Когда Кортни только наняла Гранта, детектив отправился в Сиэтл и провел некоторое время с Диланом Карлсоном, который, судя по всему, был последним, кто видел Курта живым. Дилан пошел с Куртом в магазин «Стэн Бейкер Спортс» и купил ему дробовик, потому что сам Курт не мог купить оружие из-за недавних ссор с Кортни, в которые пришлось вмешиваться полиции.
Заметив, какое невероятное внимание прессы привлекла смерть Курта, Грант решил продолжить «расследование» самостоятельно. Розмари спросила, не могу ли я поговорить с детективом и потом рассказать ей о своих впечатлениях. Я приехал в его маленький офис в сомнительном районе Голливуда, где места было только на него одного. Он изложил мне некоторые свои теории, которые позже вынес на публику в серии интервью и документальных фильмов. Грант сказал, что в организме Курта нашли намного больше героина, чем необходимо, чтобы среднестатистический человек потерял сознание. Если Курт отключился, сказал детектив, значит, он не мог сам нажать на курок дробовика. Я напомнил ему, что Курт был рок-звездой и довольно долго имел доступ к высококачественному героину, так что его организм, скорее всего, был куда более стойким к этому веществу, чем у среднего человека.
Потом Грант спросил меня, действительно ли почерк на предсмертной записке принадлежит Курту. Я сказал, что видел ее только один раз, и меня трудно считать экспертом, но почерк был похож на другие его записи, сделанные от руки.
Еще через несколько минут мне стало ясно, что детектив совершенно уверен в том, что Курта убили. Я спросил, какой мотив мог иметь хоть кто-то, чтобы его убить. Грант улыбнулся с притворной мудростью и сказал: «Мертвый он ценнее, чем живой», повторив тот же самый миф, что и автор анонимного факса. Я объяснил ему, что верно обратное.
Я спросил Гранта, почему, если улики якобы ставят под такое большое сомнение версию самоубийства, полиция Сиэтла не ведет расследования. Разве у них недостаточно криминалистических инструментов и легальных полномочий? Разве у них нет стимула докопаться до истины в таком громком деле? Грант презрительным тоном ответил, что работал в департаменте шерифа Лос-Анджелеса и знает, насколько коррумпированной может быть полиция. Сначала я пытался видеть в нем хорошее, думал, что он просто искренне заблуждающийся искатель правды. Теперь же я понял, что он либо сумасшедший, либо шарлатан, либо и то и другое сразу.
Я не мог и до сих пор не могу представить, что Кортни могла быть замешана в убийстве мужа. Ничего из того, что Грант сказал тогда или в последующие годы, не изменило моей уверенности в том, что его теория неверна. Более того, сама идея, что Кортни, которая тогда лечилась от наркотической зависимости, каким-то образом могла подкупить полицию Сиэтла, просто смехотворна.
Вернувшись домой, я недвусмысленно сказал Розмари, что считаю Гранта жуликом, который просто ищет публичной славы и опьянен первым опытом работы над таким громким делом, и что его теории кажутся мне бессмыслицей. Она сказала ему, что не желает больше с ним общаться, и Грант в ответ попытался ее запугать, заявив, что, отказавшись от сотрудничества, она подвергает опасности свою карьеру.
Позже стало ясно, что Грант записывал на пленку разговоры с Розмари, не спросив разрешения, и в дальнейшем периодически использовал цитаты из них, вырванные из контекста, пытаясь подкрепить ими свои утверждения. Даже через двадцать лет Грант все еще держал сайт, рекламирующий его теории, и за это время некоторые честно заблуждавшиеся писатели и режиссеры успели соблазниться теорией заговора с убийством. Кто-то из них даже пытался утверждать откровенно абсурдные вещи – что у Курта не было депрессии, что он не принимал наркотики и что у него больше не болел живот. Один конспиролог заявил, что Курта убили «сотрудники спецслужб».
Время от времени полиция Сиэтла публиковала дополнительные подробности дела, пытаясь отбиться от маленького культа конспирологов, цеплявшихся за теорию убийства, но даже до сих пор кое-кто из них верит, что Курт был убит.
Крист соглашается со мной, что все подобные теории абсурдны. Он считает, что его друг уже не был прежним после передозировки в Риме, и «у него что-то сломалось в мозге». В последних днях Курта он видит четкое планирование – вплоть до выбора мелкокалиберного ружья.
– Такое ружье покупают не для самозащиты, а чтобы стрелять по птицам. Он не хотел устраивать большого беспорядка.
Крист закончил той же фразой, которую ранее применил, описывая отношение Курта к искусству, но тон его был куда более горьким:
– Курт всегда все планировал.
Глава семнадцатая
После смерти
Скорее всего, если бы Курт не умер, в его следующем проекте участвовали бы другие музыканты, и он задействовал бы больше акустических инструментов. Он думал о совместной работе с одним из своих героев, Майклом Стайпом из REM. Стайп писал мне, что много лет не желал ничего говорить о Курте, не считая личных разговоров с Фрэнсис, но прислал мне ссылку на интервью, которое дал вскоре после смерти Курта и в котором сказал, что под конец жизни Курт говорил с ним о «направлении, в котором собирался двигаться». Стайп сказал журналисту: «Я знаю, как должен был звучать следующий альбом Nirvana. Очень тихий, акустический, с кучей струнных инструментов. Мы с ним собирались записать пробную версию альбома – демокассету. Все уже было готово. Он взял билет на самолет. Даже заказал машину, чтобы его довезли из аэропорта. А потом в последнюю минуту позвонил и сказал, что не сможет приехать».
Несмотря на мое фаталистическое отношение к самоубийству Курта, иногда эмоции все же заставляют меня задуматься, изменилось бы что-нибудь, если бы я проводил с ним больше времени в последние месяцы его жизни, говорил другим тоном на той интервенции, попросил пожить у нас несколько дней или был изобретательнее в поисках людей, которые могли бы ему помочь.
В 2016 году в Соединенных Штатах Америки было зарегистрировано 44 965 самоубийств. Более трех четвертей самоубийц были мужчинами, и половина из них застрелилась. Самоубийства – это глобальный феномен. В 2015 году покончили с собой более 800 000 человек.
Эрик Эрландсон стал собирать информацию о самоубийствах для своей книги Letters to Kurt отчасти из-за своего двойного горя: через несколько месяцев после самоубийства Курта басистка Hole Кристен Пфафф умерла от передозировки. Эрик перечислил некоторые факторы риска, повышающие вероятность самоубийства: недостаток чувства принадлежности, изоляция, притупление чувства боли.
Еще один фактор, который, как некоторые считают, повышает вероятность самоубийства, – генетическая предрасположенность. Курт часто говорил о том, что у него «ген самоубийцы». Он рассказывал, что его двоюродные дедушки Берл и Кеннет застрелились, а один из прадедов вроде как зарезался насмерть.
В электронном письме Эрик писал мне: «Я не большой поклонник теории «гена само убийц». Депрессия – может быть, но я считаю, что если ты услышал, что кто-то покончил с собой, а у тебя какая-то душевная болезнь, у тебя появляется идея, что это неплохой вариант. В то, что душевные болезни могут передаваться из поколения в поколение, я вполне верю, но вот в ген, который противоречит инстинкту самосохранения, – нет. Как и многие страдавшие депрессией, Курт был готов найти любую отговорку, чтобы объяснить свои проблемы, лишь бы не брать на себя ответственность за то, чтобы выбраться из этого замкнутого круга».
