз, приходя к Курту домой, я видел, как он с усердием над ним работает. Он сделал монтаж с группой, разбивающей инструменты. Он нашел момент из телеинтервью, где Криста спросили, провоцирует ли Nirvana свою аудиторию, и басист ответил: «Нет, это они нас провоцируют». А когда Курта спросили о влиянии Nirvana, он ответил: «Если мы и повлияли на какие-то группы, то, надеюсь, в первую очередь они взяли от нас искренность, с которой мы играем».
Он нашел клип, где Герш говорит: «Это не просто успешный альбом, это какой-то феномен», и другой, где я во время дебатов с одним республиканцем на CNN сказал: «Развлечения помогают людям чувствовать себя не такими одинокими, и это хорошо». Не могу представить, что хоть одного фаната Nirvana по-настоящему интересовали эти моменты. Курт просто хотел, чтобы все мы ощутили себя причастными к истории взлета Nirvana в его изложении. После смерти Курта Крист и Дейв завершили фильм вместе с режиссером Кевином Керслейком. Он вышел под названием Nirvana: Live! Tonight! Sold Out!! и, насколько могу судить, соответствует первоначальным замыслам Курта.
Еще он разработал дизайн леворукой гитары, в которой соединялись элементы двух моделей Fender, Jaguar и Mustang. Он отправил в компанию макет, сделанный из совмещенных полароидных фотографий обеих моделей, и на его основе Fender выпустил модель Jag-Stang. В последнем европейском турне Nirvana Курт на нескольких концертах сыграл на прототипе этой гитары.
Майкл Азеррад работал над Come as You Are, книге о Nirvana, о которой мы говорили, и Курт дал ему несколько интервью – пожалуй, едва ли не самых подробных за всю карьеру. Ближе к сроку сдачи Курт составил список из пятидесяти альбомов, вдохновивших Nirvana, но Азеррад рассказал мне: «Кортни убедила его, что это уже лишнее. Выглядит как позерство».
Впрочем, в основном Курт был сосредоточен на новом альбоме Nirvana. Он хотел сделать на нем другое звучание, чтобы обозначить возвращение, хотя бы символическое, к панковским корням группы. Поскольку огромный успех Nevermind сделал саунд альбома «мейнстримовым», снова обращаться к Бутчу Вигу или Энди Уоллесу не планировалось.
Курту давно нравился Стив Альбини, признававший только инди-лейблы пурист, который отругал Sonic Youth, когда те подписали контракт с DGC. Альбини играл в группе Big Black, которую Курт любил слушать, когда был подростком. Он никогда не называл себя «продюсером», предпочитая термин «рекордист». Он отказывался от авторских отчислений за альбомы, над которыми работал, но получил гонорар 100 000 долларов за работу над In Utero.
Я отнесся к выбору Альбини цинично, считая это просто пиар-ходом, но Джанет настаивает, что Курту нравились многие альбомы, записанные им. Кортни подтверждает: «Курт просто обожал альбом Пи Джей Харви Rid of Me, который как раз недавно записал Альбини».
В интервью Филу Сатклиффу из журнала Q Курт объяснил, что ему понравилось, как Альбини передал звучание Nirvana. «Я всегда хотел записать альбом с очень интимной атмосферой, который звучит так, словно ты стоишь рядом с группой в их репетиционной комнате. Мы использовали кучу микрофонов. Я думал, что если поместить возле малого барабана три или четыре микрофона, можно будет получить его настоящий звук. Я предлагал это Бутчу Вигу и Джеку Эндино, но они отказывались так делать». Он считал, что Альбини воплотил эту идею на альбомах Pixies Surfer Rosa и Breeders Pod, которые Курту очень нравились.
In Utero был записан на студии Pachyderm в Кэннон-Фолз, штат Миннесота, неподалеку от Миннеаполиса; в феврале там очень холодно. Крист вспоминает:
– Альбини очень своенравный, у него свои взгляды. Мы приехали в миннесотскую глушь, студия располагалась в доме, который построен в стиле, ну, не знаю, «Фрэнк Ллойд Райт встретился с Майком Брейди
[4]».
Несмотря на сельскую обстановку, в студии, по словам Криста, стоял «такой же пульт, на каком AC/DC записали Back in Black. Большая такая, аккуратная штука».
Когда они были готовы к записи, на стенах, полу и потолке закрепили не менее трех десятков микрофонов, чтобы «поймать» то самое звучание, которое хотел Курт. Крист рассказывает:
– Альбини вообще не представлял, кто мы и как работаем. Мы постоянно репетировали. Многие группы приводят девчонок, бухают и еще что-нибудь такое. А мы только играли. В общем, Альбини стоит возле студийного магнитофона, сложив руки, типа: «Хорошо, давайте». А мы такие: «Ну хорошо, включай запись». Мы сыграли песню Serve the Servants, переглянулись и сказали: «Ага, хорошо, Стив, оставляй. Играем следующую песню». Мы все песни отщелкали с первого-второго дубля. По-моему, мы его впечатлили.
Вокал Курта записывался отдельно, но за один день, сеанс записи длился примерно шесть часов. Всего на работу ушло около десяти дней. По настоянию Альбини в студии не было никого ни с лейбла, ни из Gold Mountain. Альбини рассказал Джиллиан Гаар, журналистке, которая писала о Nirvana с самого начала их карьеры: «Я не хочу завязывать отношений ни с кем из этих людей, всех этих администраторов, работников лейблов. По большей части они все мрази. Не хочу иметь с ними ничего общего».
