– Хозяин, к моему удивлению, согласился с вашей ценой. Да-да, даже не выдвинул контрпредложения, прямо вот так, не торгуясь, сказал, что готов подписывать договор.
– Вот и прекрасно, – искренне обрадовалась Рикарда. И тут же насторожилась. – А что за плохая новость?
– Ну, видите ли, он пошел вам навстречу, согласился с вашей ценой без торга… всего лишь с небольшим условием… ну, как бы с дополнением в контракте…
– Каким? – Рикарда уже перебирала в уме, к кому пойдет консультироваться, прежде чем подпишет контракт.
– Тут небольшое недоразумение произошло… Видите ли, когда хозяева уехали, сначала их родственник присматривал за домом, почту забирал, но потом он тоже уехал по работе куда-то… Ну, в общем, пока дом был без надзора, туда заехали люди… Но вы не беспокойтесь, как новая владелица дома вы обладаете полным правом их выселить. Обратитесь в префектуру, и все будет улажено.
– То есть в каком смысле «заехали»? – Рикарда ничего не поняла из этого объяснения, но вспомнила семью, которую сама видела в доме и приняла за родственников хозяина. – И что за люди? – спросила она.
– Ну, тут такая история… – замялся риелтор. – Здесь это бывает… Похлопотать надо будет. Но вам же такую скидку сделали, подумайте! За такую цену купить этого красавца, да вам не поверят, все завидовать будут!
– Подождите… Что за люди-то и в каком смысле «заехали»? – повторила Рикарда; ей уже не нравилась ни цена дома, не убеждал аргумент о том, как ей будут завидовать.
Прошло еще несколько минут хождения вокруг да около, и наконец риелтор рассказал Рикарде, что в дом самовольно заселились иммигранты из Перу.
– Но ведь дом был закрыт! – воскликнула она.
– Вероятно, они проникли в патио, спустившись по крыше другого особняка… – предположил риелтор.
– Как коты? – выдохнула убитая Рикарда.
– Да-да, как коты, – радостно засмеялся мужчина. – Очень удачное сравнение. Здесь такое бывает. Дом выглядит заброшенным, а эти люди живут на улицах или в бараках временных… Скорее всего, им эту информацию продали.
– Продали? – мрачным голосом повторила Рикарда.
– Увы… такое случается. Осведомители работают в каждом районе, присматривают дома, где никто не живет, а потом туда за деньги запускают семью… или несколько семей. Безусловно, нелегально, – поспешил добавить он. – С полицией их можно будет выселить.
– Ну вот и прекрасно, пусть хозяин дома их выселяет, а потом мы подпишем контракт, – уже более ровным тоном произнесла Рикарда.
– Э-э-э… понимаете, это может занять время… Хозяин далеко, ему надо будет приехать, составить акт. Потом он снова уедет… У вас, поверьте мне, это получится быстрее.
Рикарда пыталась осмыслить ситуацию, которая никак не укладывалась в ее организованном немецком мозгу. Договорившись с риелтером встретиться в офисе на следующий день, она тут же набрала номер Карлитоса, чтобы тот разъяснил ей ситуацию и посоветовал план действий. Они договорились пообедать вместе в уютном ресторанчике напротив его автосалона. Это традиционное заведение с деревянными панелями на стенах и гранитным полом в черно-белую шашку славилось национальными блюдами аргентинской кухни и официантами старой школы при галстуках-бабочках и в длинных фартуках.
Отрезая маленькие кусочки свиной отбивной, Рикарда стала объяснять Педро, что произошло. Он внимательно ее слушал, не теряя при этом интереса к своему стейку марипоза, который, в соответствии с названием, как гигантская бабочка, распахнул румяно-сочные крылья внушительных размеров на его тарелке.
– Постой, – произнес он, когда она рассказала о том, что увидела в доме каких-то непонятных людей, – а дети там были? Ты видела детей?
– Ну да, маленькие, на полу игрались, и один грудной на руках у женщины.
Тут Педро махнул рукой, в которой был нож, и, если бы не его дружелюбное выражение лица, этот жест был бы похож на угрозу.
– Сколько денег ты в задаток оставила? Много? Иди прямо сейчас, после обеда, и забирай их. Говори, что ничего подписывать не будешь.
Он объяснил Рикарде, что по аргентинскому законодательству захвативших жилье людей – а пустующее жилье действительно часто захватывали приезжие иммигранты с подачи местных мошенников – выгнать очень сложно, этот процесс может занять много месяцев, если не весь год. И когда в доме находятся несовершеннолетние дети, а как правило, в таких семьях их много, выгнать вселившихся вообще нереально, учитывая, что идти им некуда.
– На улицу с детьми не выгоняют, это противозаконно, – закончил он, и обескураженная Рикарда, уже понимавшая, что с домом ей придется распрощаться, как и, вполне вероятно, с тысячей долларов, оставленной в задаток, все-таки спросила:
– А то, что родители этих детей противозаконно завладели чужой собственностью и, возможно, кого-то оставили без жилья, не принимается в расчет? С этим ничего нельзя поделать?
– Нет, – покачал головой Педро. – Это тебе не Германия.
На этом обед был закончен, Педро надо было возвращаться на работу.
– Да ты не расстраивайся, – сказал он. – Деньги тебе должны вернуть. Хочешь, я с тобой пойду? Завтра, например, в это же время?
Рикарда поблагодарила его и сказала, что сначала попробует решить вопрос с задатком сама, а если понадобится его помощь, обязательно позвонит. Расстроилась она тем не менее сильно. Во-первых, из-за того, что потеряла дом, который по всем параметрам подходил для ее проекта, и она его уже мысленно представя-лала по-аргентински привлекательным и по-немецки функциональным, а во-вторых, от самого состояния дел в городе, где она собиралась прожить всю свою жизнь. «А если я уеду когда-нибудь и по возвращении обнаружу “соседей” из близлежащих стран, готовящих эмпанады на моей кухне?» – подумала она.
Новая информация, которую Рикарда получила от Карлитоса, ее насторожила и даже поставила под вопрос выстроенную ею схему предстоящей жизни на ближайшие лет двадцать и само решение о переселении в Аргентину. Но, выйдя на улицу, залитую солнцем, и увидев цветущие кроны хакаранды, ярко-фиолетовые на фоне такого же яркого синего неба, она вспомнила низкий немецкий небосвод, давивший на нее тяжестью серо-стального цвета и рутиной предсказуемости жизни, и подумала, что не готова сдаваться так просто, после первой же неудачи. «Ну что же, значит, я еще не нашла СВОЙ дом», – решила она, и сразу же откуда-то из неведомого подсознания всплыло танго Paciencia; напевая его, Рикарда зашагала пружинистым шагом уверенного в выбранном будущем человека: «Терпе-е-е-ение – жизнь такова! Нет в ней виновных, хоть есть и вина…» И почему это танго не сделали национальным гимном Аргентины?
Ее терпение было, конечно же, вознаграждено. Появился другой дом, и именно в том районе, где она искала место для своего будущего отеля, в пределах той цены, которую собиралась заплатить. Рикарда уже ликовала, что не придется воевать и выгонять с боем незаконных захватчиков, что по улице не ходят громыхающие автобусы, – обстоятельство особенно неприятное в шесть часов утра для приехавших в отпуск туристов и проводящей ночи на милонгах Рикарды.
